Элементарные существа. Чувственная жизнь Земли - Марко Погачник

в профиль фигуры. К своему удивлению, я сумел своим сознанием проскользнуть в отверстие, и вот уже я оказался в другом измерении, «позади» головы гнома. У меня едва было время для того, чтобы оглядеться, когда я ощутил сидящего кобольда, который был одет в рубиново-красный костюм времен Ренессанса. Если перевести на наш масштаб, я оценил бы его рост в 60 сантиметров.

Встреча была такой неожиданной, что в первый момент я был не в состоянии спросить его о чем-нибудь. Но я знал, что нахожусь в процессе откровения, и что было важно не упустить возможность, предоставленную мне со стороны элементарного мира, чтобы узнать что-то новое. И я решился наугад спросить его, где я смогу найти в Кельне корни креативного аспекта богини.

Относительно подоплеки моего вопроса: в последние годы, во время работы над проектами исцеления в дворцовом парке в Тюрнихе, около Кельна, и в дворцовом парке в Каппенберге, около Дортмунда, я постепенно обнаружил просторный ландшафтный храм, который относится к макроуровню всей западной части Германии. Этот ландшафтный храм имеет свои три главных центра в зонах Кельна, Каппенберга и Экстерштайна, причем он получает свое дыхание из мюнхенского региона. Поскольку же каждый из этих трех главных центров охватывал все три аспекта, то и для района Кельна должна была существовать полная собственная структура ландшафтного храма[38]. Благодаря моей многолетней работе в дворцовом парке Тюрниха я знал, что там коренится целостностный аспект кельнского региона. Соответствующий креативный аспект должен был иметь свой фокус где-то в Кельне, и я уже давно пытался разгадать вопрос, существует ли он еще в энергетическом смысле, ввиду собственной динамики развития города. Поэтому и возник мой вопрос гному. Не моргнув и глазом, он ответил мне, нет, этого он не может сказать. Однако я не сдавался, а спросил, не может ли он показать мне место. Его ответом было однозначное «да». Тогда я взял из кармана красивый камень, поднес его к маленькому отверстию в ухе рельефного изображения так, что кобольд смог перенести на него свой фокус. Затем я понес камень, держа его перед собой в правой руке, используя левую руку для того, чтобы принимать направляющие импульсы.

Профиль домового с манящей ушной раковиной и сидящий позади кобольд. Фонтан домовых в Кельне.

Сначала он направил меня к улице Высокой, а потом по этой главной торговой улице к главному вокзалу. Когда мы пересекали удлиненную ось собора, я получил указание войти в собор, следуя вдоль оси, и таким образом меня подвели, в конце концов, к месту между третьей и четвертой колонной с левой стороны главного нефа, где я уже раньше ощутил трудно объяснимую плотность элементарных существ. Теперь мне дали понять, что с этого места я должен обратить свое лицо между двумя колоннами к чудесному окну в стиле Ренессанс в северной стене собора.

И внезапно у меня как пелена упала с глаз. Я узнал скрытый облик трехчленной богини, одетый в привычный христианский язык форм. Я нашел воплощение ее креативного аспекта в изображении поклонения волхвов, в сочетании со сценой, которая изображала визит царицы Савской к царю Соломону, где царицу Савскую сопровождают две женщины в королевских одеждах. Во взаимодействии трех царей и «трех цариц», которые были изображены в витражном окне, рядом друг с другом, отражается сакральная женская и мужская поляризация и интеракция, какой мы знаем ее из древних ритуалов, когда служительницы культур богини возводили царя на трон на один год, или из ритуала Святой Свадьбы. Эти изображения дополняются в следующей части окна изображением богини-девственницы в образе Девы Марии, с цветком лилии в руке, и богини превращения в образе святой Елизаветы, с короной на голове, второй короной на уровне сердечной чакры, и золотой чашей, которая находится на уровне ее лона.

В то время, как я погрузился в рассмотрение скрытой символики богини в северном окне, я получил ощущение того, как прилежные элементарные существа позаботились, чтобы художники получили при оформлении витражных окон соответствующие инспирации. Теперь я захотел еще узнать, почему именно на этом месте, посередине собора, посвященного совсем другому содержанию, должна была возникнуть область храма богини. В качестве ответа на него меня провели к четвертой колонне и пригласили заглянуть внутрь нее. Я увидел темную вертикальную шахту, уходившую глубоко в землю под собором. Чтобы убедиться в том, что я не ошибаюсь, я подошел к некоторым другим колоннам. Они энергично отталкивали меня и не позволяли заглянуть внутрь себя.

Внезапно я понял. Собор был, как известно, построен на бывшем святом холме, на котором строили свои святыни еще кельты и германцы, и, возможно, еще более ранняя культура богини древней, доиндогерманской Европы. Во времена римского господства на том же месте был воздвигнут храм Юпитера. На развалинах храма, превращенного позднее в базилику периода раннего христианства, был построен собор Меровингов, а затем Каролингов, над ними самая большая романская церковь Запада, а на ее развалинах современный собор. Для того, чтобы продолжать защиту первоначального энергетического места богини, элементарные существа поднимались все выше и выше, следуя за этими наслоениями, - современный собор стоит на несколько метров выше первоначального холма, - и, в конце концов, поселились в довольно чуждых им залах готического собора, где я их и нашел. Через шахту, которую я видел внутри четвертой колонны, как через пуповину, поддерживалась энергетическая связь со святым холмом богини. Итак, вопреки всем противодействующим обстоятельствам, природные разумные существа святого холма богини, на котором многократно возникали постройки, все еще здесь и счастливо выполняют свои задачи.

Между тем время ожидания пересадки почти закончилось. Времени у меня осталось как раз, чтобы поблагодарить моего приветливого проводника и отнести его к отверстию в ухе на фонтане домовых. Благодаря переживаниям на горе Хайденберг и в кельнском соборе я узнал кое-что о том, как элементарные существа заботились о фокусах ландшафтных храмов с тех времен, как душевно-духовные измерения ландшафта исчезли из сознания людей. В местах, остававшихся нетронутыми, они с помощью соответствующего формирования деревьев или скал создавали космограмы[39], чтобы обеспечить сохранение закрепления и действенности первоначальных энергетических потенциалов. В тех местах, которые с течением времени были застроены или урбанизированы, они инспирировали оформителей, ремесленников и художников, чтобы те вплетали в свои произведения соответствующие знаки космограмм или символы. Таким образом, знание подлинной сущности таких энергетических мест подспудно сохранялось во все времена. Однако при этих действиях элементарных существ речь идет о задачах, которые стали необходимыми только