Добрая фея с острыми зубками - Татьяна Сахарова

— Хочу знать, кто автор статьи и как она оказалась в номере.

— Может, вам еще дать ключи от квартиры, где деньги лежат?..

— Да поймите вы, если ваша газета получила заказ утопить Верещагина, топите себе на здоровье. Только вот меня не трогайте.

— Никаких таких заказов мы не получали. Мы — уважаемое издание и в политических интригах не участвуем. А эта заметка просочилась в номер случайно, без моего ведома. Виновники уже получили по шапке.

— Вот меня и интересует, каким образом непроверенная информация просочилась в газету, причем с такой завидной оперативностью? — не собиралась сдаваться я.

— Это закрытые сведения. Я могу лишь принести вам личные извинения и заверить, что подобное не повторится. — Главному редактору не терпелось от меня избавиться, и он готов был пообещать манну небесную. Как же, нашел дуру, так я и поверила!

Некстати запиликал мой сотовый. Обычно я выключаю телефон, когда предстоит деловой разговор, но сегодня просто забыла это сделать. Высветился номер Оглоедова. Хочется верить, что юрист не принес дурные вести из тендерного комитета. Извинившись, я приняла звонок.

— Аня, — прокричал в трубку Толик. — У нас проблемы!.. Ты только не сильно нервничай… может, еще обойдется…

— Что обойдется? Говори толком!

— Тут такое дело… Я только на секундочку вышел из машины купить воды в ларьке.

— Ну?

— Машину вскрыли и мой портфель украли.

— Сочувствую, но, думаю, ты не возил в портфеле все свои личные сбережения…

— Не возил, — согласился юрист. — Но в портфеле был комплект документов по сахарному заводу. Я как раз вез их в тендерный комитет…

— Весь комплект? — холодея, переспросила я. — Ты хоть понимаешь, скольких сил он стоил? Ведь все подписи по новому кругу собирать придется. Две недели работы коту под хвост! Растяпа чертов! Водички ему захотелось! Убью тебя, Оглоедов! Нет, живьем закопаю! Уволю к ядреной фене!

На этих словах связь прервалась, и я сообразила, что по-прежнему нахожусь в кабинете главного редактора. Его хитрый прищуренный взгляд вызвал у меня неприятные покалывания между ключицами. Худшие опасения не замедлили подтвердиться.

— Так, вы снова собираетесь убить Оглоедова? Бедняга выжил после первой попытки? — Генералов отбросил в сторону деловой официоз и моментально превратился в прежнего самодовольного засранца, предложившего мне давеча вытереть лицо туалетной бумагой. Он противно загоготал и продолжил глумление:

— Что на сей раз? Надеюсь, вместо успокоительного этот Оглоедов не подмешал вам в кофе слабительное… Учтите, у меня в кабинете мягкая мебель совсем новая!..

Он ржал уже почти навзрыд, а мне захотелось немедленно откусить свой язык и сожрать его целиком с горчицей и хреном. Продать саму себя с потрохами… тоже мне бизнес-щука под маринадом! Килька в томате — и та будет посмекалистей.

Первым порывом было — сделать из кабинета ноги. Просто выскочить, хлопнуть дверью, добежать до лифта, а там внизу у входа припаркована моя машина… Но нет, я ведь так ничего и не узнала про автора заметки. К тому же если слиняю, то наглое ржание Генералова будет преследовать меня потом долгими зимними ночами. Нет ничего ужасней поражения и постыдного бегства с поля брани!

Наступив на горло собственному малодушию, я резко перегнулась через стол и ухватила надрывающегося от хохота редактора за галстук. Рывок… и мы оказались нос к носу, а наглеца перекосило от неожиданности.

— Слушай сюда, придурок, — рассвирепела я не на шутку. — Ради этого гребаного скандала с мостом задушили пожилую женщину. Если ты немедленно не выложишь, как на духу, кто заказал этот пасквиль, то… — на мгновение мне пришлось задуматься, чем бы его достать, — то я… я обвиню тебя в сексуальных домогательствах.

Продолжая одной рукой удерживать Генералова за галстук, свободной рукой я что было силы рванула плечевой шов своего платья. Тонкая ткань моментально треснула, частично обнажив не только мой бюстгальтер, но и глубокие царапины, оставленные на моем теле Бандитом.

— Шизофреничка, — прохрипел главный редактор, сделав неловкую попытку освободиться, но в результате галстук на его шее только сильнее затянулся.

Опасаясь получить на свою голову второй удавленный труп, я немного ослабила хватку, но полностью выпускать жертву из своих рук пока не торопилась.

— И еще твои подчиненные узнают, что ты пьяных баб снимаешь в ночных клубах!

— Пусти, идиотка! — просипел он.

— Кто автор статьи?!

— Пусти! — Ему наконец удалось разжать мои пальцы, удерживавшие галстук.

Глотнув воздуха полной грудью, он отпихнул меня назад в кресло, в которое я благополучно и рухнула. Все бы еще ничего, если бы ткань моего платья не зацепилась за металлический браслет часов Генералова, вследствие чего я оказалась в кресле, а весь шифоновый передок моего платья почти до пояса остался болтаться на браслете.

— Я вызываю охрану! — Главный редактор схватился за телефонную трубку.

— Милости прошу, у меня есть что ей рассказать. — Я провела тыльной стороной ладони по губам, размазав тем самым по лицу яркую помаду. В порванном платье и с измазанным лицом — чем не жертва сексуальных притязаний? Довольная собой, я уставилась на него, добавив с издевкой:

— Кстати, у меня выходят еще и очень артистичные истерики. Можно начинать?

Он со злостью швырнул трубку назад на рычаг.

— Дура!

— Сам кретин! Пробовала же договориться по-хорошему…

— Далась тебе эта заметка!

— Или ты ответишь на мои вопросы, или я в таком виде выйду из твоего кабинета и с гордо поднятой головой прогуляюсь по коридорам редакции.

— Мужики порадуются… но, если честно, истерзанная грудь выглядит не слишком аппетитно.

— Вот-вот… то-то бабам будет повод для сплетен!

— Кто тебя так? — Первый гнев Генералова пошел на убыль, и теперь его одолело природное любопытство.

— Бандитские происки, — честно призналась я, хотя он и не догадывался о двусмысленности сказанного. — Мне еще повезло! Ту женщину удавили, квартиру ее подожгли, мой юрист двое суток провел в ожоговом отделении. Имею я право знать, что за этим стоит?

— Наверное, имеешь. Только наша газета тут ни при чем. Статейка появилась в результате случайного разгильдяйства моего зама.

— То есть?

— У нас студент из института журналистики проходил практику. Сейчас середина лета, почти половина сотрудников редакции в отпусках, вот мы и поручили ему вести хронику происшествий. Дело нехитрое: берешь сводки по городу, выбираешь наиболее серьезные события, излагаешь их стандартными фразами. Студент отлично справлялся с задачей, и его заметки практически не нужно было править. В субботу утром он, как всегда, изучал официальные отчеты за минувшие сутки. Происшествие с убийством и пожаром показалось ему неординарным. В райуправлении милиции, где заведено уголовное дело, работает его двоюродный брат. От него мальчишка получил кое-какие дополнительные сведения. Неофициально, конечно.

Юный писака пофантазировал немного на эту тему и решил, что схватил удачу за бороду. Шутка ли, засветиться в крупном общественно-политическом скандале? Он изложил на бумаге свои досужие домыслы и подсунул моему заму на подпись вместе с другими материалами. А мой зам, дубина стоеросовая, не глядя, подмахнул заметку в номер. Никто ведь не мог предположить… До этого парень работал идеально, я даже собирался предложить ему постоянную работу.

— Почему вы сразу мне об этом не рассказали? — Я непроизвольно снова перешла на «вы».

— Не думал, что для вас это так важно. — Генералов тоже предпочел вернуться в рамки приличия. — И к тому же кому охота расписываться в безалаберности своих подчиненных? Тут же не мальчишка виноват, а мой зам…

— Я могу поговорить с этим студентом? Вы можете его сейчас пригласить?

— Не могу, — отрезал главный редактор. — Даже если б я не прогнал его взашей из редакции еще утром, то ни за что бы не позволил вам развращать молодую журналистскую поросль своим полуголым видом.

Тут только я врубилась: на мне действительно отсутствует значительная часть одежды, а поскольку мы с Генераловым уже вернулись в рамки приличия, то меня немедленно посетило чувство стыда. Что за жизнь? Еще вчера в моем доме полуголый депутат ошивался, сегодня я в неглиже сижу в общественном учреждении. В таком виде никак нельзя высовываться из кабинета.

Я попробовала было прицепить оторванный кусок платья канцелярскими скрепками, но тонкий шифон то и дело выскальзывал, и в конце концов мне стало ясно, что мой туалет восстановлению не подлежит. Генералов с интересом наблюдал за моими манипуляциями и, скорее всего, пришел к такому же выводу.

— Что будем делать? — невесело спросил он.

— У меня в машине есть другая одежда. Вот ключи. Белая «Мазда» стоит возле входа в издательство. Возьмете пакет на заднем сиденье.