Детонация - Василиса Раса

Магдалена пфыкнула и повела кокетливо плечом.

— Ведьма, — повторил дух, снисходительно на этот раз. — Обидит нашу девочку — житья роду не дам! — заявил решительно и колыхаясь краями.

— Нет уж! — Женщина злобно сощурилась. — Ты мой! Зря я столько мучилась? — и повторила уверенно, сама себе кивая: — Нет уж. К тому же твоя карма тебе, в отличие от меня, небезразлична. Поэтому никому жизнь портить ты не станешь. Помогать, верю — это ты горазд, — смерила Ксандера насмешливым взглядом. — И там из рода-то он один и остался, как твои девчонки.

Сизая дымка стала сначала плотнее, а затем стремительно истончилась, будто потревоженный ветром туман, и дух просто исчез.

— Обиделся? Зря. Ты моё привидение. Моё! — нагловато заявила Магдалена. — Персональное. — И в этот момент лицо её было таким, что казалось, будь она уверена, что её никто не увидит, показала бы язык — И это только ты, сверкая своим классическим скудоумием, продолжаешь считать, что ты моё наказание! Ха! — залилась звонким, чистым смехом. И резко оборвала его на мучительно-высокой ноте. — Посмей только меня бросить! — сама вдруг прошипела обиженно, и за окном сей же миг оглушительно прогрохотало. Магдалена рывком развернулась, взбив воздух взметнувшимися волосами, и, не оборачиваясь, ушла в комнату, хлопнула дверью. Будто это могло бы стать для призрака преградой.

— Магда, — тихо прошелестел Ксандер, — мы последние. Ты сама всё знаешь. И никто, кроме нас, сделать этого не сможет.

— Не сможет. — Рыжая нахалка уселась перед зеркалом и принялась медленно заплетать и распускать косу.

— Ма-аг-да, — предупреждая, протянул дух.

Та бесстыдно ухмыльнулась и резко развернулась к некогда бывшему мужчиной лицом.

— Что ещё ты от меня хочешь? Мы же договаривались: твой — зов, моя — погода. Смотреть ты мне не разрешаешь, — надула губы и пожала плечами. — Что я ещё могу?

— Сейчас ты можешь не мешать.

Она даже покраснела от злости.

— Именно! Не мешать! — повторил резко Ксандер. — А вот потом…

— А вот не будет никакого потом!

— Ты не можешь видеть будущее, — напомнил туманный образ.

— Могу! Если очень хочу, то могу!

— Нет его ещё! — Туман подтянулся к женщине ближе. — И прошлого-то, по большому счёту, тоже нет. Уж я-то знаю! Какая же ты!

— Какая?

— Ведьма…

— Напомни-ка, почему тебя убили? — очень по-семейному упёрла руки в бока.

— Меня не убивали. Я ушёл сам. А вот склеп…

— Точно. Разрушили склеп. А убили тогда кого? — издеваясь, хлопнула глазищами Магдалена.

— Внука. — Дух сделался мрачен и покрылся тёмными пятнами.

— Так вот и являлся бы сам. Чего всё ты? Да и внук-то, помоложе бы был, поди…

— Он был старше меня на тридцать лет. — Дух помрачнел ещё сильнее. — И я не стану сейчас скудоумно развивать тему твоего возраста.

— Откуда ты?..

— Оттуда, — буркнул глухо и растаял вновь. — Думай, Магда, думай, — донеслось откуда-то из глубины квартиры. — Если не объединятся, погибнут все. И плакала твоя смертность и моя свобода. Нам этого не простят.

— С чего вообще взял, что это поможет? Такие вопросы надо решать ещё до того, как кому-то придёт в голову их придумать. Мужчины! Довели как всегда до края! А бедные дети…

— Что-то ты слишком жалостливая сегодня, — пробубнило у ведьмы над плечом.

— Понравилась она мне. Вот честно. И хотела было маску содрать. И не стала. Сберегло будто что. Постой-ка…

Магдалена обернулась, озираясь. Тишина, и даже воздух не шевелился.

— Ксандер? — позвала испуганно.

Ничего. Только оглушающее безмолвие вокруг и физическое ощущение оголившегося времени. Она будто и воздухом теперь не дышала. Медленно замерцало, переливаясь, призрачным синим, опустилось вокруг, и взмахнули синие гигантские крылья, прямо сквозь стены.

Магдалена замерла и сползла медленно на колени, на пол, мучительно задыхаясь. Голову склонила, прижала подбородок к груди.

— Прости, справедливый, — прохрипела не своим, старушечьим голосом.

— Не у меня прощения просить будешь, — прогрохотало в ответ так, что она была уверена, их слышала вся Весна и даже спасатели на заваленной дороге. — День большого солнца ещё не наступит, а светлая голова уже опустит огонь на двойную нить. Торопись, Магдалена, день расплаты близок.

Она запомнила каждое слово. И к тому времени, как снова смогла вздохнуть, проговорила всё про себя уже трижды, чувствуя и уверенно зная, что трогать девчонку не просто не стоит, а несомненно нельзя.

— Ксандер… — шептала, судорожно сжимая горло руками. — Ксандер! — сдавленно выкрикнула. Отчаянно, зло. — Мы не успеем! Нам не справиться, не уложиться! Четыре месяца! Ксандер! — Небо сверкнуло, впечатляюще грохнуло и, вдруг порвавшись, загудело дождём.

— Замолчи!

— Я не хочу… Не могу! Не надо! — отчаянно заломила руки. — Мы не справимся, не уложимся, не успеем, — сумасшедше бубнила снова и снова, — а они все погибнут, все умрут! Я останусь одна. Только я. Снова одна! Безнадёжно! Одна! Ксандер, — гортанный рычащий стон вырвался из горла ведьмы, её затрясло, волосы наэлектризовались и топорщились теперь в разные стороны. — Обними меня, Ксандер, — почти умоляя, всхлипнула она.

— Не могу, ты же знаешь, — спокойно ответил старый граф. — И ты не можешь, — напомнил уже сурово. — И не заберёшь мой дар. Не надейся. Мы слишком давно друг друга знаем, чтобы так глупо подставляться, — усмехнулся и завис в еле уловимом тёплом воздушном потоке над батареей центрального отопления.

Магдалена с тоской взглянула на бледное, неоформленное пятно перед окном.

— И не смотри на меня так, — вяло пробубнил клочок холодного тумана. — На мой метаболизм это все равно не влияет. А у тебя нервные клетки не восстанавливаются уже лет двести. Думай лучше, как нам заставить их вместе работать.

— А вместе они хотят делать не это! — мстительно фыркнула Магдалена.

— Ну это мы ещё посмотрим…

— Мужчина… — прошипела незло.

— Ведьма, — откликнулся дух так же.

— Плазмоид нестабильный!

— Ведьма… пожилая!

Магдалена блеснула хищно оскалом. Дух то ли загудел, то ли зарычал и скрылся стремительно за окном.

На Весну опускалась жаркая дождливая ночь.

* * *

Южику было холодно. Парнишка мелко, почти незаметно дрожал, поджидая транспорт на остановке. И больше был похож на мокрого галчонка, чем на щенка, с кем обычно сравнивают переросших подростков. Мокрые волосы торчали сосульками и казались теперь тёмными. Что было, конечно, неправдой. Стоял, мрачно ссутулившись, засунув руки в карманы короткой в рукавах, хлипкой куртки, и считал блондинок в красном и розовом среди проплывающих под зонтами горожанок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});