Медный всадник - Дмитрий Вересов

Кирилл поднял брови.

– Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам… – сказал он, а память услужливо подсказывала современное продолжение фразы: «даже под большим кайфом!»

Такое уж время, такие люди – все высмеют, никакого почтения даже к классикам.

Глава четвертая АЛЬБИНА ШВЕЦОВА ТЕРЯЕТ МУЖА, НО ОБРЕТАЕТ СЕМЬЮ

Альбине несказанно повезло. Объемы заказов на предприятии сокращались, вероятно, поэтому ей удалось получить полный отпуск в июне – самом востребованном в этом смысле месяце. Альбина стала собираться в поездку. Письма от Олега приходили все реже, становясь раз от разу лаконичнее и злее. Шли они с огромным опозданием, и Альбина представить себе боялась, до какой степени отчаяния может он дойти. Потому и торопилась – увидеть, поддержать. Дети уже отдыхали на детсадовской даче, на Карельском перешейке, и она могла за них не беспокоиться.

Она пыталась представить себе эту встречу. Интересно, как Олег теперь выглядит?! Фотографий он, само собой, не присылал.

Волокла с собой целый чемодан гостинцев, на которые ушли все ее сбережения. Все драгоценности она давно продала почти за полцены – не было у Альбины никого, кто мог бы помочь в этом вопросе, а довериться Славику или кому-то из бывших приятелей мужа – скорее всего, означало остаться и без денег, и без драгоценностей. И с квартирантами не все было ладно. Арсен встречал ее радушной улыбкой, но деньги каждый раз приходилось едва ли не выцарапывать. Ссылался на трудности и кормил обещаниями. Альбина попыталась разыскать Славика, в конце концов, это ведь он договаривался с этими людьми.

Мелкий аферист, как она его про себя окрестила, был вечно занят и на нее времени не находил. Почему ей не везет даже в таких мелочах? Впору было заподозрить Александра Акентьева в сотрудничестве с потусторонними силами.

На платформе со своими огромными чемоданами Альбина почувствовала себя особенно одинокой. На носильщика решила не тратиться – сама дотащит. Сил, слава богу, хватает. Потом некто в длинном пальто совсем не по сезону (было тепло, и человек то ли решил покрасоваться, то ли просто не имел ничего более подходящего) поплелся за Альбиной, бросая на нее влюбленные взгляды. Он был похож на поэта – взъерошенный и нервно озирающийся. Наконец, осмелев, предложил помочь с чемоданами. Она согласилась.

В вагоне с ними ехали какие-то солдаты. Глядя на их форму, Альбина испытывала безотчетное беспокойство. Наверное, из-за воспоминаний об отце. Беспокойство усилилось по мере того, как поезд приближался к месту назначения. Она все думала об Олеге, как они встретятся, на сердце скребли кошки. Несколько разбавляла тревогу трепотня взъерошенного попутчика, который стал своеобразным буфером между ней и остальными пассажирами в плацкартном вагоне. Предполагаемый поэт оказался журналистом.

Судьба и воля редакции влекла его в места не столь отдаленные – делать репортаж о судьбах заключенных. По пути он обогатил ее познания насчет жизни в зоне, пояснив, правда, что сам о ней только читал. Его поездка как раз и была предпринята с целью узнать, что из прочитанного правда, а что – нет. Стихи, впрочем, писал тоже. Прочел парочку Альбине, явно надеясь произвести впечатление. Стихи были плохие, но она ему об этом не стала говорить. Все равно бы не поверил.

А остальные попутчики шуршали газетами, вокруг шли какие-то споры. Вагон – маленькая модель общества и, глядя на эту модель, Альбина сделала один вывод: общество это ей совсем не по душе. Какими мелкими и отвлеченными казались все эти разговоры! У людей совсем-совсем нет проблем, если они могут так серьезно спорить о вещах, отстоящих от них по времени и пространству, о вещах, к которым они не имеют абсолютно никакого отношения. С другой стороны, она завидовала всем им – очевидно, что у них все хорошо, все живы, и никто не сидит за решеткой.

Сама Альбина читала Чейза. Сейчас она могла воспринимать только бездумные детективы и была рада, что догадалась купить сборник на вокзале. Книга помогала отгородиться от проблем соседей по купе, а главное, от мыслей – что ждет ее по прибытии. Журналист сошел раньше, чем она. Цели были у них схожи, а вот пункты назначения – разные. Много в России лагерей, и в гости к Олегу Альбина прибыла уже без своего говорливого попутчика.

Поселок при зоне выглядел именно так, как она его и представляла. Убого. Даже техника здесь была другая – попадались древние грузовики едва ли не довоенного выпуска.

«Да, это не Рио-де-Жанейро», – сказала себе Альбина.

Закуток в хлипком бараке пришлось делить с простоватой женщиной, судя по говору – откуда-то из южных провинций. Анна Степановна, тоже приехавшая сюда проведать мужа, сменила говорливого журналиста в качестве проводника по рукотворному аду, которым вскоре стала казаться Альбине и эта зона, и все, что имело к ней отношение. Только вот познания этой женщины были далеко не теоретическими и оттого куда более ценными.

– Альбина, Альбина… – повторяла она ее имя, словно примеряя его на себя. – Это по-каковски же?

Альбина очень надеялась, что здесь найдется компания получше, чем эта странная женщина, но вскоре поняла, что как раз опытная Анна Степановна при всей ее неугомонности и прямолинейности является наиболее подходящей для нее соседкой. Разве лучше было бы оказаться в компании такой же, как она сама растерянной, ничего не понимающей в здешних порядках городской дамочки?

Муж Анны Степановны жил по тому самому «золотому» правилу – украл, выпил, в тюрьму. Перечень «страшных преступлений»: от нанесения телесных повреждений средней тяжести до попытки незаконного проникновения. Обо всем этом Анна Степановна рассказывала с какой-то бесхитростной простотой. Ей и в голову не приходило развестись с мужем. Поездки в зону были для нее чем-то вроде курортного отдыха. Другой жизни эта женщина и не представляла. По сути, она пребывала в таком же заключении, как и ее супруг, но объяснять ей это было бы бесполезно.

В поселке ее хорошо знали, здоровались с ней. Анна Степановна как-то поразительно легко находила общий язык с любым встречным, неважно – из зэков или охраны. И она же, Анна Степановна, сообщила Альбине первые дурные вести. Правда, сообщение это в основном состояло из жалостливых вздохов и не менее жалостливых взглядов, которые выводили Альбину из себя. Объяснить что-либо человеческим языком Анна Степановна отказалась, но по всему выходило, что Олег в лагерном сообществе занимал далеко не самое почетное место.

Это расходилось с тем, что Альбина успела выяснить у лагерного начальства, но ничего удивительного здесь не было. У вертухаев, как называла Анна Степановна всю лагерную охрану вместе с начальством, свои критерии, у заключенных – свои. К примеру тот, который сотрудничает с этим начальством – активист, для остальных зэков становится отверженным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});