Явление Зверя - Александр Ермаков

— Ну, вы там, чо толкетесь, ложись, не мешай. — Обозвался с кровати хриплый голос и скрип продолжился.

— Прошу прощения. — Сказал Сигмонд и прикрыл дверь. — Я все же настоятельно требую свободный номер, за который, между прочим, уже заплачено.

— Говорю нема, значит нема! Что за бестолковые! Чо вам здеся худо? Ишь, бары какие затрапезные выискались. — Нагло отвечала Роха.

Конечно не годилось Гильде поперед витязя влазить, но говорил он с обращением чужеземным, здешним зачуханным селянам не ясным и потому недоходчивым. И не по-женски, кулаком, не только за наглость подлой бабы, а за все свои последние унижения и обиды, с размаху врезала по хамской роже сенешалева дочь. Да так, что плюхнулась Роха на свой зад ленивый, многомясый, жалобно взвизгнула.

— Ах ты быдло поганое, сорная плешь, да как ты смеешь с высокорожденным витязем так разговаривать, деревенщина ты неотесанная, свинячий выкидыш! — Приговаривала Гильда и уже по-женски отвешивала одну за другой звонкие оплеухи. [7]

Такое обращение было Рохе доходчиво, узнала она за рваными отрепьями, за патлами кудлатыми госпожу высокородную, от материнской утробы властную. Заскулила жалобно:

— Да я то шо, по мне, хоть в лучшие покои господ высокородных провести. Так мне хозяин сказали, с них и спрашивайте, а у меня и ключа даже нема.

Так путники и сделали. Спустились вниз к хозяину заведения.

— Не хочут господа спать у тех покоях, — залебезила, но опять, хозяйским взглядом приободренная, не без наглости толстозадая Роха. — Говорят людно там больно. Не привыкши они.

— Ну не првыкши, так могут и уматывать отсель. — Хозяин видимо был нраву грубого, о клиентах и репутации своего отеля не беспокоился, таков видно здешний менталитет. — Подумал Сигмонд и поделился своими мыслями с Гильдой. Та поняла мало, хозяин еще меньше, хотя и уразумел, что не хвалят его и не упрашивают, и от того озлился еще более.

— Давай, вали, неча тут оборванцам всяким шляться. Ночуйте где хотите, а у меня вам делать нечего. Голь перекатная, а тоже нос задирает, плесень болотная.

— Они кровей благородных, к такому обращению не привыкшие, — Подъегоривала, окончательно осмелевшая после коридорной взбучки, подлая Роха.

Народ, бывший в зале, ужинно-выпивающий, доволен был этой потехе, предвкушая еще большую, когда под свист и улюлюканье погонят пинками под зад этого наглого наемника и его замухрыжистую девку. А может и шею намылят да бока намнут. Во потеха-то будет!

Особо ухмылялась компания местных завсегдатаев, доводилось им за счет заведения стакан вина дешевого пропускать иной раз. Одобрительно на хозяина поглядывали, нагло гоготали и плечами поводили, готовились потеху, всеми ожидаемую, организовать.

— Тогда деньги возвращай, холопская твоя рожа! — Опять не удержалась Гильда.

— Чево, какие такие деньги, ты мне их давала, что-ли? Не было никаких денег. — Совсем уже, чувствуя поддержку дружков, наглел хозяин.

— Чево там, да у них денег отродясь не бывало. — Вставляли из компании хозяйской и кулаки готовно сжимали.

Гильда, уже поостыв, отведя на холопке свою злость, испугалась. Понимала, что не с отцовским кланом, а хоть и с могучим, но только одним витязем, с дороги уставшим, она в этом доме, и сила неправая на стороне хозяина. Надо же было с этим вором связываться. Действительно, можно было переспать и в тех покоях, места хватало, а то и ни денег, ни ночлега. А уходить надо и поскорее, пока чего не вышло.

Но теперь уже, видела она, осерчал витязь Сигмонд. По обычаю своему не говорил ничего. Но лицо его приняло то пустое, мертвенное выражение, которое уже дважды видела Гильда. И не сулило оно ничего хорошего. Но не стоило бы тут на рожон лезть, вот их сколько, здоровых быков.

— Давай, давай отселя! — Орал хозяин.

— Давай, давай! — Подхватывали дружки, вставая из-за стола, молчание Сигмонда принимая за робость одинокого человека против грозной такой кабацкой силы.

— Давай, давай! — Двое подходили вплотную и один протянув немытую лапу схватил Сигмонда за ворот куртки, а второй попытался ухватить Гильду. Не двигался витязь, только взглядом совсем поскучнел. Гильда же, взвизгнув, укусила хамову руку и, совсем уже стервенея, зацарапала по морде ногтями.

— Ух, сука! — Отпрянул тот. — Ну ты у меня!

Потеха обещалась быть отменной. Да только в знакомый завсегдатаям сценарий Сигмонд ввел свои, радикальные коррективы.

Резко и без особых ухищрений, но со скоростью мастера, публике не постижимой, ударил соперника коленом в пах, а обеими раскрытыми ладонями по ушам. Не успел тот, залившись кровью, свалиться на пол, как мелькнула в воздухе Сигмондова нога и захрустела раздробленная челюсть второго хозяйского прихвостня. Потом ступил шаг, другой и взмыл в прыжке, словно белка-летяга пронесся в воздухе и ногами пнул сразу двоих, отправил их через стол под стену на пол. Как приземлился, что за кувырок сотворил, никто не разобрал. А только крутнувшись юлой, подсек ногу, кинувшегося было на него мужика и пока тот валился, стукнул по шее, подсобив падению, и тут же поджал под себя ногу и, почти не оборачиваясь, залепил в живот еще одному типу. Согнулся тот в трипогибели, упал на колени, сблевнул.

Всякий шум в зале прекратился, тишина нависла. Только стонал, тот первый, с кровящими ушами, тяжело хрипел кто-то под стенкой, да тужился в рвотных корчах, который последним получил.

Обалдело озирал хозяин жестокое побоище. Которые дружки его целы остались, притихли, так и хотели остаться целыми. Видели, что сотоварищи их не синяками под глазом отделались. Похуже приключилось.

Медленно Сигмонд подходил к перепуганному хозяину, да вдруг предупреждающе вскрикнула Гильда. Это один из честной компании, все-же не смог снести позора бесславного поражения и всердцах подло метнул в Сигмонда нож. Да только не лыком был шит витязь. И в своих краях случалось ему по питейным заведениям драться, знал нрав подлый кабацкого люда. Потому готов был, ожидал подвоха. В спину гад целился, да только медлителен и неуклюж оказался против опытного бойца, мастерство свое филигранное отшлифовавшего многолетними тренировками. Перехватил летящий нож, сверкнула сталь в искусных руках и прибил нож своему же хозяину кильт к краю дубового стола. С дурным видом стоял незадачливый метатель, лицом побелел — не мог он знать того, что в последний миг раздумал Сигмонд смертоубийничать в незнакомых краях, потому и направил нож в стол пониже, мужскому естеству обидчика убытку не нанеся.

— Другой раз попаду чуть выше. — Сказал Сигмонд и пальцем погрозил. Загоготал зал таверны, но уже Сигмонду одобрительно, к компании хозяйской — издевательски. Хоть так, да все едино потеха вышла наславу, даже лучше, чем ожидалось.