Страхослов - Джоанн Харрис

Клара задумалась.

– Или оскорбления Легиона Ужаса могут быть способом отвести от себя подозрения. Как нападки Хайда на Джекила[136].

– Маловероятно, – покачала головой Клара. – У этих людей достаточно врагов, чтобы им не нужно было становиться собственной мрачной тенью.

– Это верно, – согласился Перс.

Кэйт признала, что она права.

– Может быть, Гиньоль – человек из их прошлого? Переживший Кровавую неделю, брошенный Эскадроном смерти живьем в братскую могилу, он выбрался оттуда, одержимый манией мести. Или подчиненный, которого швырнули на растерзание волкам, переложив на него вину за преступления кого-то из этих пятерых, – и теперь, после долгих лет страданий от тифа и побоев в колонии, он вернулся в город. Или один из упомянутой тобой армии уродов, Клара, после кошмара в сиротском доме ставший сломленным Übermensch[137]. Но если это так, то почему просто не убить их? Насмешка кажется слабой местью.

– Француз предпочтет смерть осмеянию, – объяснила Клара. – Французы – странный народ, они дерутся ногами и ублажают женщин языком.

– Я уже слышала эту поговорку, правда, в несколько более грубой формулировке.

– Я пыталась не травмировать твою нежную ирландскую душеньку.

– Ну, в Дублине тоже много подобных поговорок про англичан. Да и вообще везде, куда они приперлись, чтобы на чужих землях развевался их флаг.

– Итак, мы нисколько не приблизились к истине, – опять вмешался Перс.

После предыдущей перебранки Кэйт, к ужасу своему, поняла, что она нравится Кларе Ватсон. Кэйт не думала, что та вообще способна на такое чувство, но и сам по себе факт казался ей неутешительным. По слухам, в Ост-Индии Клара наняла людей, чтобы те заразили ее лучшую подругу проказой. Как Ангелы Музыки Кэйт и Клара должны были спеться. И они использовали дружеское подтрунивание, забавлявшее их самих, но окружающим казавшееся оскорбительным. В чем-то это подтрунивание напоминало флирт.

– Быть может, наша дочь Эрин[138] и не приблизилась к разгадке, – ухмыльнулась Клара. – Но дочь Боадицеи[139] еще не признала поражения.

Несложно было представить себе Клару в колеснице с лезвиями, прикрепленными к колесам. В Китае она, скорее всего, могла бы заказать такую повозку – и с легкостью бы убедила какого-нибудь поддавшегося ее чарам военачальника собрать целую толпу крестьян, только чтобы испытать новую игрушку.

– Да просто скажи уже, что ты выяснила, больная ведьма!

– Ах, Кэти, что с твоими манерами? Ты так покраснела… Я, право же, опасаюсь за твое здоровье…

– Тебе пора рассказать нам все, – тихо сказала Юки.

Перестав дурачиться, Клара опустила на стол белую прямоугольную картонку с нарисованным алым кругом.

– Что это?

– Приглашение. Если показать его на входе в Театр Ужасов в определенный день месяца после полуночи, тебя пропустят на дополнительное представление, о котором не рассказывают кому попало. Только для избранных cercle rouge[140]. Купить такое приглашение нельзя. По крайней мере, расплатившись за него деньгами. Те, кого мы сегодня обсуждали, – или хотя бы некоторые из них – возможно, регулярно появляются на этих представлениях, хотя мне так и не удалось выяснить, приходят они туда в качестве актеров или зрителей. Круг нарисован чернилами, не кровью. Но чтобы раздобыть эту карточку, мне пришлось пролить кровь. Великий Вампир, которого едва ли можно чем-то удивить, сказал, что больше никогда не хочет присутствовать при этом après-minuit[141], но мне представление, скорее всего, понравится. Понимайте это как хотите.

Великий Вампир был главой самой дерзкой парижской банды под названием «Вампиры». Еще один человек в маске. В его случае необходимость прятать лицо была вызвана тем, что его пост был опасен, к тому же многие хотели занять это место, поэтому маска оставалась той же – зато носившие ее сменялись постоянно. Но хотя менялся главарь банды, его правая рука, Ирма Веп, всегда оставалась той же и хоть не занимала в группировке лидирующую позицию, пережила много Великих Вампиров. Кэйт понимала, что стоит избегать Веп, эту Демоницу Хаоса. Тем не менее агентство «Призрак Оперы» и банда «Вампиры» соблюдали шаткое перемирие.

Она осмотрела карточку. Круг напечатали на плотном картоне, в красной краске просматривалась позолота. Такую краску будет непросто подделать, хотя методы отдела декораций и афиш Оперы были весьма эффективны.

– Сколько нам придется ждать?

– Представление уже завтра, – ответила Клара. – Надеюсь, твой нежный желудок выдержит такую нагрузку.

Кэйт принялась листать записную книжку.

– Да, Кэти, – кивнула Клара, – все исчезновения, похоже, происходили в течение недели до в каждом месяце… а тела находили через пару дней после этого представления.

Все переглянулись.

– Я, пожалуй, завтра куплю себе новую шляпку, – сказала Клара. – Приходить в театр дважды в одном и том же наряде – сущая невоспитанность. Кроме того, насколько я поняла, у cercle rouge есть традиция надевать на представления chapeaux с вуалью, а то и маски.

– Ты купи шляпку, а я приобрету револьвер, – ухмыльнулась Кэйт.

– Резонно. Ни один театральный критик не должен являться на представление без оружия. Еще, возможно, неплохо было бы купить корсет со вставками из свинца.

Кэйт не шутила. Ей действительно нужно было оружие.

Юки могла войти в клетку льва – крошечными шажками, ведь традиционное японское платье ограничивало ее движение, – с одним только зонтиком в руках и выйти с новым ковриком. В стильном пальто Клары, сшитом на заказ, было множество аккуратных карманов в подкладке, битком набитых разнообразными режущими, колющими и дробящими приспособлениями – как метательными, так и ближнего боя. Кэйт была наименее опасной из теперешнего состава Ангелов. Карманный нож, которым разве что яблоки можно было чистить, едва ли поможет ей в сражении с Гиньолем и Легионом Ужаса, даже если она успеет выхватить его из рукава.

Перс передал ей записку для месье Келу, главного оружейника Парижской оперы. Под оружейную был отведен весь подвал, и подземные владения месье Келу были заставлены мешками с песком и пропахли порохом. Кроме мечей и топоров, необходимых для постановки опер Вагнера[142] со всеми их воинами и валькириями, здесь хранилось много функционирующих ружей, пистолей и даже небольшая пушка – все для защиты здания от разъяренной толпы. По крайней мере, Кэйт предполагала, что именно для этого. Не нужна была картечница, чтобы казнить любовника Тоски[143], и едва ли для классических постановок требовалась полевая артиллерия, но и такого добра у месье Келу хватало. Месье Эрик пережил осаду Парижа во времена франко-прусской войны, а затем и правление Коммуны. И у него были причины опасаться обозленной толпы с факелами. Его бледная призрачная рука чувствовалась во всем в Опере, начиная от переоборудования самого здания и заканчивая принятыми в нем правилами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});