Отбор огненного дракона. Путь в столицу (СИ) - Ганова Алиса

Ника улыбнулась, и от ее нежной улыбки мне стало грустно и гадко.

О чем я думал, когда планировал привести такой нежный цветочек в особняк Эрделя?

— Если будешь умницей, всё быстро завершится, — пообещал, увлекая за собой.

Не знаю, чем меня зацепила девчонка. Я хотел, чтобы она не только стала моей, но и не грустила, доверяла мне, не ждала от меня неприятностей. Мне хотелось баловать её, защищать, а вместо этого я вел в дурной особняк.

Будто почувствовав моё настроение, она робко пообещала:

— Я сделаю всё, что в моих силах.

Меня как будто под дых ударили. Я почувствовал себя тварью, но по городу уже разошлись слухи, что я приблизил к себе простолюдинку, приодел её, поселил в соседнем номере, и по слухам гостиничной обслуги уже сделал своей любовницей. Поздно что-либо менять, но клянусь: ей ничего не будет угрожать.

Сопровождаемые любопытными взглядами портье, управляющего и швейцара, мы спустились к крыльцу, сели в карету.

— Простите за любопытство, куда мы едем? — набралась храбрости и спросила молчавшая до этого Ника.

— В дом, где собрались влиятельные, но не знатные люди, — ответил я сердито, злясь на себя. — Не забивай свою хорошенькую голову.

Она сцепила пальцы замком, выдавая своё волнение.

Я предполагал, что она будет взволнована, поэтому предложил:

— Если боишься, выпей… — Протянул флакон с успокаивающей настойкой, но она упрямо мотнула головой.

— Не надо.

— Тогда держи улыбку на лице и будь милой.

— С вами тоже? — дерзко ответила она, сверкнув глазищами.

— Со мной прежде всего, — в ответ прищурился и я.

Далия явилась в номер совершенно не вовремя. И хоть я выпроводил её, дикарка в ярости. Неужели ревнует? У меня даже поднялось настроение. Я на верном пути, однако приручать её, держа на поводке и шантажируя хранителем, не дело, поэтому пообещал:

— Справишься, получишь хранителя, щедрое вознаграждение и свободу.

***

Слуги украсили особняк Эрделя перед визитом гостей. Ворота и фасад дома освещали светильники, в саду расставили ледяные скульптуры в виде рыб и русалок. Лед переливался разноцветными бликами, отражавшимися от магических светлячков, и притягивал внимание.

Ника засмотрелась на фонтаны, на вычурную роскошь особняка и едва не запнулась. Хорошо, что держалась за меня.

— Как тебе? — спросил, чтобы разрядить обстановку.

— Красиво, — задумчиво ответила она. — Только зачем в саду искусственные цветы? Разве они лучше живых?

— Потому что у владельца дурной вкус. Он разбогател и желает заявить об этом на весь город.

— А такие, как вы, смеетесь над ними? — уловила Ника в моем голосе пренебрежение к хозяину особняка.

— Мы их не замечаем.

— Почему?

— Кроме алчности, у хозяина дома нет ничего, что могло бы вызвать к нему симпатию или уважение.

— Тогда почему вы согласились приехать на вечер?

Она задавала умные вопросы, но я не намеревался давать ответы. Да и Эрдель с супругой, полной некрасивой дамой в безвкусном наряде, в окружении телохранителей подвернулся как нельзя кстати.

Я кивнул небрежно, Ника поклонилась.

Мужские глаза жадно заскользили по её фигурке. Я едва не зарычал от раздражения.

— Лиер Шатильен, вы почтили нас визитом! Как неожиданно… — Женщина протянула мне пухлую руку. Она, несомненно, заметила, как её муж впился взглядом в мою спутницу, однако продолжала изображать радушную хозяйку светского раута.

Нике стало страшно, тем не менее, она не подала вида. Лишь её рука чуть сильнее сжала мои пальцы, выдав переживания.

— Ничего не бойся. Я с тобой, — шепнул девчонке и повел её в толпу собравшихся гостей, которые уже с лихвой успели насладиться шампанским, что услужливо подносили слуги.

На нас сразу обратили внимание, окружили толпой, чтобы представиться и завести выгодные знакомства.

Я рассказывать о себе не спешил, Ника тоже, поэтому мы больше слушали потоки заискивающей лести, пока одна из дам кокетливо не поинтересовалась:

— Вы правда маг? Самый настоящий?!

Вместо заверений я усмехнулся и зажег в ладони огонь, который стал приобретать формы разнообразных зверей, иногда людей…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Зрители пришли в восторг, стали просить показать ещё что-нибудь эдакое, но зазвучала музыка. И нам с Никой, как почетным гостям, выпала честь открыть бал контрабандистов.

Торжественно-церемонный менуэт состоял из мелких шагов, неспешных поклонов, поэтому в танце мы могли общаться.

— Кто эти люди? — шепнула Ника, когда мы сблизились и оказались лицом к лицу.

— Они представлялись, ты слышала их имена, — ускользнул я от прямого ответа, чтобы не пугать её.

— Имена мне ничего не сказали, но их лица… — она замолчала, подбирая слова. — Эти люди мне неприятны.

— Именно так. Но, дорогая моя, улыбайся. На нас смотрят. — Приобнял её за талию, выполняя поворот.

Она заставила себя улыбнуться, и на её щечках появились милые ямочки.

Нет, что ни говори, но Нике здесь не место.

Научиться достойно танцевать за несколько дней — невозможно. Мы заучили порядок движений, отточили несколько фигур. Ника от волнения путалась, однако другие дамы двигались и того хуже. А о мужчинах и говорить нечего. Они походили на стадо косолапых гусей, которые то и дело наступали на туфельки дамам или на шлейфы.

Ника держалась с достоинством. Однако мазуркетту ей пришлось танцевать с хозяином дома.

Подавая руку Эрделю, она взглянула на меня с таким отчаянием, что появилось желание переломать ему конечности. Чтобы негодяй не распускал руки, взглянул на него убийственным взглядом. И Эрдель тотчас вспомнил, что он даже в своем особняке не всемогущ.

Мне же пришлось танцевать с хозяйкой дома.

Кокетничая и расхваливая дочь, она трещала без умолку, а я не сводил глаз с Ники.

Лагернийский фасон придавал её точеной фигурке легкость, воздушность. Высокая прическа подчеркивала нежность и хрупкость шеи. Мне захотелось накинуть накидку на её плечи, чтобы защитить от жадных, похотливых взглядов мужланов, а ведь ещё предстоит выполнить задуманное, оставив её один на один с ними.

Тогда-то я и решил, что сделаю все максимально быстро. Надо только выбрать подходящий момент.

Когда хозяину особняка танцы надоели, он пригласил гостей к столу.

Меня усадили рядом с Эрделем, Нику рядом с хозяйкой дома, которая болтала не переставая.

Уверен, Ника хорошо помнила, как относятся к тем, кто приходит в этот дом в поисках работы, поэтому на приветливость хозяйки она отвечала вежливой холодностью, чем только раззадоривала супругу Эрделя.

— Лиер Шатильен, мы до сих пор не знаем вашего имени, — обратился ко мне один из гостей, коренастый мужлан со шрамом на щеке. — А мы ведь заметьте, собираемся разделить еду и кров.

— Можете обращаться — господин маг. Уверен, второго мага здесь нет, — ответил я.

— Не считаете нас равными? — Другой контрабандист, перебравший шампанского, обрел дерзость и поддержал знакомого. — А у нас ведь настоящее братство.

Его спутница больно наступила ему на ногу. Наглец взвыл. И тут как раз слуги вереницей внесли несколько блюд с жареными поросятами, украшенными зеленью, цветами и фруктами.

При нарезании из нутра поросят начали вылетать живые попугайчики, диковинные птички с яркими гребешками, оглашая зал свистом и радостным чириканьем.

— Какая прелесть! Ах! Чудесно! — зааплодировали гости, особенно дамы.

Ника за происходящим наблюдала со смешанными чувствами. Всё казалось ей удивительным и явно чрезмерным.

Словно в подтверждении чрезмерности произошел конфуз: один из попугаев, вырвавшийся из заточения на волю, сделал круг над хозяйкой дома и пометил её…

Гости, многие из которых еще недавно держали на своем дворе домашнюю птицу, начали гоготать, краснея от хохота, хвататься за животы.

Хозяйка же хладнокровно вытерлась платочком, сильно надушенным духами, и с улыбкой объявила:

— Не иначе как сегодня меня ожидает нечто особенное!