Периферия - Алексей Аксёнов

Я щёлкнул клавишей "Play", и иллюзорное пространство внутри моей головы заполнил высокий женский голос. Не очень люблю Милен Фармер, но не поставить эту песню сейчас было нельзя — из-за названия: "L'Autre" — "Иной". Жалко, что я плохо воспринимаю язык на слух — интересно же, о чём в ней поётся…

Впрочем, при всей своей увлечённости проблемами Иных на "загнивающем Западе", песня показалась мне чересчур слащавой. Ну её к чёрту, уж лучше "Король и Шут"! Никогда не был поклонником этой группы, но после Милен их развесёлые ужастики — как глоток пива, смывающий во рту вкус приторного леденца.

Слегка покачивая головой в такт музыке, я шёл, постепенно замедляя шаги — где-то поблизости был Иной, а сейчас в Осколе лучше не подпускать к себе незнакомых собратьев.

Обернувшись, я заметил позади себя девушку лет двадцати. Она стояла на остановке маршруток и явно ждала транспорт. Среднего роста, стройная, длинные тёмно-русые волосы, ярко-зелёные большие глаза, симпатичное округлое лицо. Её не портил даже нос, чуть длиннее, чем положено по современным канонам красоты для фотомоделей, и с очень милой горбинкой… Обычная хорошая девчонка.

Вот только не стоит глядеть на неё в Сумраке. Даже сейчас, находясь в человеческом мире, я мог различить мёртвенно-серую, точно присыпанную пылью ауру нежити. Вампирша. Молодая, официально зарегистрированная в городе, каким-то образом обходящаяся без лицензий, но — вампирша. Ходячая пиявка.

Я прекрасно её знал, как и большинство других вампиров Оскола. Она, подобно тому несчастному "чеченецу", не была упырём от рождения, но в отличие от него пошла на инициацию добровольно. Искренне считая вампиров высшей расой, когда-то она сама подставила горло под клыки беспринципного кровососа.

Интересно, довольна ли она своей нынешней участью? Довольно большое ведь разочарование — узнать, что вампиры отверженные среди Тёмных. Как теперь она относилась к своим прежним мечтам, я не знал и вряд ли когда-нибудь узнаю: болтать с поднадзорной "за жизнь" — благодарю покорнейше! Хотя девчонку жалко…

Точно откликаясь на мои мысли, в наушниках запиликала скрипка, и старательно-зверский голос запел:

Как бессонница в час ночной

Меняет, нелюдимая, облик твой…

Чьих невольница ты идей?

Зачем тебе охотиться на людей?

Отбросив окурок, я решительно повернулся и зашагал к остановке. Вампирша скользнула было по мне равнодушным неприязненным взглядом, но через секунду её глаза вернулись, и кроме неприязни в них читалась настороженность — она увидела ауру сотрудника Ночного Дозора.

В Сумрак мы шагнули одновременно.

— Привет, Эльвира! — сказал я, вытаскивая из ушей наушники и заправляя их за ворот рубашки.

— Добрый день, дозорный, — пожав плечами, ответила она. — Ищешь браконьеров?

— Я не на службе.

— Тогда иди себе с миром. Или ты здороваешься с каждым из нас? "Водочку глушит, с вампирами дружит…" — с издёвкой пропела Эльвира, явно учуявшая исходивший от меня аромат.

— Ну, зачем же так? — миролюбиво ответил я.

— Так?! А что, Светлые дозорные перестали убивать вампиров? — подняла брови вампирша. — Для вас мы — преступники уже потому, что имеем наглость существовать… Ах да, я же регистрацию забыла предъявить! — Она рванула вверх подол белой вязаной кофточки, демонстративно задрав при этом лифчик. — Считывай, чего стоишь!

Я отвернулся, стараясь даже мельком не глянуть на бесстыдно обнажившиеся маленькие острые груди с большими сосками. Н-да, ну и характерец у тебя, девушка! Когда-нибудь ты сорвёшься, и кто-то — может быть, и я сам — сметёт в чёрный пластиковый пакет твой прах… Впрочем, ты ещё не прожила даже своей человеческой жизни, поэтому вряд ли твои останки рассыплются. Пакет будет чуть побольше.

— Прикройся, — бросил я, не поворачиваясь. Вряд ли Эльвира кинется на меня. Даже в таком состоянии она вполне вменяема. — Нет у меня к тебе претензий. Я просто хотел поговорить.

— Мне не о чем с тобой разговаривать, дозорный! — огрызнулась вампирша, торопливо поправляя одежду. — Особенно сейчас!

— Ошибаешься. Именно сейчас — очень даже есть о чём.

— Сейчас? — Её пальцы нервно перебирали висевшее на шеё украшение — какая-то самодельная бижутерия, сплетенная из кожаных шнурков. — Почему же?

— Ты что, с луны свалилась? Или не в этом городе живёшь? Эльвира!

— Слушай, я рада, конечно, что любой дозорный в Осколе знает моё имя, но прекрати наконец повторять его каждую секунду! — Глаза вампирши вновь полыхнули зелёным пламенем.

"Если найду того, кто сделал её нежитью, упырю осиновый кол покажется щекоткой!" — сам себе пообещал я. Девчонка мне явно начинала нравиться.

— Вчера вечером было совершено нападение на офис Ночного Дозора. Есть жертвы с обеих сторон. И среди нападавших был один вампир.

— Ты считаешь, что я тоже в этом замешана, дозорный? — Лицо вампирши начало меняться: сошлись в вертикальную нитку зрачки, чуть выдвинулась вперёд лобная кость, из-под верхней губы показались кончики клыков. Похоже, мои слова по-настоящему вывели Эльвиру из равновесия.

— Ты зарегистрирована, — Я протянул руку к её груди, и под кофточкой проступили очертания тёмно-зелёной светящейся печати. — Если бы я считал тебя виновной — ты бы уже рассыпалась в прах.

— Тогда что тебе нужно? — Упырица скалилась всё сильнее. Кажется, я поторопился признавать её вменяемой…

— В Осколе живёт всего двадцать семь природных вампиров, — терпеливо объяснил я. — Ещё восемнадцать таких, как ты — "обращённых", вы ведь так выражаетесь? Ты наверняка знаешь всех своих собратьев.

— Я не собираюсь доносить!

— Это никому не нужно. Я хочу другого — чтобы ты поговорила со своими друзьями. Не лезьте в эту кашу! Вас очень мало, даже меньше, чем волколаков или других оборотней. Большинство оскольских вампиров давно не убивали людей — вы ведь довольствуетесь кровью животных, верно? У Ночного Дозора нет претензий к общине вампиров — только к отдельным нарушителям. Поэтому я и хочу, чтобы ты удержала своих от участия в провокациях. Иначе вас всех просто уничтожат.

— Если так, ты обратился не по адресу, — Облик Эльвиры стал чуть более человеческим. — Иди к Лукичу, он старший. Я что… я ничего не решаю…

— Ну так решай! — не выдержал я. — За себя и других молодых. За Павла, за Елену, за Драгомира. Если хотите выжить, пораскиньте мозгами!

Рассказывать вампирше о том, кто именно был вчера упокоен у стен нашего офиса, мне не хотелось. О судьбе Лукича она рано или поздно узнает, но не от меня.

— Я не могу решать за всех, дозорный, — Эльвира наконец-то полностью пришла в себя. — Если хочешь, пойдём со мной. Сам поговоришь с нашими. Может быть, тебя они послушаются.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});