Поцелуй, малыш и невеста под Рождество - Линсдей Лонгфорд

– О, да, Габби, мне очень понравилось флиртовать с тобой. Даже не представляешь, как. – Голос у него стал низким и волнующим.

Она не могла удержаться, чтобы не сделать последний бросок на пламя.

– Насколько, Джо? – прошептала она, кладя руку ему на талию. Он нежно провел рукой по ее волосам. Гребень зазвенел в тишине и замолчал. Опустив голову, он потерся носом о ее нос, погладил его и подождал. Его дыхание, наполненное ароматом кофе, взволновало ее – Она судорожно впилась пальцами в рубашку и попыталась подавить нарастающий стон желания, идущий из глубины какого-то неизвестного ей места. Потом, медленным и легким движением, растекаясь как патока по горячим блинам, он накрыл ее рот своим, примеряясь к нему и припечатывая к нему губы.

С пятнадцати лет она ждала этого.

Подняв ее подбородок, он откинул ее голову и стал целовать шею, сжимая и поглаживая щеки и мочки ушей.

– Джо, – страстно произнесла она, крепче прижимая его. – Джо.

Он прижался к ней всем телом, и она услышала, как его сердце бьется в такт ее сердцу.

Он поднял голову и снова сжал ей лицо руками.

– Это был не флирт, Габриэль. На тот случай, если тебя это интересует.

А потом он ушел, и в ночи подмигнули красные огоньки его автомобиля.

Два дня спустя странно официальный и неприступный Джо протянул ей сложенный лист белой бумаги.

– Мы с Оливером приглашаем тебя, Майло и Муна на украшение елки в нашем доме. Ликера не будет.

– Мудрое решение, – заметила Габриэль, разворачивая бумагу. Ей на колени упало множество блестящих пластиковых елок, звезд и оленей.

– Это творение Оливера, я полагаю? Широко раскинув руки, Джо лег навзничь на одеяло, которое они расстелили на сосновых иглах в роще.

– Нет, разумница, это я. – Он лениво улыбался, прищурившись от яркого, бьющего сквозь ветви солнца. – Нераскрытый талант.

Она взглянула на разбросанные на страницах буквы. Много красных, зеленых. Очень много блесток. Бросила взгляд на причал, где отец с Оливером опускали в воду лески. Устроить пикник придумали Оливер и Майло. Джо и отец соблюдали дружеские формальности, как будто знали друг друга слишком хорошо.

Перед ней простирался сверкающий голубой залив, в небе сверкало теплое декабрьское солнце. Габриэль прочитала старательно написанные слова и сложила листок.

Наверное, Джо помогал ему. Каждое слово было написано правильно, под яркими красками виднелись следы ластика. Она сунула приглашение в корзинку со съестным. Видно, долго трудились. Она закашлялась.

– Заманчиво. Что привезти?

Он приподнялся и накрутил на палец прядь ее волос, притягивая ее ближе к себе, как будто сопротивляться было выше его сил.

– Себя. В носках, которых я не видел.

– Это я смогу.

– У тебя еще есть?

– Остались одна-две пары.

У нее был целый ящик разных носков на все времена года. Если как следует порыться, можно носить каждый день разные весь декабрь.

– Если не привозить еду, могу помочь готовить, договорились?

– Нет. Это мужское дело.

– Заметь, я не вызвалась мыть посуду.

– Заметил. У нас с Оливером все спланировано. Будет пицца и кока-кола. Пиво и вино для пожилых. – Джо приложил кончик волос ей к горлу. – Для твоего сведения, это и мы с тобой. Сын настроился на вечеринку с того момента, как побывал у вас в доме. Кстати, спасибо, что помогла ему сделать последние покупки. И завернуть. Подарки в мешке. Ждут, когда их достанут в торжественный момент.

– В канун Рождества?

– Не-а. Когда установим елку. Думаю, до тех пор пострел продержится. Он вынимает их из мешка, осматривает, потом кладет обратно, – Джо перевернулся на живот и оперся на одну руку. – Габриэль, нам надо поговорить.

– Конечно, надо. – Как и тем вечером, когда Джо поцеловал ее, тело девушки напряглось, кровь стала быстро приливать к животу.

– Я думаю о том, что ты сказала на днях, когда мы говорили о моей работе и о том, почему я вернулся сюда.

Она прищурилась.

– Что ж. Хорошо.

Он вытащил из одеяла сосновую иголку, согнул ее и понюхал.

– Тебе надо кое-что узнать обо мне.

От его замечания ее мгновенно бросило из жара в холод. Так обычно начинают, когда хотят сообщить плохие новости, готовят к чему-то трагическому.

– То, что мне нужно знать о тебе, я уже знаю. – Габриэль пристально взглянула на него. Ветерок от воды охладил ее босые ноги: легкие туфли прижимали угол одеяла.

– Ты спрашивала Майло, о чем мы говорили на днях за завтраком?

– Даже если бы и спросила, он все равно ничего не сказал бы. Юристы умеют хранить секреты. А папа особенно. – Не глядя на Джо, она прочертила линию на земле между корнями. – Твои секреты, Джо, принадлежат только тебе.

Ему хотелось, чтобы она посмотрела на него. Было бы легче рассказывать, если бы он видел ее ясные глаза.

Наблюдая, как она чертит на земле, Джо почти передумал. Слишком роскошный день. Будут другие дни. Другое время.

Трус, сказал он себе. Она заслуживала знать правду. Все должно быть честно, особенно между друзьями. А потом пусть решает сама.

Глядя на смеющуюся голубизну залива, он начал:

– Давным-давно...

Габриэль рассмеялась, откинула волосы и повернулась к нему.

– Ты говорил, что не любишь сказок, Джо.

– Это правдивая история. Душистый Горошек.

– Со счастливым концом?

– Еще не знаю...

– Значит, история бесконечная. – Она снова опустила глаза.

Нет, лучше ему не видеть этих наивных глаз, которые смотрели на мир не так, как он. Слишком трудно было пробиться назад, к тому, девятнадцатилетнему, хулигану. Но он попробует.

– Жил-был однажды мальчишка. Глупый, отчаянный мальчишка. Злой мальчишка. Ветерок донес ее тихие слова:

– Мне кажется, я знала этого парня. Много лет назад.

– Возможно. – Он сел и стал смотреть на залив. – Он всех ненавидел.

– В самом деле? – Габриэль все еще лежала рядом. Юбка темно-красными складками закрывала ее согнутую ногу.

– Да, в самом деле. Конечно, и себя тоже. Почему бы и нет? У него не было оснований любить таких, как он. Их никто не любил. Он был посторонним, стоял с краю, подглядывая в окна других людей. Ему только хотелось пробить что-нибудь кулаком, что угодно.

– Но кто-то должен был волноваться. Об этом злом мальчишке. – Растянувшись на боку, она подперла голову рукой.

– Если бы ты писала эту историю, его бы обязательно кто-нибудь любил. У меня другая версия.

– Что же произошло с этим злым мальчиком? Джо услышал смех Оливера, когда Майло выдернул удочку и заплескалась вода.

– Он вырос.

– И так и остался злым? – В ее хриплом голосе послышалась такая нежность, что ему захотелось убежать, убежать как можно дальше отсюда. Пока не поздно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});