Морской путь в Индию - Генри Харт

Ввиду того, что нельзя было игнорировать всеобщий ропот, Диаш спустился на берег и устроил совещание со своими капитанами и офицерами[105], а также «с некоторыми вожаками-матросами». Он предложил им сказать под присягой, как, по их мнению, лучше всего нужно действовать людям, находящимся на королевской службе. Все как один пришли к выводу, что самым разумным будет возвращаться в Португалию. Желая зафиксировать общее решение и тем обезопасить себя на будущее, Диаш предложил каждому подписаться под составленным документом. Когда документ был подписан, он попросил у них одолжения — разрешить плыть вперед в течение двух или трех дней, после чего — он торжественно обещал это — он повернет назад и возьмет курс на Португалию. Капитаны дали Диашу согласие, якоря были подняты и корабли вновь медленно поплыли вдоль берега.

Как раз перед тем как истек короткий срок, отпущенный Диашу, корабли дошли до устья большой реки, которую Диаш назвал Риу-ди-Инфанти[106], по имени Жуана Инфанти, капитана «Панталиана»: он первым сошел здесь на берег. Как только бросили якорь, среди команды опять поднялся ропот Диашу оставалось лишь примириться и сдержать свое обещание. Итак, здесь, где берег поворачивал с востока на северо-восток, в преддверии Индийского океана, жестоко разочарованный начальник экспедиции дал приказ повернуть свои корабли на запад, — предстоял долгий путь назад к Лиссабону. Когда корабли медленно проходили мимо падрана, установленного на острове в заливе Алгоа, Диаш прощался с ним «с таким глубоким чувством печали, словно расставался с сыном, обреченным на вечное изгнание; он вспоминал, с какой опасностью и для себя и для всех своих подчиненных он прошел столь долгий путь, имея в виду одну-единственную цель, — и вот господь не дал ему достичь этой цели».

Едва успели корабли Диаша, при благоприятных ветрах и прекрасной погоде, пуститься в обратный путь на родину, как в отдалении показался «этот великий и знаменитый мыс, скрывавшийся сотни лет». Диаш дал мысу название, но здесь свидетельства источников противоречат друг другу Барруш, писавший около шестидесяти пяти лет спустя после открытия, утверждает.

Бартоломеу Диаш и его команда, вследствие опасностей и бурь [tormentos], с которыми они встретились, огибая мыс, присвоили ему название «Tormentoso» («Бурный»), но когда они возвратились в королевство, король Жуан дал ему более славное название — «мыс Доброй Надежды», ибо мыс этот обещал открытие Индии, чего так страстно желали и о чем думали столь многие годы.

Дуарти Пашеку, писавший после открытия мыса не дальше как через двадцать лет, сообщает

Есть большой смысл в том, что этот мыс был назван «мысом Доброй Надежды», ибо Бартоломеу Диаш, открывший его по приказу покойного короля Жуана в 1488 году, заметил, что берег тут поворачивает к северу и востоку по направлению к Эфиопии, давая великую надежду открыть Индию, и назвал его «мыс Доброй Надежды».

Приведенные противоречивые сообщения да краткая заметка, написанная Колумбом, — вот все, чем мы располагаем по поводу знаменитого открытия.

Первое впечатление при взгляде на мыс и Столовую гору (чуть северо-западнее от него) никогда невозможно забыть, это пункт, достичь которого тщетно старались почти целое столетие, мыс, где кончается один мир и начинается другой. Вид мыса приводил в восхищение путешественников и моряков во все времена, начиная с увидевших его первыми португальцев. По словам Френсиса Дрейка[107], огибавшего мыс Доброй Надежды в июне 1580 года, «этот мыс — самый величавый, самый красивый мыс, какой только мы видели в целом свете».

Диаш сошел на берег, произвел наблюдения для морской карты и журнала, поставил падран, который он назвал падраном Сан-Григориу[108], поскольку время не ждало и у него не было возможности исследовать сушу, он отправился на поиски грузового судна Ровно через девять месяцев после расставания обнаружили и его. Из девяти матросов, которых Диаш оставил на нем, в живых осталось только трое.

И один из них, писец, по имени Фернан Кутасу, уроженец Лумиара, одного из лиссабонских округов, был так преисполнен радости при виде своих товарищей, что внезапно скончался, сильно ослабев от болезни Причиной смерти других явилось то, что они понадеялись на местных негров и вступили с ними в сношения, а те, желая завладеть некоторыми их вещами, их убили.

Перенеся все запасы продовольствия и оснащение, грузовое судно сожгли, так как оно было в очень плохом состоянии и «сильно изъедено червем». Затем два оставшихся корабля по плыли вдоль западного берега Африки, подобрав по пути Дуарти Пашеку Пирейру, который около острова Принсипи потерпел крушение. Кроме самого Пирейры, на борт взяли и уцелевших моряков его команды. Подошли к Риу-ду-Рижгати[109], там купили несколько рабов, а потом флотилия поплыла к Сан-Жоржи-да-Мина, на Золотом Берегу. Здесь приняли на борт золото, скупленное у туземцев постоянной королевской факторией, и, держась берега, пошли дальше.

Вот, наконец, показались и берега Португалии Усталые моряки, радуясь, что долгий и трудный путь остался позади, медленно плыли вверх по Тежу и бросили якорь у Риштеллу[110] «в декабре 1488 года, через шестнадцать месяцев и семнадцать дней со дня их отплытия. И Бартоломеу Диаш открыл за это путешествие 373 лиги побережья»

Чрезвычайно интересно отметить, что в то время, когда Диаш делал свой доклад королю, при португальском дворе находился Христофор Колумб Плавание Диаша произвело столь сильное впечатление на Колумба, что он занес любопытную и ценную запись на полях 13-го листа своего экземпляра книги Пьера д'Айи «Imago Munch»[111]. Вот эта заметка

В декабре текущего 1488 года Bartholomaeus Didacus, Бартоломеу Диаш, командующий тремя каравеллами, которые король Португалии посылал в Гви нею для открытия земель, высадился в Лиссабоне Он доложил, что достиг мыса, который он назвал Cabo de Boa Esperanca [мыс Доброй Надежды] Он описал свое путешествие и отметил его, лига за лигой, на морской карте, с тем чтобы положить ее перед очи упомянутого короля Я присутствовал при всем этом.[112]

Подвиг Диаша заслуживает гораздо более подробного рас сказа, чем тот, который можно составить на основании доступных в настоящий момент источников. Экспедиция Диаша открыла свыше 1400 английских миль побережья за самым дальним пунктом, которого достиг Диогу Канн. Диаш обогнул мыс Доброй Надежды и продвинулся на восток и на север достаточно далеко, чтобы доказать, что между Африкой и Индией лежит открытое море. Он привез много важных сведений и детальные карты — король мог воспользоваться ими при отправке новых путешественников. Он приобрел бесценный опыт, который с выгодой использовал во время своего плавания в Индию Васко да Гама. И, однако, в документах нет ни слова о достойной — или о какой либо вообще — награде или почестях, оказанных Диашу его властелином. По неизвестным нам мотивам он не был включен в состав экспедиции Гамы, хотя король Жуан использовал его для наблюдения над строительством кораблей, которые должны были идти в великое плавание.