Пульхерия и Степанида. Ритуал - Ирина Владимировна Колмакова

class="p1">— Своей кровью я наполняю чашу и призываю Паучьего Бога!

Слегка приоткрыв глаза, Степанида увидела, что доброволец держит раскрытую ладонь над чашей с рыбками и редкие капли падают с руки вниз. Всего лишь надрез… Мужчина на возвышении поднял руки вверх и провозгласил:

— Братья мои! Настало время для последнего шага! Откройте свои сердца для Отца нашего и призовите его в этот мир!

Мужчина с ножом вытащил из складок мантии небольшой мешочек и высыпал из него какой-то порошок. Белые пылинки рассыпались на каменных плитах, покрывая надпись, попали в чашу с кровью, затрещали в пламени свечей. В воздухе разлился сладковатый запах — приятный, но странный. Степаниде показалось, что где-то уже она чувствовала нечто подобное, но не могла точно вспомнить. "Ладан? Мирра? Не похоже…" Внезапно Степанида заметила, что воздух над чашей дрожит и переливается. Девушка потрясла головой, пытаясь прогнать обволакивающий туман из глаз. "Что за ерунда? Наркотики? Как хочется спать… Но мне нельзя, мне нужна моя книга…"

— Принесите топливо, пусть оно своим огнем осветит путь Отцу нашему!

Вновь появился мужчина с ножом. На этот раз он принес охапку лилий и связку книг — штук 10, затянутые бечевкой. "Говард! Я узнаю его корешок из тысячи! Только бы в самый последний момент не оплошать! Почему же так тяжело заставить себя подняться?.." Краем глаза Степанида заметила движение и посмотрела в сторону склепа. Символы, написанные на плитах, сияли синим цветом, пламя свечей выросло раза в три и вокруг чаши бурлили волны черного дыма или тумана, такого густого и плотного, что сам склеп скрылся из вида. "Что за чертовщина тут творится! Никогда больше не буду ночью ходить по кладбищам!"

Пение сектантов опять набрало силу. Хор перекрикивал голос жреца:

— Отец наш, Паучий Бог, приди на зов детей своих! Ворота открыты, мы ждем тебя! Приди в этот мир и воссияй своим черным солнцем над нами!

Туман все разрастался и разрастался, становился все плотнее и плотнее. И в этом тумане что-то двигалось! Что-то приближалось с той стороны, где бы ни была эта самая сторона.

— Братья мои! Ворота открываются столь медленно, будто что-то идет не так… Запалите огонь, осветите путь Отцу нашему!

Мужчина с ножом положил цветы и книги на самом краю плиты, подальше от тумана и приготовил свечу.

— Брат мой, поджигай! — скомандовал жрец.

Хор голосов превратился в какофонию вскриков и плача. Степанида медленно подползала к плитам, сосредоточив все свои оставшиеся силы на стопке книг. Мужчина поднес свечу. "Говард!" — закричала Степанида и прыгнула. От неожиданности мужчина отшатнулся и выронил свечу. Девушка вцепилась в книги и начала медленно пятиться назад. Среди сектантов произошло замешательство, люди недоуменно оглядывались. "Сигнал, я должна подать сигнал, что книги у меня!" — думала Степанида, шаг за шагом отступая назад. Мужчина опомнился и шел к ней, поигрывая ножом. Собравшись с духом и вдохнув побольше воздуха, Степанида закричала. Закричала так, как кричат дьявольские создания на болотах. Крик получился чудовищный. Девушка много тренировалась, чтоб подражать своей любимой птице, но, видимо, страх и окружающая обстановка придала ее крику совсем адский тон и силу. Дико закричав, мужчина бросился вперед и вогнал Степаниде нож в живот. Девушка упала, сектант наклонился и она увидела страх и ненависть в его глазах. Вокруг раздавались панические крики и визг, люди бегали и суетились. Сквозь шум слышался голос жреца:

— Нет, мы не закончили ритуал!!! Мы должны закончить и поставить защиту!

Степанида смотрела в глаза приближающегося врага. Внезапно раздался скрежет и порыв ветра разметал ее волосы. Мужчина перевел взгляд вбок и лицо его исказилось от ужаса. Сектант пятился и выл, выл и пятился. Ветер усилился, послышались возгласы со стороны основной массы людей. Крики и визг стали громче, все смешалось. Мужчина бросился бежать, продолжая завывать как дикий зверь. Степанида осталась одна. Она лежала в крапиве и чувствовала, как холодеют ее ноги. "Вот, значит, как оно бывает… Ну хоть Говарда и остальных я спасла. Да и Амебиус остался цел. И почему-то совсем не больно…" Степанида лежала и ждала смерть. Она лежала и все не решалась посмотреть в сторону открывшихся врат. А что они открылись — это было не трудно догадаться. С той стороны дул ветер, и все нарастали и нарастали шум и скрежет. Превозмогая страх и собирая остатки своих сил, девушка медленно повернула голову.

Через некоторое время жрец вернулся на место проведения обряда. Он видел, что появилась какая-то посторонняя личность и помешала им закончить, а потом какие-то крики, все стали разбегаться в ужасе. Горько осознавать, что его братья оказались такими трусами! Всего лишь один человек и такое фиаско. Да еще кто-то поставил ритуальную чашу на костер.

— Кто это сделал? — истерично закричал жрец. — Ее не надо греть! Идиоты! — он быстрым движением снял чашу с костра и вернул на место. — Ух, горячо! — сказал он, дуя на свои обожженные пальцы. — Мы должны закончить ритуал. Ничто не помешает нам! Где вы, мои ученики? Вернитесь!

А про себя жрец подумал: "Трусы! Какие вы все трусы!" Некоторые из сектантов стали возвращаться. Мужчина начал петь на своем странном языке, склонившись над чашей. Жидкость достаточно сильно нагрелась, к тому же жрец не знал, что в ней плавают искусственные, а не настоящие рыбы. Внутри чаши вдруг что-то зашипело и взорвалось. Горячая жижа брызнула прямо в лицо жрецу. Он стоял в замешательстве и не понимал, что происходит, но тут последовал второй взрыв, забрызгав мантию мужчины.

— Что это? О Великий Паучий Бог, неужто ты прогневался на нас, прогневался за неумело проведенный обряд?

В этот момент одна из рыбок взмыла из чаши и разорвалась прямо в воздухе, осколки рассыпались по сторонам и один из них попал прямо в глаз мужчине. Он упал и затрясся, скорчившись от боли. Увидев это, вновь подошедшие сектанты бросились в рассыпную, а те, кто и не планировал возвращаться, кинулись бежать еще быстрее.

Пульхерия услышала взрывы со стороны кладбища и у нее потекли слезы из глаз. Девушка вжалась в кресло машины.

— Неужели мы так и будем здесь сидеть? — спросила она, повернувшись лицом к рыцарю.

— Нет, — ответил рыцарь, распахивая дверцу, — я пойду посмотрю, что там творится, а вы останетесь здесь.

— Я? Здесь? Одна? Я ни за что здесь не останусь одна! — запричитала Пульхерия.

— Хорошо, идемте вместе, — ответил рыцарь, выходя из машины.

— Что не сделаешь для столь прекрасной леди, — сказал он, открывая дверь со стороны девушки и протягивая руку, чтобы помочь ей