Москит. Конфронтация - Павел Николаевич Корнев

не сказалось бы на энергетическом фоне?

— Не факт, — покачал я головой. — Если они охлаждают воздух, и он стекает вниз, мы с такого расстояния искажение фона и не ощутим, наверное, даже. Хотя… Могу попытаться помехи уловить.

Командир разведвзвода глянул на прапорщика, тот пожал плечами и разрешил:

— Валяй!

Двое из моих собеседников были операторами, так что я отошёл от них в сторонку, уселся на не успевший толком остыть после дневной жары камень метрах в пяти от опушки и попытался расслабиться. Вышедшая из-под контроля техника выдоха опустошила меня едва ли не начисто, но какие-то жалкие крохи сверхсилы в противофазе удержать всё же удалось. Я и восполнять растраченный в бою потенциал не спешил именно из-за того, что счёл более важным сохранить повышенную чувствительность к энергетическим аномалиям. Тут всё просто: в случае очередной атаки точно успею к бою подготовиться, а вот незамеченный вовремя диверсант времени на подготовку уже не даст. Ткнёт ножом в спину — и поминай как звали.

При всём при том потенциал я удерживал именно что мизерный, пришлось до предела ослабить заземление, но и тогда никаких откликов на той стороне не уловил, лишь проявилось смутное ощущение некоей неправильности. Искажений и чётко выраженных помех не было, даже энергетический фон, насколько удалось разобрать, оставался предельно однородным — правда, сам он показался мне чуть насыщенней, чем того стоило ожидать. Это не удивило бы на Кордоне, но никак не в нескольких сотнях вёрст от Эпицентра. Что-то было не так.

Наверное, имело смысл спуститься непосредственно к туману и повторить попытку ниже по склону, но делать этого мне категорически не хотелось. Я встрепенулся, поднялся с камня и вернулся к офицерам.

— Что-то не так.

Поручик насмешливо фыркнул, но на смех меня поднимать всё же не стал и обратился к старшему вахмистру:

— Командуй повышенную готовность.

Пограничник убежал в лес, вмиг растворившись в тенях, и тогда прапорщик Аспид сказал:

— Егерей бы на разведку отправить.

Командир разведвзвода кивнул.

— Отправлю.

Они ушли, а я обежал позиции взвода, настропалил ефрейтора Бирюка и разогнал по окопам своё отделение, присоединился к ним и сам, прихватив на всякий случай трофейный ручной пулемёт. Туман медленно-медленно затапливал своей молочной пеленой косогор, и от бойцов это обстоятельство конечно же не укрылось.

— Господин вахмистр! — прошептал Миша, облизнул губы и просил: — Думаете, полезут?

— Полезут — услышим! — заверил его приятель-скаут. — В тумане любой звук на пару вёрст слышен!

Увы, я в этом уверен не был. Для операторов звуковой экран поставить не так уж и сложно, могут совершенно бесшумно подойти. Вот подберётся к нам туман ещё немного, и до последнего ничего не увидим и не услышим.

Меня передёрнуло, только не от недобрых предчувствий, это разошлось рябью энергетических колебаний некое воздействие, разошлось и никуда не делось, будто назойливым гулом на заднем плане осталось. То ли наши операторы поставили помехи, намереваясь затруднить нихонцам использование поисковых техник, то ли сами пытались загодя уловить приближение врага.

Прежде чем я сумел разобраться в хитросплетениях чужого воздействия, в сопровождении взводного из темноты вынырнула пятёрка егерей.

— На восточном склоне кусты разрослись, зайдите с той стороны, — сказал поручик. — И давайте аккуратней там! Сейчас от сапёров кто-нибудь подойдёт, проход покажет.

Бойцы начали проверять снаряжение и подпрыгивать, проверяя, не брякнет ли что-нибудь, не зазвенит ли. Подошёл давешний унтер сапёров, взялся показать безопасный проход.

— Давайте уже! — проворчал он. — Чай стынет!

— Ни пуха! — напутствовал я Никиту.

— К чёрту! — отозвался тот, и пятёрка егерей обогнула наш окопчик, споро зашагала в обход растянутой меж кустов колючей проволоки.

Солнце давно село, луна не взошла, и фигуры бойцов растворились во мраке подлеска в один миг. Один только сапёр из темноты вынырнул, постоял, вздохнул и отправился восвояси.

И — ни звука, тишина совершенная. Разве что кто-то из деревенских вознамерился закурить, сунул в рот папиросу и тряхнул спичечным коробком, ну и нарвался. Я прямо-таки душу отвёл, дал выход нервному напряжению. А вот придумать достойного наказания уже не успел: в тумане вдруг сверкнул отблеск электрического разряда и что-то гулко хлопнуло, кто-то заорал, рванула граната, застучали пистолеты-пулемёты.

Всполошившиеся нихонцы открыли шквальный огонь по косогору и нашим позициям, в ответ ударили пулемёты, полетели в темноту росчерки трассеров, захлопали миномёты, взвились осветительные ракеты. Скоротечная перестрелка стихла уже пару минут спустя, а потом я уловил некую неправильность в стороне от наших позиций и перекинул туда ручной пулемёт, установил его на сошки, но поручик меня остановил.

— Не стрелять! — резко бросил он. — Свои!

И точно — это вернулись егеря. Двое волокли зажимавшего пропоротый живот сослуживца, ещё один брёл, на ходу заматывая бинтом покалеченную кисть. Замыкающим с ППС в руках пятился Никита Алтын, он отделался порванной гимнастёркой и обильно кровоточившей царапиной на щеке.

Тут же прибежали санитары с носилками, погрузили на них бойца с проткнутым животом и унесли к госпитальной палатке, а егерю с рассечённой кистью принялись обрабатывать рану прямо на месте.

— Что там? — спросил поручик у троицы повалившихся на землю бойцов.

— Почти сразу на двух невидимок нарвались, — сообщил в ответ коренастый вахмистр. — Одного положили, второго только подранили, ушёл.

— Это которые все в чёрном? — уточнил взводный, оглянулся на моих бойцов и резко бросил: — А ну по местам!

Жадно внимавшие словам егерей новобранцы вмиг разбежались по окопам.

— Ждали нас, не могли мы вот так сразу случайно на них напороться, — решил Никита, прикрыл царапину сложенным на несколько раз бинтом, сверху наклеил откромсанную от катушки полоску лейкопластыря.

— Не ждали, — покачал я головой. — Почуяли операторов и выдвинулись наперерез.

— Дело пахнет керосином, — заявил крепыш-вахмистр. — Если они разом по всей линии соприкосновения под прикрытием тумана атакуют, не отобьёмся.

— Да это понятно! — досадливо поморщился поручик. — Это как раз понятно…

У меня внутри всё так и свело, но не стал отмалчиваться, предложил:

— Давайте я схожу.

Поручик глянул как на психа, вахмистр егерей и вовсе прямо заявил:

— Зазря пропадёшь только.

Мне геройствовать нисколько не хотелось, но альтернатива пугала несравненно больше, вот и пояснил, обращаясь в первую очередь к взводному разведчиков:

— У меня потенциал на нуле, с предельным заземлением даже ясновидящие с расстояния в сотню метров не почуют, если целенаправленно искать не станут. На ту сторону не пойду, задействую активный поиск от речки и рвану обратно.

Оговаривать меня поручик не стал, да и с чего бы? Без точных разведданных нам не обойтись, а простого бойца не послать. Нужно понимать, что именно задумали нихонцы. Нужен оператор.

Сердце так и постукивало,