Адвокатский калейдоскоп - Константин Евгеньевич Ривкин

суде «добросовестно совершать все судебные действия, входящие в состав процесса». В той же связи отмечу, что уже упоминавшийся К.К. Арсеньев призывал своих коллег к исполнению, казалось бы, вполне рутинной работы, поясняя им весьма банальные вещи: «Задача защитника, назначенного судом, состоит в том, чтобы извлечь из дела, сгруппировать, выставить в надлежащем свете все обстоятельства, говорящие в пользу подсудимого, то есть опровергающие обвинение или уменьшающие его силу»[26].

Дошедшие до нас сведения говорят о том, что связанные с назначением адвокатов дисциплинарные разбирательства можно разделить на несколько подгрупп. Во-первых, это попытки отдельных присяжных поверенных под благовидными предлогами быть исключенными из списков действующих получателей поручений (заболевание, выезд за пределы населенного пункта на летний период и т. п.). Во-вторых, отказ от назначения в конкретное дело по этическим или политическим соображениям, а также по причине неосновательности притязаний доверителя. Далее следует назвать недобросовестное отношение назначенного адвоката к своим профессиональным обязанностям, включая передоверие принятого поручения иным лицам. Здесь же отметим, что к строгому дисциплинарному наказанию привлекались те присяжные поверенные, которые, получив поручение Совета, пытались затем убедить клиента в необходимости денежного вознаграждения за их работу.

Можно назвать и случаи, когда оцениваемое дисциплинарными органами упречное поведение имело только косвенное отношение к рассматриваемому бремени членов корпорации. Однажды Московскому совету пришлось проанализировать дело присяжного поверенного, который оставил адвокатуру, никого об этом не уведомив, включая своих доверителей. В Решении, однозначно осуждающем такой поступок, в числе прочего было сказано: «…Ввиду несообщения Совету о поступлении на государственную службу он значился в списках присяжных поверенных, и, таким образом, на него могла быть возложена та или иная сословная обязанность. Совет мог назначить его для ведения чужих дел лиц, пользующихся правом бедности; суд мог назначить казенным защитником, что, весьма возможно, повлекло бы за собой то или иное нежелательное последствие…»

Конечно, нет никаких оснований полагать, что во времена наших предшественников нарушения при назначении адвокатов носили распространенный характер. Скорее при отсутствии четких правил нередко возникали вопросы, требующие своего разрешения.

Тем более что в условиях начавшихся гонений на адвокатское сословие даже самые добрые побуждения и успехи рассматривались недоброжелателями в весьма искаженном свете. Так, в направленном в 1878 году в Государственный Совет Российской империи представлении, предусматривающем резкое сужение полномочий присяжных поверенных, министр юстиции граф К.И. Пален, поставив в вину членам сословия корыстно обусловленные «искусные приемы обхода поверенными закона в ущерб его смыслу и предназначению и всевозможное затемнение обстоятельств дела», усмотрел, что и в бесплатной защите «материальный расчет является лишь более утонченным и направленным к расширению адвокатской практики путем известности, приобретаемой успешностью или, по крайней мере, внешним блеском судебной речи, заведомо ложной и несправедливой по содержанию своему и по обстоятельствам дела, хорошо известным защитнику, но не всегда доступным публике».

Представляется, что сколь весомым, столь и справедливым ответом на такого рода сомнительные обвинения могут служить слова авторитетнейшего судебного деятеля того же периода времени А.Ф. Кони, не раз в своих статьях подчеркивавшего важность функций, выполнявшихся на судебных процессах присяжными поверенными, и писавшего о постоянной и вполне бескорыстной работе, которую нередко с большим напряжением сил «приходилось и приходится нести членам этой адвокатуры, защищая подсудимых по назначению от суда в огромном числе дел»[27].

Хорошо известно, что многие присяжные поверенные, будучи уже в зените своей славы, не избегали бесплатного участия в тех делах, где высвечивались острые социальные проблемы, о которых весьма важно было говорить с судейской трибуны, привлекая внимание властей и общества.

Наверное, самым наглядным примером здесь будет защита в 1880 году знаменитым «златоустом» Ф.Н. Плевако группы крестьян села Люторичи Епифанского уезда Тульской губернии, обвинявшихся в том, что они активно, с применением силы, противодействовали сначала судебным приставам, а затем и вооруженным солдатам, пытавшимся взыскать долги и неустойки, искусственно созданные местным помещиком. Ф.Н. Плевако, считавший, что на самом деле сопротивление представителям власти было спровоцировано, не только бескорыстно принял на себя защиту всех 34 подсудимых, но и за свой счет оплачивал их пребывание в Туле, пока там особым судебным составом Московской судебной палаты слушалось дело. В итоге 29 крестьян было оправдано, а остальные обвинявшиеся в участии в бунте получили совсем небольшие наказания.

II. Нарастание проблемы «карманных адвокатов»

В начале советского периода истории нашей страны встал вопрос о разработке законодательства для «государства рабочих и крестьян», которое было бы способно стать основой новой правовой системы.

В этой связи для рассматриваемой нами темы в первую очередь следует упомянуть, что в принятом в 1922 году Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР предусматривалась фигура защитника как официального оппонента государственному обвинению. В качестве таковых могли участвовать в деле не только члены коллегии защитников, но и близкие родственники обвиняемого, а также уполномоченные представители государственных учреждений и предприятий, а равно руководящих органов профсоюзов, потребительских обществ, а также других профессиональных и общественных организаций. Защитники вступали в дело только на судебной стадии, и в обязанность судьи входило одновременно с рассмотрением вопроса о предании гражданина суду вынесение определения о допущении избранного подсудимым защитника или назначении такового, если к этому моменту защитник не избран.

В том же году народным комиссариатом юстиции утверждено «Положение о коллегии защитников», где было указано, что установление порядка бесплатной защиты относится к предмету ведения президиумов коллегий защитников. А сами члены коллегии защитников обязаны вести книги с записями о времени принятия дел, содержании и движении дела, а также всех поступлений и расходов, как и расчетов с лицами, дела которых они ведут.

Любопытно, что и в то время проблема надлежащей организации назначения адвокатов давала о себе знать. Дисциплинарной комиссии Президиума Московской коллегии защитников 4 мая 1926 года пришлось рассматривать дело по обращению Московского губернского суда о неявке члена коллегии защитников Х. на выездную сессию в Подольском уезде. Разобравшись с ситуацией, комиссия решила: «…Настоящий случай неисправности Коллегии Защитников должен быть отнесен на счет отсутствия определенных правил, которыми регулировалось бы назначение защитников, и в том числе отсутствия указания, на ком лежит обязанность и ответственность за назначение. В настоящее время эти правила