Кодекс целителя - Анюта Соколова

class="p">Пока я в растерянности подбирала ответ, к служителю в алой мантии подошли парень с девушкой и протянули какие-то бумаги. Тот прочитал, кивнул и повёл пару между колонн, туда, где в большой позолоченной чаше на шести ножках поблёскивала вода.

– Смотри, свадебный обряд, – подтолкнул меня Дирин. – Видишь коврик перед чашей? Жених и невеста должны окунуть в чашу руку и встать на колени. Кто первый опустит руку в воду и коснётся коленями ковра, тот и будет хозяином в доме. Верная примета.

– Ерунда, – отмахнулась я.

Перед глазами мелькнуло довольное лицо Ардена, моя безвольная рука, почему-то мокрая, какие-то лишённые смысла слова служителя, моё еле слышное «да»… Словно страшный сон, который при пробуждении хочется поскорее забыть.

– А вот и не ерунда, – запротестовал Дирин. – Гляди, какая бойкая невеста. Спорим, сейчас она в два счёта жениха обскачет?

– Обскачет, и что?

– И будет им помыкать до конца дней.

От голоса Тэйта я подскочила на месте. Откуда он взялся?!

– Летт Тэйт, что вы здесь делаете? – изумился Дирин.

– Помолиться пришёл, – целитель дёрнул плечом. – Нельзя?

Он едва держался на ногах, но по-прежнему выглядел так, словно скорее сдохнет, чем признается в слабости и примет чью-либо помощь.

– Вы ж никогда… – Дирин оборвал сам себя и вздохнул. – Летт Тэйт, вам бы полежать.

Тёмные глаза угрожающе вспыхнули – куда там Отрешённому.

– Обойдусь без твоих советов.

Я старалась смотреть только на молодожёнов. Невеста и впрямь опередила жениха, и к чаше успела первая, и на коврик плюхнулась раньше будущего мужа.

– Так и дальше пойдёт, – фыркнул Тэйт. – Бедолага оглянуться не успеет, как начнёт спрашивать дозволения посидеть с друзьями или распить бутылочку вина.

– Что плохого в том, если прежде, чем что-то сделать, муж поинтересуется мнением жены? – не утерпела я.

– И каждый раз станет униженно просить разрешения поступить так, как ему хочется?

– Разумеется, привычнее, когда умоляет женщина, – кротким тоном я замаскировала иронию. – Супруг может пропадать сутками невесть где и с кем, пьянствовать неделями и вовсе не должен давать отчёт в своих действиях.

– Я сказал не «пьянствовать», а выпить пару бокалов! – взвился Тэйт.

– О да, – смиренно опустила ресницы. – Пару бокалов с одним приятелем, пару бокалов с другим, пару бокалов с третьим. Мужчины придумали десятки красивых оправданий для привычки возвращаться к супруге в невменяемом состоянии.

– Летт Тэйт вообще не пьёт, – неосторожно влез Дирин. – Он же целитель.

За последнее обстоятельство я поблагодарила Отрешённого, ибо будь Тэйт стихийником, от Дирина осталась бы сиротливая кучка из одежды и новеньких, только вчера купленных ботинок. Испепелять взглядом, к счастью, целитель не умел, хотя очень старался.

– В семье должно быть равенство, – зло отчеканил Тэйт. – Иначе к бесам такую семью.

Повернулся и пошёл к чаше – тонкая фигурка в неизменно белой рубашке, небрежно завязанный хвост сливался с тканью. Действительно собирается молиться?

– В храме можно употреблять слово «бесы»? – спросила я Дирина.

Тот поморщился.

– Пусть Богиня сама с ним разбирается. Летт Тэйт одарённый, избранник. Жаль, Богиня редко вмешивается в дела людей. Я бы не протестовал, если б она этого строптивца лишила дара на недельку, а ещё лучше – пригрозила отнять его совсем. Уже и не помню, когда летт Тэйт отдыхал в последний раз.

С Дирином я согласилась целиком и полностью, но обсуждать данную тему не хотела. Поискала взглядом молодожёнов и не нашла. Служитель уже благословлял младенца, которого держала на руках сияющая мать, жениха и невесты нигде не было видно.

– Обряд уже завершился? – уточнила недоверчиво.

– А чего тянуть? Богине достаточно доброй воли и согласия. Напутствие получили – всё, дальше сами. В Кирее не так?

– У нас свадьба – это часовая торжественная церемония. К ней долго готовятся, заранее приглашают родителей, родственников, друзей. Под свидетельством о бракосочетании обязательно расписываются свидетели, затем устраивают праздничный обед.

– Но суть-то та же? – выделил Дирин. – Главное – желание двух людей, которые решили связать свою жизнь. Они дают клятву перед Богиней – какие ещё нужны свидетели? Или Отрешённый не присматривает за теми, кто в него верит?

Снова вспомнила Орлис, поёжилась. Как Отрешённый допустил мой брак с Арденом?

– Похоже, нет. Наверное, мы ему надоели.

– Может, он устал, – примиряюще предположил Дирин. – Он же очень древний бог.

Краем глаза я следила за Тэйтом. Похоже, он всё же молился: стоял на коленях возле чаши, упираясь в позолоченный край упрямым лбом. Служитель дождался, пока целитель поднимется, и благоговейно поклонился. Тэйт вдруг нахмурился, что-то произнёс. Слов с такого расстояния я не слышала. Целитель положил ладонь на лоб своего собеседника, словно они поменялись ролями и избранник Богини благословлял служителя. Простое прикосновение, но после этого Тэйт покачнулся, схватился за чашу, чтобы не упасть, и всё равно сполз обратно на коврик.

– Бездна! – в сердцах выругался Дирин. – Мало ему! Мэй, прости, я должен помочь.

Он направился к целителю. Видимо, Тэйт находился в худшем состоянии, нежели вчера, потому что даже не сопротивлялся. Не мудрствуя, Дирин сграбастал Тэйта в охапку и вынес из храма на руках. Я шла рядом и косилась на бледные до синевы губы и закрытые глаза целителя.

Мерзкий характер и невероятная самоотверженность – как всё это в нём уживается?

***

В Кагаре мы провели пять дней. За это время я окончательно сдружилась с Дирином, осилила половину мемуаров летта Ровера и перестала внутренне дёргаться всякий раз, когда ловила пристальный взгляд Тэйта. Последнее далось мне труднее, чем пробираться сквозь витиеватый и напыщенный слог выдающегося дипломата. Но сегодня, забираясь в везиль, чтобы покинуть Кагар, я бестрепетно выдержала усмешку целителя и поздравила себя с победой.

– Гроза будет, – Дирин задрал голову вверх.

Плотные тёмные тучи надвигались с юга и цеплялись за коньки острых крыш, ветер стих, в воздухе сгущалось напряжение.

– Будет, – согласился Ирвин.

– Не сахарные, не растаем, – фыркнул Тэйт.

– Только бы молния не угодила, – Дирин осенил себя знаком Богини и полез на место водителя.

Ирвин сел рядом со мной.

– Не боитесь ехать в грозу, Мэй?

– Надеюсь, что у вас установлен громоотвод.

Тэйт устроился напротив, скрестил руки на груди. В моём присутствии он или показательно молчал, или отпускал едкие замечания. Хорошо, что виделись мы лишь вечерами за ужином и во время наших уроков с Ирвином. Словно нарочно именно тогда у Тэйта находились срочные вопросы, требующие немедленного ответа.

– Я сам отличный громоотвод, – засмеялся Ирвин.

Первый раскат грома согнал воробьёв с ближайшего дерева, они посыпались, словно горох из дырявого мешка, и затаились в густых кустах. Везиль тронулся, и тут же на мостовую упали крупные капли