Псих против мафии - Валерий Ильичёв

— Вы у Марии Евгеньевны спросите. Она вчера вечером во дворе на скамеечке сидела, рассказывала, что Парамонова отпустили. Он невиновным оказался, а ключи, когда его освобождали, отдать забыли. Вот она ему и позволила перелезть через её балкон на его. А там он уже через форточку попал к себе в квартиру.

— А разве милиция вчера сюда не приезжала?

— Приезжала, как не приезжать. Постучали, позвонили ему в квартиру. Никто не отозвался, они и ушли.

«Да, ребята из местного отделения милиции не перетрудились, выполняя задание по проверке его квартиры, — подумал Ильин, — хотя никто и мысли не допускал, что он здесь появится, зная, что по этому адресу его будут искать в первую очередь. Но именно такую возможность следовало предусмотреть прежде всего, поскольку Парамонов не имел денег и ему не у кого было их взять. Плохо, конечно, когда нет денег, но ещё хуже, когда нет друзей, к которым можно обратиться в трудную минуту. А у одинокого и озлобленного Парамонова не было ни того, ни другого. Вот он и рискнул прийти к себе домой за деньгами и одеждой».

Кондратов ни минуты в этом не сомневался.

Действительно, так оно и было. Войдя в вестибюль метро «Парк культуры», Парамонов решительно направился к кассам и обратился к женщине средних лет, отошедшей от окошечка с несколькими жетонами в руке.

— Простите за беспокойство. Но у меня вытащили в троллейбусе кошелек. Не выручите меня жетоном, а то не могу добраться до дома? Заранее благодарю.

Парамонов прибег к испытанному приему студентов, промышляющих таким образом у касс метро. Только студенты, накопив жетоны, тут же сдавали их в окошечко кассирше, делясь с ней выручкой, а Парамонов, получив из рук добросердечной дамы жетон, кинулся к турникету и, благополучно миновав кровожадные челюсти готовой захлопнуться преграды, помчался вниз по эскалатору. Надо было попасть в квартиру до того, как милиция спохватится и устроит там засаду.

«Пожалуй, ещё часик они будут раскачиваться. А мне тут ехать всего тридцать минут без пересадок. Авось успею».

Добравшись до дома, он быстро юркнул в подъезд.

«Хорошо еще, что из-за жары старушки пока не заняли своих привычных мест на лавочке у подъезда».

Взбежав по лестнице, Парамонов остановился перед дверью, опечатанной листком с печатью, и тут вспомнил, что у него нет ключей. Но замешательство длилось всего доли секунды: «Не может же меня, беглого преступника, остановить жалкий листок, пусть даже и с печатью грозного учреждения».

Он уже хотел вышибить дверь, но в последний момент подумал, что шум привлечет внимание. И тут на память ему пришел случай, когда примерно полгода назад он пошел выносить мусор, а дверь захлопнулась и пришлось возвращаться домой через соседний балкон. С замиранием сердца Парамонов позвонил в соседнюю дверь. На его счастье, старушка Марья Евгеньевна открыла дверь, и он, на ходу объясняя, что его освободили из тюрьмы как невиновного, но забыли вернуть ключи, вошел в квартиру. Благодушная старушка поверила Парамонову. Он перелез через железную ограду и завис над грозной высотой. Боясь смотреть вниз, сделал какой только мог широкий шаг над пропастью и поставил ногу на узкий каменный уступ перед металлическими прутьями на своем балконе. Чувствуя, как замерло от страха сердце, резко оттолкнувшись, ухватился за спасительные железные перила и, с усилием перекинув через них тело, оказался на своем балконе. Фрамуга, к счастью, оставалась все это время открытой и была достаточно широкой. Встав на наружный подоконник, Парамонов сумел в неё пролезть и медленно соскользнул на пол. Он сразу бросился к книжному шкафу. Толстые тома собраний сочинений полетели вниз. Во втором ряду стояла книга о вкусной и здоровой пище, в которую он и спрятал отложенные на «черный» день пятьсот долларов. Схватив их, он достал из другого шкафа куртку, переобул ботинки, побросал в спортивную сумку кое-какие вещи и направился к двери. Тут он вспомнил, что у него нет никакого оружия, вернулся на кухню, достал из ящика стола нож с коротким острым лезвием из отличной стали, который с легкостью резал мелкие кости. Нажав на рычажок внизу рукоятки, он закрыл лезвие и положил нож в карман, сразу почувствовав себя намного увереннее, словно этот небольшой металлический предмет мог помочь ему отбиться от вооруженных милиционеров или бандитов.

Открыв дверь изнутри, он услышал характерный звук разрываемой бумаги, наклеенной на косяк двери. И почувствовал удовлетворение от проявленного столь явно пренебрежения к представителям закона.

«Мне теперь можно все, — не без гордости подумал он. — Я — беглый преступник и могу не считаться с глупыми, написанными слабыми и хитроумными людишками правилами и законами, обязательными для исполнения».

Эта мысль вселила в него горделивую уверенность, что все у него теперь будет хорошо. Сбежав вниз, Парамонов выскочил из подъезда, воровато озираясь. Убедившись, что все спокойно, он быстро пересек двор и, отойдя метров двести, вздохнул с облегчением: его не схватили, и у него теперь имелись деньги, хотя бы на первое время пребывания на свободе.

Отправившись прямо в сберкассу, он из-за отсутствия паспорта вынужден был продать доллары случайному покупателю, значительно продешевив.

Пока все было прекрасно. Обрадованный Парамонов пошел прочь от сберкассы и внезапно остановился, ясно осознав, что не знает, куда идти и что делать дальше.

Увидев неподалеку небольшой скверик, он зашел в него и сел на скамейку. «И зачем мне эта свобода? Что мне теперь с нею делать? Нет дома, нет крыши над головой, нет друзей, нет любимой женщины. Ничего нет. И самое страшное, что ничего уже не будет. Не б-у-д-е-т». Последнее слово он произнес вслух, нараспев, и заметил, как удивленно на него оглянулись играющие рядом дети, строившие из песка замок. Глядя на их невинные забавы, Парамонов попробовал вспомнить себя вот таким же несмышленым ребенком, но почему-то не смог.

«Да и был ли я таким когда-нибудь? А что станет потом, через много лет, с этими малышами, которые сейчас так испуганно смотрят на меня? Кто из них будет счастлив, а кто нет? Да разве угадаешь это по их нежным симпатичным мордашкам?»

Внезапно его двойник взвился вверх и теперь смотрел на него с насмешкой и презрением. Жалкий усталый старик с затравленным взглядом и опущенными плечами.

Он не знал, что делать дальше, и это больше всего его тревожило.

«Уехать в другой город? Так я и здесь совершенно одинок: ни родственников, ни друзей. Есть правда тетушка, но где-то в Тамбове. Лет семь не виделись. Да и муж её меня всегда недолюбливал. Что я там не видел?!» «Мальчик едет в Тамбов», — некстати всплыл в памяти припев модной песенки. «Как ни крути, а деваться некуда. И зачем тогда я бежал? — Внезапно появившаяся мысль обожгла его: — А ведь живут ещё на свете мои обидчики. И немало. Вот пусть теперь кровью и умоются».

Он резко поднялся, почувствовав прилив сил и энергии. У него снова появилась цель. И он готов был действовать, теперь уже твердо зная, зачем судьба позаботилась об его освобождении. Его двойник стал смотреть на него совсем по-другому. Презрение и жалость уступили место уважению, даже восхищению. И эта незримая поддержка радовала душу: враги заслужили возмездие, и он их покарает.

Усилием воли он заставил двойника, отделившегося было от него и попытавшегося зажить самостоятельной жизнью, вернуться на место. И, воссоединившись с ним, почувствовал себя гораздо сильнее, к нему вернулась прежняя холодная расчетливость.

«Итак, что мне нужно в первую очередь? Оружие? Пожалуй, нет. Это потом. Сейчас надо найти крышу над головой, хотя бы на короткий срок. А потом уже думать об остальном. Но куда и к кому идти?» Он стал перебирать в памяти всех, с кем когда-либо доводилось встречаться, начиная со школьных лет.

Перед ним, как в старом документальном фильме, мелькали давно забытые лица, какие-то эпизоды. Не яркие, нет, будничные, обыденные, но почему-то запомнившиеся.

От школьных времен, таких беззаботных, он перешел к институтским и тут вспомнил Константина Стеблова, с которым месяца два назад случайно встретился возле большого дома на Кутузовском проспекте. Они не виделись более двух десятков лет и, хотя никогда не были особенно близки, обрадовались встрече. С удовольствием повспоминали забавные случаи из студенческой жизни, пообсуждали однокурсников, о жизни которых что-то знали. Прощаясь, Костя, улыбаясь во все свое круглое лицо, пригласил Парамонова забежать как-нибудь к нему в гости и, указав на подъезд, возле которого они встретились, назвал адрес и сказал, что живет на третьем этаже.

«Номер квартиры я, конечно, не помню, но дом и подъезд найду. А этот Стеблов всегда был не от мира сего: слишком уж добрый для нашего жестокого общества. А что, если заехать к нему? Может, и приютит на ночь. Сошлюсь на пожар, протечку или что-нибудь ещё придумаю. А там видно будет».