Седьмое небо - Рини Эйкомб

Объявив об отъезде в Балтимор, Рамон снова воздвиг между ними стену отчуждения. Не терпящим возражений тоном он ясно дал понять, что не собирается обсуждать свое решение, в то время как Синтии хотелось оспорить его. И она оспорила бы, если бы, не чувствовала, что у нее нет достаточных аргументов.

Что ж, вполне резонно, что Рамон решил отвезти меня домой, рассудила она. Иначе, зачем ему было приезжать за мной? Возможно, в Балтиморе я найду разгадку своей амнезии. Поскольку я хочу наконец все вспомнить, не стоит противиться этой поездке.

И тем не менее Синтию не покидали страх и неясная тревога. В тесном пространстве машины молчание лишь усиливало напряженность, и Рамон начал немного нервничать, время от времени бросая недовольные взгляды на жену.

— Почему у тебя такое выражение лица, будто я тащу тебя на Голгофу? — наконец не выдержал он.

Синтия не ответила. Рамон, чтобы разрядиться, крепко выругался, проклиная и женщин, и пробки на дорогах, и все на свете…

— Скажи, у тебя всегда был такой противный характер? — холодно прервала его излияния Синтия.

— Нет, я заразился от тебя, — огрызнулся он, перестраиваясь в другой ряд и увеличивая скорость. — С другими я невозмутим, как сфинкс.

— Никогда бы не подумала.

— Как же иначе? Ведь я руковожу огромной компанией и не могу допустить, чтобы эмоции брали верх.

— Да уж, латиноамериканский темперамент очень изменчив, — будто размышляя вслух, проронила Синтия.

Лучше бы она держала свои мысли при себе, потому что для Рамона эта тема была словно красная тряпка для быка.

— В любви я тоже темпераментен, — процедил он сквозь зубы.

— У тебя ведь испанское имя?

— Да, моя мать родилась в Мексике, а отец американец. Я родился и вырос в Америке. Помнится, ты называла меня полукровкой, — с улыбкой добавил Рамон, — а я в ответ называл тебя…

— Беспородной кошкой, — легко подхватила Синтия.

Рамон едва не выпустил руль.

— Значит, ты помнишь! — выдохнул он, взяв себя в руки.

Заметив, как побледнела Синтия, и вспомнив про ее обмороки, Рамон заволновался. Не хватало еще, чтобы она потеряла сознание в машине, мчащейся на приличной скорости по оживленной трассе!

— Синтия, не молчи, пожалуйста, — попросил он.

Но она не могла произнести ни слова. Заметив указатель, сообщавший автопутешественникам, что через полкилометра находится мотель, Рамон стал перестраиваться в крайний ряд. Уж если обмороку суждено случиться, то лучше переждать и избежать неминуемой аварии, рассудил он.

Рамон уверенно положил ладонь на руки Синтии, крепко сжатые у нее на коленях.

— Говори же что-нибудь, — уже приказным тоном повторил он.

— Со мной все в порядке, — слабым голосом ответила Синтия. — Не бойся, я не собираюсь отключаться.

Рамон вздохнул с облегчением и попросил:

— Спроси же меня о чем-нибудь.

В это время впереди показался мотель, и Рамон мысленно поблагодарил Бога. Через несколько минут, въехав на парковку, Рамон выключил мотор. Он первым вылез из машины и, обойдя ее, открыл дверцу для Синтии. Она не шелохнулась, на ее бледном лице застыло выражение отрешенности.

— Выходи же! — велел Рамон и, поскольку Синтия не отреагировала, буквально вытащил ее из машины.

У Синтии даже не было сил сопротивляться. Она молча прильнула к Рамону всем телом и положила голову на его плечо. Постояв так некоторое время, Синтия наконец отстранилась и прошептала:

— Извини, просто я снова пережила шок.

Рамон взял в ладони ее лицо и заглянул в глаза.

— Ничего страшного. Следовало бы волноваться в другом случае — если бы не случилось этой вспышки памяти.

— Так сказал врач?

— Да, — признался Рамон. — Мне не стоило провоцировать тебя на воспоминания. Так что это я должен перед тобой извиняться, а не ты передо мной.

Синтии захотелось заплакать. Вероятно, заметив слезы в ее глазах, Рамон вдруг сменил тон и сказал отрывисто:

— Раз уж мы сделали остановку, пошли поищем, где здесь можно перекусить.

Синтия не стала возражать.

Примерно через полчаса они снова отправились в путь. После кофе с сандвичем Синтия почувствовала себя гораздо лучше, напряжение отпустило ее.

— Скажи, что такое «Трамп»? — попросила она.

Рамон взглянул на нее и тут же отвел глаза.

Синтия решила, что он не станет отвечать, — ведь она снова коснулась запретной темы их прошлого.

— Ты что-то еще вспомнила? — осторожно поинтересовался Рамон.

— Нет, просто имя.

Рамон кивнул.

— Это название отеля, — чуть погодя удовлетворил он любопытство Синтии, но уточнять ничего не стал.

Она нахмурилась.

— Один из тех, что входят в твою группу отелей?

— Только в Балтиморе у меня их шесть, — туманно отозвался Рамон.

— Не там ли мы встретились? Я что, работала в «Трампе»?

— Да.

— Теперь понятно, о чем говорил Рэй Джонстон, — не скрывая удовлетворения, подытожила Синтия.

— Смотри, какая туча, вот-вот разразится ливень! — воскликнул Рамон, указывая вперед. — Похоже, мы попали в самый эпицентр!

Он оказался прав — буквально тут же полило как из ведра.

— Теперь не отвлекай меня от дороги, — велел он, включая «дворники».

Прекрасно понимая, что Рамону блестяще удалось отвлечь ее внимание, Синтия, тем не менее, подчинилась, поскольку вокруг все заволокло сплошной завесой дождя. Видимость стала почти нулевой, и отвлекать Рамона от дороги было равносильно самоубийству.

Чтобы как-то скрасить повисшую в салоне машины напряженную тишину, Рамон включил радио, и оттуда полились бодрые звуки шлягера месяца.

Так они и пробирались сквозь ливень, запертые вдвоем в тесном пространстве салона, под аккомпанемент дождя, ритмичной музыки и мерного шороха работающих «дворников». Вскоре Синтию стало клонить в сон.

Рамон время от времени бросал на нее взгляды и постепенно успокаивался. Он с облегчением понял, что наконец нащупал правильный путь общения с Синтией — говорить правду, но в умеренных дозах, чтобы не шокировать ее. Между тем он прекрасно понимал, что эта половинчатость не может продолжаться вечно и когда-нибудь придется открыть Синтии все.

Но тему «Трампа» лучше не затрагивать вообще, если такая возможность представится, поскольку именно этот отель стал в свое время камнем преткновения в их отношениях.

— Вы никогда не задумывались над высказыванием, что настоящая жизнь может оказаться покруче любой фантастики? — донесся из приемника фальшиво бодрый голос ведущего. — Тогда послушайте…

Пошел ты к черту! — сердито подумал Рамон и выключил радио.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});