Приди в такое время… - Ирма Гринёва

и дети?! Ну и ну!

…

Дефне замолчала. Ягыз подождал-подождал, но продолжения не последовало, и мягко спросил:

— Дефне, что ты от меня ждёшь?

— Я не знаю, что мне делать?

— Ты… Ты любишь Синана?

Дефне кивнула и опустила голову, как будто в чём-то провинилась.

— Тогда почему бежишь от него? — спросил Ягыз.

— Я боюсь.

— Чего?

— Всего. Что не любит. Что разлюбит. Что не смогу после этого собраться. Что он не понимает всей глубины моей болезни.

— Погоди! Давай не всё сразу. Смотри, я тебе кое-что покажу.

И Ягыз открыл сейф и достал оттуда две папки. Одну сразу протянул Дефне. Она открыла и с возрастающим недоумением стала перекладывать эскизы с кольцами. Всё они состояли из мелких клочков, тщательно подобранных и склеенных.

— До тебя женщины существовали для Синана в основном для вдохновения. Ты же наверняка знаешь, что больше чем полгода никто у него в помощницах не задерживался. Короткая вспышка эмоций, творческий всплеск, небольшой период спокойствия, а затем поиск новой музы. Для него всегда на первом месте была работа. Все эти эскизы он нарисовал за месяц, пока вы встречались в лифте. Обрати внимание, сколько тут парных колец, обручальных колец. И всё это он безжалостно разорвал, когда ты его попросила уйти. Мы потом целый день всем офисом ползали по улице, собирали и склеивали. Понимаешь? Работа без тебя потеряла для него всякую ценность. А эти эскизы, — продолжил Ягыз и вложил в руки Дефне вторую, более толстую папку, — он нарисовал, когда, якобы, был заграницей, а сам, как я понял, сидел в Стамбуле и переписывался с тобой в чате. Так что не говори мне, что он тебя не любит. Вот такой он, Синан. Как любой творческий человек будет переплавлять и радость, и горе в произведения искусства… Что же касается того, что «разлюбит»… Дефне, кто в нашем мире может дать стопроцентную гарантию хоть на что-то? Разве есть хоть одна пара влюблённых, которые, заключая брак, не думают, что они вместе до конца жизни? А потом разбегаются и уже думают о том, как они вообще могли соединиться. Это — жизнь. В ней может быть всё что угодно. Не бойся жить! Как бы ни сложилось у вас с Синаном, мы с Озджан, твои друзья, твои родители — всегда рядом. Да и ты сама гораздо сильнее, чем о себе думаешь! Поверь в себя!

— Синан мне тоже самое сказал, — тихо, как будто про себя, произнесла Дефне.

— Знаешь, за что я люблю Синана? Он не подлый человек. Он чист и открыт, как ребёнок, и в своих помыслах, и в своих чувствах, и в своём эгоизме.

— Да, — как-то обречённо согласилась Дефне, — Только я думаю, он не понимает, чем я болела, что перенесла.

— А вот в этом ты не права! — рассмеялся Ягыз, — Насколько я знаю Синана, он сейчас знает о твоей болезни больше, чем ты. Он уже и интернет весь перерыл, и книг начитался, и лучшего в Стамбуле врача по анорексии нашёл. И даже на приём к нему сходил. Даю голову на отсечение, что и личный его телефон добыл. Будет доставать его по любому поводу.

— Но это всё равно не поможет мне родить ребёнка, — глядя в сторону, чуть не плача, сказала Дефне.

— То, что Синан заговорил о детях, это вообще из ряда вон выходящее событие. У нас с ним был месяца три-четыре назад разговор об этом. Ты ведь знаешь, наши с Озджан проблемы…. Так вот… Он меня выслушал, но нашей боли не понял. А сейчас такой разворот! Надо же! Кто бы мне тогда сказал, что так будет — я бы не поверил, рассмеялся. А ты, Дефне… Даже то, что ты просто задумалась о ребёнке, уже говорит о том, что решение ты приняла.

24

Приди в такое время,

чтобы невозможно было отказаться.

На работу Синан так и не вышел. Он и так уже года на два вперёд обеспечил Арт-син работой. Пусть теперь Ягыз с ребятами покрутятся. А у Синана были более важные дела. Разработать новый план завоевания Дефне. Предыдущий, похоже, не сработал.

Только вот план никак не выстраивался. Мысли уходили в сторону, перескакивая через несколько этапов или лет. Думал о квартире — понравится ли Дефне его холостяцкое логово, достаточно ли будет внести изменения под семью или надо будет покупать новую квартиру? Фантазировал о совместных приключениях, например, полётах на воздушном шаре в Каппадокии. Размышлял — настоять, чтобы Дефне вернулась в Арт-син, или пусть, уж, в этом своём Komunivit останется? Или вообще пусть дома сидит, детьми занимается? Планировал, куда лучше отправиться в первый отпуск — к морю или в Европу на экскурсионку? Или совместить усладу для глаз с отдохновением для тела в Италии, например?

Одёргивал себя, пытался вернуться к реальным проблемам. Опять уходил в мечты. А руки сами собой находили бумагу и карандаши и рисовали, рисовали. Только уже не ювелирные украшения, а Дефне в разных позах, крупно, общим планом. В основном в образе феи. Трепетной, хрупкой, полупрозрачной. Как было бы здорово, если бы кто-то сочинил сказку, а он бы проиллюстрировал. Или комикс. А это идея! Над этим стоило подумать…

Размышление над идеей прервал звонок в дверь. Синан поморщился — опять секретарша пришла за подписью. Надо уже доехать до банка и оформить электронную, чтобы не дёргали. Но, делать нечего, потащился открывать. Распахнул дверь… Дефне… Дефне! Дефне!!! Застыл, боясь вспугнуть видение.

Синан стоял в проёме и молчал. Дефне топталась на пороге, не зная, что делать дальше, что сказать. Слова, что теснились в голове, пока она ехала к Синану, все вылетели. Они, правда, всё равно ни в какую фразу так и не выстроились. И Дефне брякнула первое, что пришло ей в голову:

— Ты уже был на приёме у психиатра по поводу анорексии?

— У психотерапевта, — удивляясь, поправил Синан и тут же догадался, — Ягыз сказал?

— Дал голову на отсечение, — ответила Дефне, — А ещё, что ты уже добыл личный номер врача, и достаешь его разными вопросами.

— Всего-то пару раз звонил, сразу «достаёшь», — проворчал Синан.

Дефне захихикала. Синан неуверенно заулыбался. Дефне рассмеялась. Синан подхватил. А потом схватил Дефне за руку, втянул в квартиру и захлопнул дверь, чтобы любимая не улетела. И первый раз поцеловал. Сначала осторожно. Потом всё более страстно. Дефне ответила. Хрупкая, полупрозрачная, сказочная фея в горячих руках Синана обретала плоть и кровь, превращалась в земную, трепетную девушку. Сказка становилась былью. Чем не сюжет для