Приди в такое время… - Ирма Гринёва

моих венах,

помогающая мне жить,

противостояла земному притяжению

Синан так измучил себя, что Дефне начала ему мерещиться. Впервые это случилось в столовой. Потом показалась выходящей из соседнего здания среди стайки молодёжи. А потом лифт в их здании поставили на профилактический ремонт, и он, зайдя в соседнее здание, чтобы подняться на его лифте на второй этаж и пройти через столовую, чтобы попасть в свою башню, увидел её воочию, уже выходящей из здания. И понял, что ничего ему не мерещилось. Он, действительно, видел Дефне в столовой. Всё это время, что он мучился без неё, она была рядом, в соседнем здании.

Синан, как собака-ищейка, напавшая на след, стал каждый день обедать в столовой, не чувствуя ни вкуса, ни запаха блюд, пока не вычислил время, в которое Дефне приходит туда, чтобы разогреть себе еду. («Только ли себе?», — подумал ревниво). Проследил за ней до лифта. Запомнил, на каких этажах он останавливался. И начал обходить их по порядку, пока не вспомнил разговор с Ягызом, где тот обмолвился, что Дефне нашла новую работу по своей будущей специальности. Поскольку Дефне училась в Университете на факультете Социальных коммуникаций, то Синан достаточно быстро вышел на компанию Komunivit, занимающуюся социологическими исследованиями. И, заодно, опять наведался в Университет, где продежурил две недели после возвращения из Зигана, но Дефне так и не встретил. А сейчас ему повезло! Он увидел её и в Университете, и в том, что правильно нашёл её новое место работы, удостоверился.

Сколько сразу у него появилось мест, где он мог беспрепятственно любоваться ею издалека! И начал он с лифта по утрам. Дефне приходила на работу к 9-и часам. И Синан стал приходить к 9-и. Лифт поднимался вверх переполненный, постепенно освобождаясь от груза, поэтому Синан не боялся быть замеченным, заходя в него вместе с Дефне. Пристраивался в уголке, жадно вглядывался в её профиль или ласкал взглядом волосы на затылке, в зависимости от того, где удавалось встать. В столовой присмотрел себе столик, откуда был виден весь её путь от двери до прилавка с микроволновкой. И обратно, конечно. С Университетом получалось по-разному, поскольку основная работа у Синана была по вечерам, но неизменно он ждал её в машине после занятий, чтобы проводить взглядом от лестницы до входа в метро. Вот такие маленькие радости появились в жизни Синана.

Дефне чувствовала чьё-то пристальное внимание, преследующее её то во время прихода на работу, то во время обеда. Оглядывалась несколько раз, пока её взгляд не столкнулся с глазами Синана. От неожиданности вздрогнула, резко отвернулась, сделала вид, что не заметила. Глупо, конечно, по-детски как-то… Успокоила себя тем, что не её он преследует, а просто вынужден подниматься на их лифте, пока лифт в его здании находится на профилактике. Потом начнётся ремонт их лифта, и уже работники соседнего здания будут ворчать на давку в лифте. Над тем, почему он, вдруг, начал приходить на работу к 9-и часам, подниматься для перехода не на второй этаж, а выше, обедать в столовой, а не в кабинете, предпочла не задумываться, отодвинула от себя, запретила себе об этом думать.

Ягыз сильно удивился резкой перемене настроения друга. Ни с того, ни с сего, к Синану вернулось его радостное, улыбчивое настроение. Даже можно было сказать, что друг выглядел счастливым. Обычно Синан так воодушевлялся, когда на горизонте начинала маячить новая любовь. Только вот что-то Ягызу она была не видна, ведь, как правило, за любовью Синан не ходил на край света, находил где-то поблизости.

И ещё было несколько странностей в поведении друга и начальника. Синан, вдруг, полюбил столовскую еду. И приходить на работу начал ни свет, ни заря — к 9-и часам. Хотя обычно раньше 11-и не появлялся. Сотрудники приходили к 10-и часам, поскольку к этому времени приходил Ягыз. Когда раннеутренние приходы большого босса повторились не раз и не два, народ заволновался и обратился за вопросом ко второму боссу. И тогда Ягыз пошёл объясняться с Синаном. На прямой вопрос получил прямой ответ: «Потому что Дефне начинает работать с девяти. Наших это не касается. Как приходили к десяти, так пусть и приходят».

Взволнованный новостями, Ягыз тут же позвонил жене. Расстроил её тем, что Синан нашёл Дефне. Озджан новость переварила, перезвонила Ягызу и посоветовала рассказать Синану всё о прошлом Дефне. «Пока он не натворил дел», — так сказала. А ещё лучше, показать ему её страничку в интернете. Ведь она в открытом доступе, так что приватность Дефне они этим не нарушат.

Ягыз подумал-подумал, и решил пока ничего Синану не говорить. В конце концов, они взрослые люди, сами должны разобраться в своих отношениях. Дефне теперь не подчинённая Синана. Свободно, не опасаясь последствий, может выражать свои чувства и желания. Может, не так, уж, ей противопоказан Синан, как это думает Озджан?

18

Пусть никто из них не скажет ни слова

Как так получилась, что они стали оставаться в лифте вдвоём, Дефне не поняла. Нет, людей в лифт набивалось по-прежнему много. Одни выходили, другие входили, а они, неизменно, оказывались вместе, рядышком, почти касаясь друг друга. Синан ничего для этого не делал. Просто был. Притягивал Дефне, как магнитом. Они поднимались на самый верхний этаж здания, потом Дефне нажимала свой седьмой и выходила. А Синан спускался ниже, на второй, чтобы перейти в здание к себе.

В обед они встречались в столовой. Как получилось, что она оказалась за столом Синана, Дефне не знала. То ли она сама к нему подсела, то ли он её окликнул… Синан забирал из её рук судки с едой и шёл к микроволновке. Возвращался оттуда с подносом, на которым стояли исходящие горячим паром и благоухающие вкусными запахами четыре тарелки — две с супом28 и две со вторым блюдом, и две чашки свежесваренного кофе.

По понедельникам, вторникам и четвергам Дефне ныряла в его машину после занятий в Университете, и он подвозил её до метро. Её путь домой сократился на 8 минут. Из десяти, которые она шла бы пешком до метро, одну минуту занимала езда, и ещё одна уходила на то, чтобы сесть и выйти из машины.

Самым счастливым и плодотворным для Синана был час, когда он был в офисе один. Никто не мешал ему думать о Дефне, представлять её глаза, ощущать её запах, чувствовать жар её руки в одном касании от своей. И рисовать, рисовать, рисовать. Кольца на её тонких пальцах.