Я родила от друга мужа (СИ) - Гейбатова Мила

Но мы не женаты! И я больше не намерена терпеть рядом с собой мужчин, спускающих на меня свои неудачи.

- Ааар! – рычит Иван. – Идем, я добуду ножницы и отрежу этот чертов ярлык!

- Прекрасно! Стоило поступить так в самом начале!

Тоже мне, злобный мачо. Зубки не у него одного есть.

Иван останавливает официанта и требует у того ножницы. Парень удивляется, но спешит помочь. Никольского все стремятся слушать.

- Идешь, дорогая? Я взял, - делая круглые глаза, обращается ко мне.

Я всего-то чуть замешкалась позади, тарталетки с икрой очень вкусные, когда еще я так поем.

- Ага, да, конечно, - быстро прожевывая, отвечаю.

Иван морщится, но ничего не говорит.

Чуть ли не бегом несусь за ним. Он идет в какую-то потайную комнату? Потому что уборную мы проскакиваем.

- Заходи, это кабинет управляющего, сюда никто случайно не зайдет, - открывает передо мной дверь. – Раздевайся.

Я подавляю в себе желание поерничать, молча расстегиваю сбоку молнию. Какая разница, откуда у Никольского связи с управляющим ресторана, главное, что это поможет избавиться мне от зуда.

- Вот, здесь, - провожу пальцами по коже, очерчивая раздражение.

- Вижу, - глухо повторяет Иван и накрывает красноту своей рукой, - так много, у тебя и впрямь, сильная реакция, а я не верил, прости.

- Да ничего, ты же не со зла, - отвечаю, понизив голос.

Обстановка интимная, и Никольский заговорил по-человечески. Сразу хочется и самой быть милее.

- Я отрезал, но тут явно нужна мазь, - он снова проводит по оголенному участку кожи. Между нами словно разряд тока проскакивает, и я от неожиданности отпускаю платье, оголяя грудь. – Ой.

- Ты без белья, - произносит Иван, завороженно смотря туда, куда джентльмены не должны пялиться.

- Платье такое, мой бюстгальтер не подходил, пришлось снять. Если бы мы еще и за другим лифчиком пошли, то точно опоздали бы на твою встречу, - пожимаю плечами и медленно тяну платье наверх.

- Ничего страшного, - Никольский накрывает мою руку, - я помогу.

Но вместо того, чтобы одеть на меня платье, целует в губы, а его руки хаотично гуляют по телу…

Я, вместо того, чтобы оттолкнуть наглеца, прижимаюсь к нему сильнее. Платье болтается где-то на бедрах, верх полностью открыт. И мне хочется сравнять счет, раздеть Никольского.

- Ммм, - мычу сквозь поцелуй и стягиваю с него пиджак.

Почему на мужчинах постоянно так много одежды? На девушке одно тоненькое платьишко, которое раз, и свалилось практически случайно. А с них надо снимать, пиджак, рубашку, галстук.

Тем временем, градус между нами стремительно повышается. Иван тоже не бездействует, вполне себе по-хозяйски нажимает на чувствительные точки на моем теле и упирается своим твердым желанием в мой живот.

Стон вырывается из груди, так хорошо мне не было очень давно. С Женей интим как-то не клеился примерно год уже, а то и два.

Евгений! Мысль о муже отрезвляет, возвращает с небес на землю.

- Подожди, - вяло сопротивляюсь, не отвечая на ласки, - нам нужно поговорить.

Не то чтобы я переживала, что изменяю мужу, мы хоть и расстались, но юридически связаны. Нет, вопрос не в этом. А в странном поведении Ивана – то он нежный и ласковый зверь, а то просто зверь. Фигурально выражаясь.

- К черту разговоры, - не соглашается Никольский. – Ты разве не этого добивалась?

- Что?! Ты о чем? – отталкиваю его от себя из последних сил и поднимаю-таки платье. – Я ничего не добивалась, у меня раздражение от новых вещей! Ты видел собственными глазами!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Видел, - медленно отвечает Иван, - но глобально ты же хотела приручить меня, разве нет? Ведь просто отца ребенку найти это неплохо, но куда лучше еще и мужа себе отхватить.

- Ты что несешь? – отхожу на два шага назад. – Ты же вроде не пьешь алкоголь, с чего такой бред пришел в твою голову?

- Бред, да? – он горько усмехается. – То есть свалить ко мне – это не тщательно продуманная акция на пару с твоим муженьком? Что-то пошло не так, что он слил информацию раньше времени, да? Изначально мы должны были сблизиться до сенсации, верно? Я сегодня имел один крайне любопытный разговор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Так, все, я ухожу, - застегиваю платье. – Это было ошибкой съезжаться, ничего твои журналисты не прознали бы, живи мы отдельно. В крайнем случае, всегда можно было бы сказать, что отношения не задались, но сына воспитываешь. А теперь вообще, ты что-то там придумал в своей голове, или тебе кто-то сказал, а я виновата. Я никак не докажу тебе свои непорочные намерения, поэтому лучше не стоит и начинать. Хотя, я ехала в этот город действительно просто рассказать и повиниться за Евгения и ситуацию в целом.

Делаю шаг к двери, с трудом сдерживая слезы, но Иван хватает меня за руку.

- Никуда ты не пойдешь! Пока не признаешься, - он тяжело дышит и смотрит мрачным взглядом.

- В чем признаться?! В том, что я мечтала охомутать тебя, как Алиса? – я уже кричу. – Она мне сегодня сообщила, что я ее план выполнила, обскакала. Так нет! Я о тебе знать не знала! Эдакий ты болван! И лучше бы и не узнала! Нужно было уезжать от вас обоих и растить сына одной, тогда никто не посмел бы обвинить меня в меркантильности. Наверное, теперь я так и сделаю. Зарплату ты мне выплатил, спасибо. На первое время хватит.

- Стоять! – приказывает Никольский. – Смотри мне в глаза. Живо!

Поднимаю лицо на него, пусть любуется гад.

- Ты не врешь, - медленно произносит он. – Я с другими женщинами привык иметь дело, оттого легко поверил в твое участие в сговоре. Но ты отличаешься от них, слишком наивна для такого.

Я дергаюсь как от пощечины.

 - Ну, знаешь ли, какая есть!

- Стой, глупая, я ж ласково, - он притягивает к себе и гладит по голове, - просто мне такие не встречались с тех пор, как я начал зарабатывать деньги.

- Да иди ты, - произношу вяло, но не отстраняюсь.

- И пойду, - он улыбается, - с тобой. Домой. К нашему сыну.

22

Мы возвращаемся к людям. На этот раз Иван таскает меня везде, собственнически прижимая за талию. Но разве это может что-то исправить?

Настроение ниже нуля. Человек сначала возводит на вершину блаженства, а потом сам же сбрасывает в пучину грязи. Я разочарована.

- Очаровательная у вас спутница, только грустная и задумчивая, - ко мне внезапно обращается один из тех, с кем общается Никольский.

Вежливо улыбаюсь одними уголками рта. Не хочу говорить. Пусть все отстанут.

Снова погружаюсь в упаднические мысли. Я опять свернула не туда на жизненном пути? Нужно менять направление?

- Светлана устала и думает о моем предложении, - доносится голос Ивана.

Дергаюсь как от пощечины, только его твердая хватка не дает сделать шаг назад.

- О! Так вас можно поздравить?! – лукаво улыбается мужчина.

- Предложение?! То самое предложение? – нервно переспрашивает его спутница.

- Ага, то самое, - невозмутимо отвечает Никольский.

И его ни капли не смущает три пары глаз, уставившихся с разными эмоциями.

Что за новая игра? Для предвыборной кампании нужно быть официально семьянином? А если я прямо сейчас обломаю ему спектакль, сыграю свою роль, а не навязанную им?

- Эм, - начинаю неуверенно и понимаю, что не скажу я ничего, не выдавлю из себя разоблачение этого гада.

- Да, дорогая? – Иван проводит носом по моей щеке, от чего целый ворох мурашек пробегает по телу.

- Нам к сыну пора, - выдыхаю удивленно.

- Ах да, точно. Скоро поедем.

- Вы такие милые. Я не верила до последнего, думала, пиар-акция, но нет. Сразу видно, какие между вами двумя глубокие отношения!

- Гхм, да, вы правы, очень глубокие, - отвечаю с сарказмом.

- Мы, пожалуй, пойдем попрощаемся с остальными, вроде все важное уже решили, да Вениамин Сергеевич?

- Да, да, Иван, хорошо.

- До свидания, - он жмет руку и учтиво кивает даме.