Тайна умрёт со мной - Анна Свирская

несчастливая судьба.

Мистер Хоутон вздохнул:

— Эти сказки просто неискоренимы… Мисс, у тех, кто жил в правление Генриха Восьмого и его детей, почти у всех была тяжёлая, полная перипетий судьба. Вентворты не отличаются от прочих аристократических семей, у всех, если поискать, случались потери и трагедии. Но что касается Анны Вентворт, она прожила долгую жизнь. Правда, она потеряла четверых детей, но остальные-то выжили, и в Эбберли до сих пор живут её прямые потомки. На склоне лет её муж влюбился в дочь краснодеревщика из Лондона, сделал её своей любовницей, а жену отправил в Эбберли. Это она велела построить новый дом. Он не сохранился, но тем не менее именно Эбберли стало родовым гнездом Вентвортов, и они живут там по сей день. А если вам интересно, можем спуститься к реке, оттуда видно кое-что, построенное при Анне Вентворт. На том берегу есть эллинг, его подновляли, но в основе строение шестнадцатого века. И с ним тоже связана одна очень мрачная история. — Проигнорировав просьбы рассказать, что это была за история, мистер Хоутон опять вернулся к тому, что, очевидно, привлекало его более всего — к зданиям и архитектуре: — От тех времен на другом берегу сохранились два других примечательных сооружения. Первое — часовня, та самая, которую построила Анна Вентворт якобы на месте могил отца и брата. После того, как земли монастыря отошли казне, её муж сумел выкупить то, что ранее принадлежало де Вернеям, и ей уже никто не мешал строить то, что она хотела. Второе сооружение — кенотаф, гробница без останков внутри. Анна Вентворт, конечно, не называла его так, она выдумала какую-то благочестивую историю, но неподалёку от часовни она поставила высеченную из камня точную копию церкви Святого Ботольфа. Не сохранилось ни одного рисунка, ни одной гравюры с изображением монастыря, и только благодаря кенотафу мы знаем, как выглядел храм. Это была невероятной красоты готическая церковь!

— Он до сих пор там? — спросила женщина в шляпе. — Этот кето… кенотаф?

— О да! У того места в лесу дурная слава, очень дурная. Его ещё при жизни Анны называли Лес самоубийц. Разумеется, разрушить кенотаф боялись. Тем более, он находился на землях Вентвортов. А ещё эта копия церкви устроена как ящик. То есть крышку можно сдвинуть. И, конечно же, пошли слухи, что Анна Вентворт поместила внутрь останки отца и брата. Примечательно, что всех де Вернеев до этого хоронили в крипте церкви Святого Ботольфа, и Анна, получается, перехитрила священников и всё же похоронила своих родных в церкви, пусть и крошечной, но зато той самой. Символически, разумеется.

Слушатели удивлённо загудели.

— Так вот, ещё при жизни Анны Вентворт кто-то настоял, чтобы кенотаф открыли и проверили. Внутри ничего не нашли, а двое парней, которых отправили сдвинуть крышку, вскоре погибли. Когда я был ребёнком мы переправлялись на ту сторону посмотреть на часовню и кенотаф, и это было вроде испытания на смелость. Сейчас, конечно, я понимаю, что это просто камни, но тогда… Хотя не знаю, кого мы больше боялись: призраков или егерей. Девять лет назад часовню и кенотаф очистили от мха, подновили… Я в детстве даже и не знал, что копия церкви настолько точная и красивая. Загляденье! Но было сделано и одно страшное открытие! — мистер Хоутон воздел руку вверх. — Учёные, которые проводили реставрацию и раскопки, сняли кенотаф с основания, основание подняли, а под ним нашлись два гроба. Останки были в очень плохом состоянии, но по возрасту и по тому, что в одном из гробов многие кости были переломаны, решили, что это отец и сын де Верней. Анна Вентворт всё же нашла их тела!

— Какой ужас! Кошмар! Боже мой! — прошептали сразу несколько человек.

— Тела были перенесены на кладбище, а кенотаф возвращён на место, — поспешил успокоить всех мистер Хоутон, отирая взмокший лоб. — Но оцените хитрость Анны Вентворт! Она специально сделала эту крышку, чтобы отвлечь внимание! Все были уверены, что тела лежат внутри кенотафа, а когда их там не оказалось, успокоились. Это всё было устроено лишь для отвода глаз.

— А можно на эту штуку посмотреть? — спросил какой-то мужчина. — Туда бывают экскурсии?

— Исключительно редко, — покачал головой мистер Хоутон. — Дело в том, что лес по ту сторону принадлежит Вентвортам. А заходить в частные владения мы можем только с разрешения. Иногда хозяева его давали, иногда нет. Мы переправлялись на лодках на ту сторону, осматривали часть парка Эбберли, которая примыкает к реке, а потом шли в Лес самоубийц. Это была прекрасная прогулка и одновременно экскурсия. Я попробую связаться с владельцами, и, может быть, в этом году нам посчастливится увидеть кенотаф. Это произведение искусства! Я знаю, что большинство из вас не из этих мест и вскоре уедет, но тем, кто живёт поблизости, предлагаю записаться в агентстве, если вы желаете посетить те места. Я пока ничего не обещаю, но увидеть парк Эбберли и все эти старинные постройки — это редкая, редчайшаяая возможность!

* * *

Всю дорогу назад из Стоктона Уилсон пытался разговорить Айрис, но та отвечала на его расспросы неохотно. Да, ей понравилась экскурсия. Да, было жарковато. Да, самое интересное — это руины монастыря. И Анна Вентворт.

Айрис никак не могла заставить себя вдуматься в беседу. Мысли занимали Вентворты. Экскурсовод, по опыту зная, чем привлечь слушателей рассказал то, чего было не найти в серьёзных книгах, полную странных совпадений историю де Вернеев и Вентвортов.

А она, несмотря на слова Уилсона про дурное место, всё же сходила пару дней назад посмотреть на часовню и маленькую, высотой чуть выше пояса, копию церкви… Она показалась ей красивой, но странной, она никогда не видела ничего подобного, но только теперь она поняла, зачем копия была здесь поставлена и что значила… Она бы посмотрела на неё совсем другими глазами, если бы снова оказалась там.

Эбберли было местом удивительным и немного пугающим. Сколько ещё тайн скрывалось здесь? И сколько таилось в библиотеке?

Когда они вернулись назад, мистер Уилсон, встретив на крыльце Джоан, даже пошутил:

— Мисс Бирн, видно, вконец напугалась. Им на экскурсии про проклятие рассказывали, про Лес самоубийц, поди про женщину в чёрном тоже…

— Про женщину в чёрном? — повернулась к Уилсону Айрис. Словно в ответ на эти слова, у неё начала болеть голова.

Уилсон довольно хохотнул:

— А как же? У любого уважающего себя особняка должна быть своя женщина в чёрном… Или же в белом, это уж у кого какой вкус. И тут своя есть!

— Не болтайте, чего не