Крыжовенное варенье (СИ) - Шеховцова Наталья

— И тут из-за угла, выскакивает железный мамонт, — Вначале Лобенко показалось, что она ослышалась. «Разве «железные мамонты» существуют?» Но юноша снова заговорил про диковинного робота-зверя. И тут Ольга догадалась: «Это же он о компьютерной игре!» Она громко рассмеялась. Парень оглянулся. У несостоявшегося рыцаря оказался смешной нос картошкой.

Рассказ вмиг утратил для девушки свою привлекательность, и даже в запахе туалетной воды неожиданно проявилась приторно-сладковатая цветочная нотка. Фантазия Лобенко резко дала по тормозам, развернулась и покатила в совершенно ином направлении. Теперь она представляла, как была бы счастлива, если бы все, что случилось с ней за последние недели, тоже оказалось виртуальной игрой, если бы «фанатика» можно было убрать из ее жизни одним «кликом» мышки.

Ольга вышла на станции «Охотный ряд», а «заново рожденный» борец с «железными мамонтами» поехал дальше. Лобенко долго читала указатели, потом поднялась на поверхность, отодвинув тяжелую дверь, просочилась на улицу и медленно направилась в сторону «Большого театра», и дальше на Петровку. Она не торопилась. До встречи оставалось еще целых полчаса.

Х Х Х Х Х

На встречу должно было приехать уже не трое, а пятеро потерпевших. Добавились москвичи, супруги Чижовы.

Как раз за двое суток до покушения на Верочку, квартиру Чижовых ограбили. Та же схема: дверь открыли своим ключом. Есть свидетель — консьерж. Заметив двух молодых парней («студенческий возраст, у одного большое родимое пятно на левой щеке, у другого слегка кривоватый нос…»), тот, конечно, поинтересовался, куда они направляются. Узнав, что в сорок восьмую квартиру, консьерж сообщил, что ни Марии Алексеевны, ни Станислава Евсеевича, ни даже их сына Сережки, нет дома.

— Конечно, нет! Хозяева квартиры в нашем магазине модерновый «домашний кинотеатр» подбирают, — паренек подергал за нашивку известной торговой фирмы на своей оранжевой спецовке. — А нам велено отгрузить старую технику. На фирме ее оценят, и стоимость новой на эту сумму будет уменьшена. Вот договор на изъятие и перевозку, — рабочий протянул консьержу какую-то бумажку.

— «Кинотеатр», — говорите? В жилом-то доме? Что, и зрителей пускать станут? Неужто мне придется билеты проверять?

Рабочие рассмеялись:

— Дедуль, «домашний кинотеатр» — это комплект оборудования для просмотра фильмов со стереозвуком. Например, если бандит стоит справа, а жертва слева, вот как мы с вами, то зрителю, — и он кивнул в сторону своего напарника, — звук выстрела будет слышен из правого динамика, а крики жертвы — из левого.

Дед не унимался:

— Куда ж ваша фирма старье денет?

— Либо в комиссионном магазине выставит, либо на запчасти разберет, а то и вовсе на завод по переработке сырья отправит, — смотря какое старье…

— Понимаю! Новая форма обслуживания?

— Отстали от жизни, дедушка! Этой «форме» уже лет пять. И вы нас лучше не задерживайте, а то от хозяев сорок восьмой квартиры нагоняй получите. Вы же знаете, они люди серьезные.

Консьерж знал, поэтому задерживать не стал. Он даже помог, подержал тяжелую подъездную дверь, пока в «Газель» поочередно сгружали «старье»: телевизор с плоским экраном на пятьдесят один дюйм, видеомагнитофон, усилитель, музыкальный центр, пять колонок и декодер для приема спутниковых каналов. Последней вынесли переносную магнитолу.

— А эту штуку они тоже менять будут? Вроде, Сережка ее мне обещал отдать, а то тоскливо в тишине дежурить, — старик несколько погрустнел.

— Ничего не знаем. Велено доставить.

Напарник же добавил:

— Вы не волнуйтесь, дедушка, напомните Сережке об обещании, они люди богатые, не то, что магнитолу, новый переносной телевизор вам подарят!

«Какие внимательные и добрые молодые люди, даром что работяги», — подумал консьерж и не стал запоминать номер «Газели»…

Поначалу, супруги Чижовы даже не заметили, что помимо техники пропала еще одна вещь. Пришли на прием к следователю, стали вычислять, кто из знакомых знал о богатой оснащенности квартиры и имел доступ к ключам. Ни одной подозрительной кандидатуры не вспомнили. Тогда следователь, наслышанный о подобном загадочном проникновении в квартиры «фанатиком», возьми да и спроси, практически в шутку, с ухмылочкой:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А изумруда два на полтора сантиметра у вас случайно в квартире не было?

Супруги растерянно переглянулись:

— Нет, изумруда не было, — и ушли домой. А через два часа перезвонили следователю:

— Мы насчет изумруда… Его у нас с мужем, правда, не было. Но он был в перстне у моей бабушки. И об этом она писала в своем дневнике. Вот дневник-то как раз и пропал. Извините, тетрадочку эту мы хранили в дальнем углу ящика, в письменном столе, все остальные бумаги на месте, сложены аккуратно, так что мы только после вашего сегодняшнего вопроса решили все тщательно проверить и обнаружили пропажу…

Х Х Х Х Х

Светлана Артемьевна и пенсионер Старков явились на Петровку первыми. Валентин Николаевич оказался ухоженным старичком с мраморным цветом лица, какой бывает у праздных любителей сауны и приверженцев чересчур здорового питания. Ничуть не стесненный обстоятельством похищения трости из красного дерева, Старков сидел, опираясь на не менее прекрасное произведение цвета слоновой кости, иссеченное китайскими иероглифами. Зажав палку между коленями, он указывал двумя мизинцами на границы некоего отрезка и пояснял:

— Это восточный аналог нашей поговорки «Тише едешь, дальше будешь», дословно звучит так: «Дорога в десять тысяч ли начинается с одного маленького шага».

Светлана Артемьевна сверлила старичка испытующим черным взглядом, что на самом деле (Ольга, наконец, в этом разобралась) означало не суровость, а всего лишь искренний интерес. Подоспевшую Лобенко она представила лаконично:

— Моя хорошая знакомая — Оленька, человек с восточной душой и европейским характером. К сожалению, ее квартиру тоже ограбили.

— Что у вас украли, голуба! — поинтересовался Старков.

— Кое-какие украшения, вместе с перстнем, который, оказывается, был старинным…

— Ах-ах-ах! Эта потеря похожа на любовную разлуку. Ты начинаешь понимать, насколько Он дорог, только после того, как Он покидает тебя… — Старков говорил пафосно, но искренне. И Ольга, и Светлана Артемьевна это почувствовали.

— Но вы-то, наверное, тоже расстроились, хотя и знали, чем обладаете…

— Не совсем так. — Старков воздел палец к небу и помахал им. — Видите ли, Оленька, в некоторой степени мы с вами собратья по несчастью. Вы, наверное, догадались, я коллекционирую интересные палочки, — Валентин Николаевич приподнял трость цвета слоновой кости над полом, — И, если следовать тому же сравнению с амурными делами, то у меня целый гарем «любовниц». Нет, не то, чтобы я не дорожу каждой из них в отдельности… Понимаете, здесь скорее проявляется не жалость утраты, а некая досада… Ведь «фанатик», — разрешите, я теперь тоже буду его так называть, — обернулся он к Светлане Артемьевне, та кивнула, — «заказал» именно трость из красного дерева с рукояткой в виде головы орла, остальные, более старые и более ценные, не тронул. О чем это говорит?

— О том, что он в тростях, как свинья в апельсинах, — подметила Ольга.

— «Свиньями в апельсинах», голуба, были исполнители, позарившиеся на жалкую пачку казначейских билетов, — он снова замахал указательным пальцем. — Но заказчик знал, что хотел получить. Ему почему-то понадобилась именно эта палочка. Для меня она была «одна из», а для него — «единственная». Значит, я — специалист по антиквариату — что-то в ней проглядел, что-то о ней не узнал. Вот теперь часами пропадаю в архивах, библиотеках, встречаюсь с искусствоведами: пытаюсь понять, что за загадка таилась в моей трости…

Супруги Чижовы, Свистунов и Отводов пришли практически одновременно. Едва успели всех друг другу представить, подоспел и Городец.

Давать слово решили по порядку, начиная с жертвы самого первого ограбления:

— Трость XVIII века я приобрел на аукционе в Петербурге восемь лет назад, — сообщил Старков. Расспрашивать, откуда у прежнего владельца антикварная вещь, в наших кругах не принято. Времена были не самые удачные, кто-то с последней семейной реликвией расставался, кто-то начинал заниматься перекупкой, чтобы прокормить детей… Проверили только, чтобы трость не числилась украденной. В каталоге было отмечено, что некогда она принадлежала фавориту Елизаветинского двора графу Шварину. Вот и все, что знаю.