Огонь в его крови (ЛП) - Диксон Руби

Кэйл прекратил атаку. Он услышал, что я сказала «нет», и прекратил.

Я не знаю, как это воспринимать. Я, конечно же, очень рада, но должна ли я похвалить его за это? Поблагодарить за то, что он попросту перекусил пополам одного из солдат? Вести себя так, будто ничего не произошло? И словом не обмолвился об этом? Я поглаживаю его чешуйчатую кожу, в то время как путаница беспорядочных эмоций разрывают меня изнутри. Он только что убил человека. Перекусил его пополам. Но, ни в том, ни в другом случае он не атаковал первым. Он только пытался улететь со мной и озверел лишь тогда, когда они нас обстреляли.

Выстрелили в меня.

У меня к горлу подступает желчь, когда смотрю вниз на пейзаж внизу. Мы высоко в небе, а Кэйл кружит вокруг руин Старого Далласа. Отсюда развалины зданий выглядят умиротворенными и довольно-таки милыми в каком-то странно дезорганизованном понимании. Выглядят они как опрокинутые игрушечные кубики, а не как беспорядочные руины города. Зеленая растительность змеится вдоль неровных краев улиц, расползаясь за ограждения и заполнив трещины, портя идеальные линии старых автострад. Отсюда всё выглядит как бы здорово…, если игнорировать то обстоятельство, что я свисаю — голая — с когтей смертельно опасного дракона на высоте более чем тысяча футов.

Как бы то ни было, мне лишь хочется знать, куда он меня забирает и как я смогу снова вернуться домой.

Мы летим какое-то время, до тех пор, пока мой голодный, бурлящий желудок не начинает протестовать. Я разглядываю драконье лицо Кэйла, пытаясь оценить его настроение. Его острые зубы все еще обнажены в полу рыке, словно он готов к атаке. Его глаза до сих пор полностью черные.

Таким образом, с нами пока все не очень-то хорошо… но еще не хорошо с моим животом. Мне на ум приходят те солдаты и то, как по сравнению с ними обращался со мной он. Он ни делал ничего, кроме как заботился обо мне, даже когда его глаза становились черными.

Решив рискнуть, я начинаю поглаживать его переднюю лапу.

— Мне нужно вниз, Кэйл. Пожалуйста.

Он бросает быстрый взгляд вниз на меня, и в глазах дракона бушует накал эмоций.

— Спустись вниз, пожалуйста. Знаю, что ты меня не понимаешь, но мне нужно вниз, — я указываю на ближайшее здание внизу. Оно разрушено и отсутствует множество окон, но мне плевать. Это то место, где мы можем приземлиться.

Он начинает кружить над ним, спускаясь вниз, и я чувствую всплеск облегчения. Когда мы приближаемся к зданию, я поднимаю взгляд, и мне кажется, что в его глаза медленно начинает просачиваться золотой цвет, и поэтому я начинаю поглаживать его чешуйки и бормотать о том, как меня это радует, при этом сохраняя мой голос успокаивающим. Это место, конечно же, просто ужас. Практически, как любое здание в Старом Далласе. Верхний этаж обрушен, обнажая лабиринт стен и комплекс помещений и секций, все разрушено и заросшее лозами. Это что-то вроде офиса в пентхаусе? Да плевать. Я просто хочу вниз.

Кэйл выбирает место и спускается, распространяя свои крылья для смягчения нашего приземления, после чего складывает их на своем туловище. В крыше имеется огромная дыра, и он опускается внутрь нее. Мгновение спустя с тяжелым стуком мы падаем на пол офиса, и моя голова ударяется о чешуи на его груди. Он протягивает переднюю лапу и очень осторожно отпускает меня.

Колеблясь, я делаю пару шагов назад. Ну ладно, скорее шатаясь. Но я стою на твердой земле, и это уже кое-что. Я могу вздохнуть с облегчением. Я оглядываюсь и смотрю на Кэйла, глаза которого до сих пор продолжают бурлить в практически черном водовороте, его треугольные уши обострены в состоянии боевой готовности, а зубы обнажены в рыке. Хвост у него бешено стегается.

Он до сих пор в бешенстве.

Надо его как-то успокоить, и тогда я смогу расслабиться. Я поднимаю руку и снова медленно подхожу к нему.

— Теперь можешь расслабиться, великан. Здесь никого нет. Клянусь.

Его черный взгляд сосредотачивается на мне, а его хвост начинает стегаться чуть менее резко, чем раньше. Огромная морда опускается к моей протянутой руке, словно ища моего прикосновения.

— Я прикоснусь к тебе, — говорю я успокаивающим голосом. — Но мне хотелось бы, чтобы эта чернота исчезла из твоих глаз. Ты можешь это сделать?

Он бодает мордой мою ладонь резкими толкающими движениями.

Встревожившись, я отступаю назад.

— Давай потише, хорошо?

Глаза снова сосредотачиваются на мне, и тогда, пока я смотрю, они переключают цвет, изменив его к янтарно-золотому. Всего лишь секунда, но я знаю, что он здесь.

— Отлично, — успокаиваю я его. — Просто прекрасно. Ты ведь не хочешь мне навредить, верно? Клаудия твоя подруга. Ты малость сорвался с катушек просто потому, что те, другие, напали на нас с оружием, — ну ладно, пытались меня пристрелить. — Посчитав, что они собираются причинить мне зло, ты впал в режим защиты, и это здорово. Но теперь-то мы в безопасности, и ты можешь расслабиться, честно, — я знаю, что он не понимает мои слова, но звук моего голоса, по-видимому, помогает. Его глаза все еще продолжают переключаться с золотого цвета на черное и обратно, но теперь они скорее золотого цвета, чем черного. — С нами все в порядке. Клаудия уже в безопасности. Кэйл в безопасности.

Я продолжаю говорить негромко с успокаивающей интонацией, подчеркнуто повторяя наши имена, стараясь остепенить его. Сработает ли это, я не имею ни малейшего понятия, тем не менее, его глаза медленно становятся полностью золотыми, и на этот раз, когда он толкает мордой мою ладонь в поисках моего прикосновения, его движения спокойны.

Внутреннее ужасное напряжение отпускает меня. Я поглаживаю его чешуйчатый нос, продолжая бормотать ласковые слова утешения. Он не тянется ко мне, чтобы снова схватить меня своими когтями. Неплохо. Это уже прогресс. Его хвост замедляет стегания, и когда, наклонившись вниз, он начинает тереться носом о мою шею, я понимаю, что он уже очухался и пришел в себя.

— Вот так, — говорю я ему, будучи довольной его ответной реакцией и тому, что я сумела помочь. Я чувствую себя так, будто ситуацию ради разнообразия контролирую я, и это не наихудшее в жизни ощущение.

Гигантская морда дракона опять трется о меня, после чего он делает глубокий вдох. Его громадный, змеиный язык выскальзывает наружу и облизывает мою руку, и это чертовски больно. Ну конечно. Меня же подстрелили. Вздрогнув, я отталкиваю его и разглядываю свою рану. Это всего лишь царапина, но ее нужно прочистить. А не…, ну, зализывать языком дракона. Одному Богу известно, что с раной сотворит инфекция.

— Нужна вода, — говорю я ему. Возможно, в этом здании найдется немного воды, если он почувствует себя спокойными настолько, чтобы дать меня это выяснить.

Он еще раз облизывает мою руку, но на этот раз, проявляя осторожность, избегая мою рану. Меня пробирает дрожь от этой чистейшей нежности, потому что мне не должно это нравиться. Правда, не должно. И тут он снова шумно выдувает воздух мне в волосы и издает гортанный рык, который понижается до низкого напева. О да, я знаю, к чему он клонит. Он готов возбудиться, и тогда мне придется стараться его угомонить по совершенно иным причинам. Обеими руками я хватаю его за нос и вынуждаю его посмотреть на меня.

— Ты можешь измениться в человеческую форму?

Он пристально смотрит на меня, глаза у него янтарно-золотые, а в горле по-прежнему продолжается напевание.

Ну, по крайней мере, он счастлив.

— Хотелось бы мне, чтобы ты говорил на английском языке, — говорю я ему, пытаясь придумать, как изобразить жесты, из которых он смог бы понять, что нам нужно поговорить. Я прикладываю руку к губам и показываю жестом «говорить», затем пальцами изображаю «двухногого человека», а потом, как тот «ходит». — Две ноги? Хорошо?

Кэйл трется носом о мои руки, и его низкое гортанное урчание с каждым мгновением становится все более ласковым.

— Боженьки. Ну, хорошо, в общем, если ты найдешь мне немного воды и дашь мне отмыться, клянусь, я позволю тебе целовать себя столько, сколько захочешь.