Варфоломеевская ночь - Пьер Понсон дю Террайль

— Не можешь ли ты сказать мне, голубчик, где Нанси?

— Но… я не знаю… я… поищу…

— Постарайся найти ее и пошли сейчас же ко мне!

Прошло еще минут десять, и в дверь осторожно постучали. Это была Нанси, еще более бледная, взволнованная и смущенная, чем паж. Но Маргарита отнесла ее волнение за счет событий вчерашнего дня и поспешила улыбнуться своей любимице.

— Ну, подойди сюда, я прощаю тебя! — сказала она. Нанси почтительно поцеловала руку королевы и несколько ободрилась.

— Знаешь ли ты, что обманула меня? — спросила Маргарита.

— Я, ваше величество…

— Да, ты! Ведь ты знала истину и скрыла ее от меня!

— Ваше величество, — ответила Нанси, — преданность заставляет иной раз идти и на худшие дела, чем ложь. Но если бы я успела, то счастье вашего величества не было бы нарушено и по сию пору, так как я задавила бы зло в момент его зачатия. Ведь его величество…

— Прошу тебя, — холодно остановила ее Маргарита, — не упоминай мне больше никогда о наваррском короле. Эту ночь я так страшно страдала, что боялась не вынести мук и умереть. Но я выжила, и я… исцелена!.. Ну а теперь поговорим о другом. Знаешь ли ты, почему я решила простить тебя?

— Но мне кажется, что ваше величество… моя преданность…

— Ничего подобного. Просто ты мне нужна, я хочу с тобой посоветоваться, потому что ты хороший советчик. Но прежде всего должна сказать тебе следующее. Наваррский король своим поступком вырыл между собой и мной целую пропасть, но это не помешает мне оставаться наваррской королевой, и, как таковая, я разделю его судьбу, какой бы она ни оказалась. И в политике я буду ему верной подругой!

— Только в политике? — О, если бы это было иначе, я стала бы презирать сама себя! Но оставим это. Скажи лучше, что ты думаешь о герцоге Гизе?

— Я думаю, что он все еще любит ваше величество!

— Я сама знаю это… Но я не знаю, люблю ли его я!

— В таком случае разрешите мне, ваше величество, рассказать вам поучительную сказочку?

— Расскажи!

— Когда-то давно, — начала Нанси, — в стране Чудес и Волшебства жил-был десятилетний принц, который чувствовал большую любовь к цветам и деревьям. Король-отец покровительствовал этой склонности сына, так как находил, что монарх-садовник стоит выше монарха-солдафона…

— Он совершенно прав!

— Однажды утром юный принц прогуливался по саду среди им самим взращенных деревьев. Он хотел отведать плодов с любимого дерева, как вдруг заметил неподалеку другое дерево; оно было нисколько не лучше первого, но его плоды почему-то привлекли внимание принца. Конечно — юность… Недаром же она женского рода… вот и отличается непостоянством!

— Дерзкая! — сказала королева.

— Новое дерево так понравилось принцу, что старое стало ему казаться отвратительным. Он позвал садовника и приказал ему срубить его. Тот так и сделал. Тогда принц подошел к новому любимцу и сорвал с него плод. Но это плод оказался страшно горьким, и принц с негодованием отбросил его прочь. Тогда, раскаиваясь в своем непостоянстве, он поднял срубленное дерево и попытался приставить его к пню, но у бедного дерева не было больше корней, и оно тяжело рухнуло на землю.

— Твою сказочку надо понимать так, что герцог Гиз срубленное дерево, а наваррский король — дерево с горькими плодами? — спросила Маргарита.

— К сожалению, да! — ответила Нанси.

— Но разве обманное дерево не заслужило наказания за то что его плоды не соответствовали красоте его вида?

— Гм… пожалуй! Но принц, во всяком случае, вознаградил себя, и в этой награде было также и наказание дереву. Пройдя несколько шагов, принц заметил в траве скромную ягодку, которая стыдливо притаилась в самой зелени. Принц сорвал ягодку, которая оказалась превкусной клубничкой, и остался очень доволен.

— Нанси, — смеясь, воскликнула королева, — ты умница! Ручаюсь, что ты готова сравнить эту клубничку с каким-нибудь мелким дворянчиком — наивным, застенчивым, хорошеньким и вечно краснеющим?

— Имеющий уши слышать да слышит! — пробормотала Нанси.

— Хорошо, я подумаю о клубничке! — мечтательно сказала королева и взялась на перо.

Она написала следующее: «Дорогой герцог! Жизнь, как река, не течет вспять. Но ее берега порою бывают настолько красивы, что путник, спускающийся по течению, сохраняет о них вечное воспоминание. А ведь воспоминанья — лучше надежды… Ваша в прошлом Маргарита».

— Гм… — вполголоса пробормотала Нанси, когда королева показала ей это письмо. — Мне кажется, что Господь Бог сотворит чудо и перевернет все времена года. Или я ошибаюсь, или в этом году клубника в большом королевстве вызреет в… сентябре!

Но королева не слыхала этих слов: она мечтала… Однако мечтательное настроение не долго удержалось у нее, так как вскоре Маргарита сказала:

— Займись сейчас же упаковкой моих вещей и платьев в сундуки. Вот уже давно брат Франсуа приглашает меня побывать у него в Анжере. Теперь я не прочь проехать туда.

Нанси глубоко вздохнула.

— Что значит этот вздох? — удивилась Маргарита.

— Я тоже должна в свой черед просить совета у вашего величества!

— А этот совет может помешать моему путешествию?

— Нет, но…

— Да ну же! — нетерпеливо окликнула ее королева, видя, что Нанси колеблется и не решается говорить до конца.

— Может случиться, что ваше величество посоветует мне тоже отправиться в маленькое путешествие, из которого я вернусь… несколько иной…

— Да что за загадками говоришь ты?

— Ах, я в таком затруднении…

— Ты?

— Господи, ваше величество, нельзя же безнаказанно жить среди волков и в конце концов не завыть по-волчьи… Вот уже пять лет я живу в Лувре, и в это время мне пришлось наблюдать столько любовных интриг, что…

— Что это не осталось без влияния и на тебя тоже? Нанси вздохнула и потупилась.

— Гм… — сказала королева, — дело, очевидно, обошлось не без участия Рауля. Любит ли он тебя, по крайней мере?

— Господи, он не раз уверял меня в своей любви, но ведь мужчины — такие обманщики.

— К сожалению, да! — вздохнула королева.

— Так или иначе, мы должны пожениться…

— Да, но через два года, кажется?

— Боюсь, что это будет теперь слишком долгим сроком, краснея, ответила Нанси.

— Ну хорошо, — решила Маргарита, — отправимся теперь в наше путешествие, а по возвращении сделаем твоего маленького пажа шталмейстером; я дам тебе приданое, и все устроится!

XX

Весь остаток этого дня королева Маргарита провела в полном одиночестве. Два раза супруг посылал ей письма, но последние разделили судьбу первого письма, то есть были кинуты непрочитанными в бронзовую вазу.