Венеция – это рыба. Новый путеводитель - Тициано Скарпа

норовлю произнести «щенок» или «щепка» как «шельма» или «шериф».

В любом современном языке есть свои выразительные вершины. Они проявляются в определенных наборах звуков, которые особенно удачно сочетаются со значениями. Именно в этих деталях, в идеофонах, фонетических сгустках, воплощающих те или иные понятия, обнаруживается характер языка. Например, в итальянском языке, как и в английском и немецком, в начале слова встречается пара s+ согласная, которая служит для фонетического обозначения тех событий, которые происходят в два этапа: сначала энергия пополняется, накапливается в s – «эссэ», затем выпускается в ударном слоге. В итоге ссссскопленная энергия выссссссвобождается! S-bòtta, s-càppa, s-chìzza, s-còcca, s-fócia, s-fùggi, s-pàra, s-pùnta, s-prùzza, s-tàppa[63]; в английском: s-càre, s-córe, s-pènd, s-tòp[64]; в немецком: s-pàre, s-prìtze, s-tópfe[65]. Так же поступает и венецианский, но при этом ему удается сочетать s — «эссэ» cо звонкой согласной, мягкой c — «чи», то есть глухой постальвеолярной аффрикатой, которая в фонетическом алфавите транскрибируется символом ͡tʃ. Таким образом, некоторые шумные, драматические события обретают по-венециански совершенное звучание. Раздается взрыв – s’ciòpa; звучит пощечина – s’ciàfa; доносится хлопок – s’ciòco; совершается нырок бомбочкой, с согнутыми у груди коленями, чтобы поднять побольше брызг и окатить людей на берегу – s’ciómpa. Венецианцу знаком этот миг облегчения, когда Бог силится, мечется, мается, а затем прорывается, разражается, извергается в Большой взрыв. Вселенная s’ciòpa – взрывается.

Другое слово, появившееся в Венеции и облетевшее мир, – это слово гетто. Гетто, по-итальянски ghetto, происходит от getto[66] – формы глагола gettare — «лить, отливать». Дело в том, что на острове, отведенном пятьсот лет назад еврейской общине, находилась плавильня. Места было мало, поэтому евреям пришлось развивать высотное строительство. Дома Гетто на Каннареджо достигают семи-восьми этажей, подлинные небоскребы того времени.

Попробуй замаскироваться под венецианку. Самое большее – под жительницу материковой части Венето. Вряд ли ты сумеешь правильно произнести фразу, которой я собираюсь тебя научить. Отправляйся на Риальто по ту или другую сторону моста, и спроси у кого-нибудь:

– Capo, ghe xé un bàcaro qua vissìn?[67] (Синьор, есть тут где харчевня поблизости?)

Умоляю, «е» в венецианской форме xé – «есть», должна быть закрытой. Что до пресловутой x, то это обычная, хоть и сомнительная транскрипция простого мягкого североитальянского звука s — «эссэ» (звонкой фрикативной денто-альвеолярной согласной), как в слове ro[s]a – «роза», чтобы было понятно. У меня возникло подозрение, не знаю, правда, насколько оно обоснованно: речь идет скорее не собственно о x, а о перечеркнутой s, что делает этот знак похожим на диагональный крестик.

В небольших витринах бакаро выставлены: половинки яйца вкрутую с кильками, рисовые биточки, фрикадельки, тушеный говяжий рулет под соусом, салат из отварной телятины, жареные сардины, беспанцирные крабы, осьминоги, вяленый мерлан, лук, бычья колбаса, олений окорок, квадратики мортаделлы, кубики приправленной моцареллы, параллелепипеды горгондзолы. Естественно, их нужно «оттенить», то есть запить стаканчиком вина. Когда-то вино разливали прямо из бочки за стойкой.

Неясно, откуда пошло само это выражение «оттенить». Так даже лучше, пусть его происхождение тоже остается в тени. Попросту говоря, «тенистость» может означать мутноватость вина. Либо его значение относится к летним возлияниям под открытым небом, там, где можно было укрыться от зноя и пропустить стаканчик холодного вина. Сказать «пошли оттеним» было все равно что подмигнуть, имея в виду «зайдем куда-нибудь выпить». Однако по-венетийски «тень» – это еще и «небольшое количество; чуть-чуть». Все равно что сказать: «Выпьем по маленькой».

Вся эта легкая закуска в бáкаро быстро подменит настоящую еду, превратившись в непрерывное стоячее пиршество у прилавка. Канапка за канапкой, один лакомый кусочек собирает целую коллекцию деликатесов.

В раннем детстве были такие рыбные закусочные-жаровни. Жарельщик[68] наполнял калле непередаваемым смрадом. Он продавал голубую рыбу, анчоусы, сардины, бычки, мойву, кальмаров, молодь каракатиц, креветок. Промасленные кульки плюс огромные ломти белой или желтой поленты. Так и перекусывали. Порция холестерина после дневного сеанса или футбольного матча. Сладкоежки предпочитали впиваться на ходу в гардо[69] – каштановые лепешки – и лакомиться запеченными грушами.

Несколько заведений уличной еды возобновили эту традицию. Они торгуют кульками с жареной рыбой – поклевать на калле.

Подходит время ужина. На аперитив закажи в баре сприц: вода (хотя, по крайней мере в Венеции, для фирменного сприца нужна сельтерская), белое вино или просекко, и на выбор биттер кампари, апероль, селект с долькой лимона или апельсина и оливкой. Само слово австрийского происхождения: spritzen означает «разбрызгивать», следовательно, разбавлять вино водой. Сприц – это наследие габсбургского господства. Поэтому и звучит, как требование: «spritz!» – «брызни!».

В XX веке эту смесь обременили подкрашенными ликерами. Отсюда и до самого Триеста, в какой город или местечко ни заедешь, тебе приготовят множество ее разновидностей, почти сообразно оттенкам тамошних наречий. В последние десятилетия мода на нее распространилась по всему миру. Но поначалу это был обычный напиток без особых претензий. Жителям Венето смешно, когда они видят, что в крупных итальянских городах и за рубежом его выдают за самостоятельный коктейль и продают как таковой. Словно мы надули весь мир, подсунув фальшивку, псевдотрадицию. Из всего того, что изобретено в наших краях, прижиться должно было именно это? Кстати, за пределами Венето бармены систематически добавляют в него дольку апельсина, которая больше подходит для сладковатого апероль сприца. В других случаях требуется долька лимона.

Поразительно, как это туристы потягивают этот коктейль в любое время суток, как будто такой напиток утоляет жажду. Советую тебе употреблять его только в качестве вечернего аперитива: если он крепкий, даже безобидный сприц может сильно ударить в голову. Помимо всего прочего «сприц» – слово заклинательное, экзистенциальная синекдоха; оно несет в себе определенную ауру, предполагает некое окружение, обстановку: столики и стулья, желательно под открытым небом; приятные беседы на кампьелло или у клуатра, на залитых светом набережных, возможно, на Дзаттере или Джудекке, на фоне солнца, заходящего за дымовые трубы порта Маргеры. Сприц – это не напиток, это стержень системы взаимоотношений. Никто не делает сприц дома. Тут нужен бар, допустим, с играющими рядом детьми, подальше от шумного траффика, запаха асфальта, шин и выхлопных газов. В крупных городах то, что в Венеции является заурядным кампьелло, будет эксклюзивной летней верандой шикарного заведения. Словом, при всех своих неимоверных, немыслимых, промышленных цветах, сприц – это один из символов качества жизни в Венеции, и, несмотря на переизбыток туристов, оно остается очень высоким. Так что садись и ты за столик и заказывай сприц. Конечно, это не будет похоже на дегустацию марочного вина, но в этом-то