Сломанные крылья рейха - Александр Александрович Тамоников

глаз.

– Да, он подтвердил это, –  ответил кто-то из дальнего угла комнаты.

– Хорошо, –  тихо ответила Ласточка. –  Ты говорил с русскими? Чего они хотят? Вступить в контакт с руководством подполья?

– Нет, они сказали, что просят нас о помощи. Они хотят найти того самого пленного русского, который сбежал с завода.

– Зачем?

– Перестань, Ласточка! –  осадил женщину один из руководителей. –  Это же понятно, что русские ищут военный завод, на котором он работал. Мы можем им помочь, не раскрывая себя. Нас никто не заставляет посвящать их в наши планы. Русские действовали очень осторожно и не попались в засаду, приготовленную гестапо. Они убили четверых фашистов и ушли. Они спасли нашего товарища, хотя рисковали собой. Я думаю, нам следует встретиться с их командиром, разумеется, со всеми предосторожностями.

Карел встретился с Шелестовым в этот же вечер. Уставший, по колено в грязи, он спрыгнул из кузова машины, где прятался под ворохом сена, и заулыбался, вытирая лицо грязным беретом. Максим только молча кивнул, догадавшись по выражению лица, что чех вернулся с хорошими новостями. Они прошли в дом, где молодой рабочий тут же припал к ковшу с водой. Максим терпеливо ждал. Карел напился, сбросил свою кожаную куртку и уселся за стол напротив русского и заговорил. Павел Блача стал переводить:

– Есть добро. Подполье не возражает, чтобы вы встретились с русским пленным, который бежал с завода.

– Где, когда?

– Можно даже завтра, но вы вряд ли успеете выполнить все требования руководства подполья.

– Требования? По конспирации? Ну, это естественно. Мы постараемся сделать все, как они хотят, чтобы из-за нас местным патриотам ничего не угрожало.

– Требования более чем серьезные, командир, –  виновато улыбнулся Карел. –  Подполье предлагает вам забрать русского к себе. Они не просто устроят вам встречу с ним, они настаивают, чтобы вы увезли пленного к себе и сами бы ухаживали за ним.

Шелестов от неожиданности даже присвистнул. Вот вам и союзнички. Значит, обузу с плеч долой? А зачем тогда подбирали? Хотя, скорее всего, так и было: подобрали русского те, у кого было сердце и сострадание. А теперь командиры, чтобы не рисковать своими людьми, хотят избавиться от него. Да, своя рубашка ближе к телу.

Все эти мысли пронеслись в голове Шелестова, пока он смотрел на Карела и Павла, который, с его слов, даже сидел у постели больного, выхаживал его.

Карел опустил глаза, ему было стыдно за своих. А Павел смотрел и кивал понимающе, с грустью. Значит, надо соглашаться. Нельзя бросать своего, нельзя человека, вырвавшегося на свободу, оставлять врагу. Никого нельзя. За всех мы в ответе, поэтому мы и воюем –  во имя своего народа, за своих товарищей. Иначе нет никакого смысла. Вот чехословацкая армия не стала воевать… Сосновский поддерживает связь с нашим агентом в госпитале. Значит, рассчитывать на помощь все-таки можно.

– Нам нужно два дня, Карел, –  подумав, заявил Шелестов. –  Через два дня мы заберем его к себе.

– Простите, командир, –  Карел прижал руки к груди. –  Но это было единственным их условием. Иначе они ни на что не соглашались. Они боятся провокаторов и не хотят рисковать всей организацией.

К вечеру второго дня Буторин вместе со стариком Павлом на подводе привезли больного в город. Карел Мареш и еще несколько добровольцев из подполья сопровождали и охраняли подводу в военной форме армии Протектората. Никто из руководства местного Сопротивления разрешения на это не давал. Ласточка поверила Карелу и отправила с ним бойцов из своей группы. Перед отъездом она подошла к больному русскому солдату, бежавшему из плена, и положила свою тонкую, но сильную ладонь на его руку. Она попросила Павла перевести ее слова:

– Я хотела сказать на прощание, что уважаю в вас настоящего бойца, которого ничто не может сломить. Вы такой же, как и я, вы идете до конца, и вы обязательно победите. Вы русские такие. Мы будем бороться и ждать вашей помощи. И встретим вас как братьев. А те, кто будет против, останутся ненавистными врагами для нас. Прощай, русский солдат. Желаю тебе выжить!

Герда уже ждала на конспиративной квартире, куда поместили больного. Она осмотрела его, оставила лекарства, шприцы в стерилизаторе и инъекции для уколов. Объяснив старику Павлу, как ухаживать за больным, она ушла.

– Ну, давайте знакомиться. –  Шелестов подвинул стул поближе к кровати и уселся, закинув ногу на ногу.

– Вы русские? Свои? Мне сказали, что меня перевозят к русским. Вы партизаны?

Во взгляде солдата было столько надежды, даже мольбы. Видимо, переживание за свою судьбу и болезнь окончательно ослабили его. И еще больше изматывала собственная беспомощность. Ведь прошло едва больше недели, как его нашли потерявшим сознание. Пневмония стала понемногу отпускать, с воспалением пока удавалось справляться, но угроза жизни еще оставалась. Теперь можно было надеяться только на лекарства, которые достала в госпитале Герда.

– Нет, мы не партизаны. Я подполковник Шелестов. Прибыл сюда из Москвы специально для того, чтобы найти вас. Кто вы, где воевали, как попали в плен? Расскажите о себе, только коротко. Вы еще очень слабы.

– Рядовой Черняев Иван Афанасьевич, –  попытался доложить солдат, но получилось только прохрипеть слабым голосом.

И все же ему удалось рассказать, где он воевал и как попал в плен. И о том, что долго не знал, что они находятся в Чехословакии. И о том, как чешский инженер помог ему подготовиться и бежать с завода. Черняев узнал о том, что заводы будут эвакуировать в Германию, а рабочих, скорее всего, уничтожат, как важных и ненужных свидетелей.

– Там много русских, товарищ подполковник, –  горячо говорил больной, прижимая руку к груди. –  И не только русских. Там и поляки, и словаки, там много разных. Их же всех убьют.

– Вы молодец, Иван Афанасьевич, правильно рассудили, –  улыбнулся Шелестов. –  Мы должны найти этот завод, захватить документацию и не дать уничтожить военнопленных. Расскажите, где он находится. Русские действовали очень осторожно и не попались в засаду. Убито четверо гестаповцев.

Глава 5

– У вас прекрасные розы, фрейлен! –  сказал Буторин, наклонившись и вдохнув аромат цветов.

Эта девушка продавала здесь цветы с лотка ежедневно. Буторин заметил цветочницу и стал к ней приглядываться еще тогда, когда они готовили операцию по нападению на немецких офицеров возле ресторана «Ржип». Он наблюдал за ней уже несколько дней и пришел к выводу, что девушка торчит здесь со своими цветами, которые, кстати, очень хорошо покупают, совершенно не случайно. У нее даже были свои постоянные покупатели. Например, два молодых человека. Один в хорошем костюме и шляпе, второй в