Исав насытившийся. Записки циничного гурмана - Курт Брахарц

С кельнером диалог у нас вышел короткий.

– Что такое «пуледро»? – спросил я.

– Хыр, – ответил он.

– ?

– Простой хыр, – пояснил он.

– А, понятно.

На озере Комо наши итальянские знакомые завели нас в «Пульчинелло» попробовать настоящей пиццы. Настоящая пицца оказалась четырехугольной, принесли ее на здоровенной струганой доске, так что видом и вкусом она вполне удовлетворяла эпитету «правильная» – то бишь такая, какой ее готовили малоимущие, блюдо это выдумавшие. Впрочем, за такую цену мало какие нынешние малоимущие могут ее себе позволить.

Второй целью поездки был Музей шоколада «Шоколэнд» в Каслано. Оказался он совсем небольшим, а магазинчик при нем от фирмы «Альпрозе CA», принадлежащей концерну «Штольверк», был еще меньше. А мне придумалось словечко: «Шоколиссимо».

* * *

Видел в «Шпигеле» фото знаменитого китайского тренера Ma Юнрена, чьи воспитанники выиграли все медали в беге на длинные дистанции на чемпионате 93 года в Штутгарте. Ma Юнрен поделился секретами мастерства: столь блестящими результатами спортсмены обязаны диете из черепашьей крови и смесей лекарственных трав. На фото показано, как готовится завтрак чемпионов: один человек держит черепаху за панцирь, второй цанговым захватом зажимает черепашью голову и вытягивает наружу, а потом топориком перерубает шею. Готово, – только подставляйте чашки!

* * *

Большинство газет написали про анекдотическое происшествие, вполне подходящее в качестве сюжета для романа. Пассажир самолета авиакомпании «Лауда-Эйр», направлявшегося из Таиланда в Вену, заставил самолет приземлиться в Стамбуле. Судили пассажира в Вене, где он и объяснил, что после трехнедельных каникул в Таиланде смотреть не мог на рыбу, а на обед в самолете предложили разогретую в микроволновке мороженую рыбу. Поведение его, правда, объяснялось не столько фрустрацией по поводу переупотребления рыбы, столько последствиями смешения изрядной порции джина с лекарством от печеночных недомоганий. В результате он разворотил туалет, нокаутировал сперва соседа, потом второго пилота и объявил, что у него бомба.

* * *

Вовсе не к Клейсту, а к лучшим юристам мира вопиют решения суда о ненужности осведомления потребителей о точном составе потребляемых ими продуктов. В суде обсуждалось наличие в немецком картофельном «быстропюре» не указанного в перечне на его упаковке консерванта. По поводу пюре Евросуд все же признал: «Данная добавка не была технологически необходимой». Но постановил, что в дальнейшем указание ингредиента считать обязательным, только если содержание его составляет четверть и более от конечного продукта. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: юриспруденция тут (как, впрочем, и во многих других случаях) попросту пошла на поводу у капитала, – чему старые читатели Бертольда Брехта, само собою, вряд ли удивятся.

22

Крайне гастроразочаровывающая поездка в Вену. Приятно вспомнить можно разве что пару аппетитных вкусностей в «Леванте», никогда меня не подводившем (но о нем – позже).

«Дому восторгов» в Пратере следовало бы хоть чуть-чуть постараться соответствовать названию. В «Тенмайе» я заказал суши из морских ежей, но на этот раз оно не только выглядело кучкой мутноватого дерьма, но и на вкус было отчетливо дерьмоватым. Я полдня ожидал симптомов отравления трупным ядом, но, к счастью, так и не дождался. В «Мраз унд Зон» качество было прежнее, но вот цены отчего-то скакнули до высоты труднодосягаемой. В эту неделю готовили итальянское. «Антипаста мисто» из обычных маринованных овощей и грибов вроде «вителло тоннато»[112] со «скампи» стоила 195 шиллингов. А мое первое, суп с требухой по-венециански (в меню почему-то называвшийся «Триппером»), потянул на 150. Для требухи, хотя она была недурна, это все-таки слишком. Вот на второе лучше б я не брал ризоттто с летними трюфелями. Летние трюфеля – это суррогат, оригинал напоминающие только внешне. Так, «немецкая икра» похожа на настоящую красную, лишь пока не положить ее в рот, и «эрзац-лососину» можно принять за настоящую только издали. Как «мразы» ни изгалялись над трюфелями, ни настругивали и ни перемешивали, вкус от этого изменился не слишком. Однако почти все прочее мне понравилось – кроме счета, изрядно облегчившего мой кошелек.

О молодом вине в рюмочной «Ниршер» в Клостернойбурге[113] ничего определенного не скажу, – уж больно слабый и блеклый у него вкус. Мне куда больше удовольствия доставили закуски и приятная атмосфера в саду. Большинство туда приходит, как и мы, памятуя, что «Ниршер» – уютная маленькая рюмочная, где можно приятно провести время, и оттого там действительно спокойно и уютно. В «Хедрихе» изрядное неудобство доставляли строительные работы – там монтировали на стену подвески для цветов. А еще на кухне, как мне кажется, применяли модульную-утилитарную систему, не раз уже замеченную мною в ресторанах на Ринг-штрассе: подавать один и тот же гарнир ко всем блюдам. Обедали мы втроем, заказали кострец молочного ягненка, котлеты и лапшу с овощами, и всем троим подали на гарнир рис с грибами, цуккини, морковку и кольраби, хотя и в разных пропорциях. Почему подобное подают к овощной лапше (по-моему, «высокая кухня» высокой кухней, но ведь совсем же не к месту), для меня осталось загадкой.

Величайшее разочарование ожидало нас в ресторане «Кунстхалле-Креме». Имя разочарованию – Петер Кубелка. А ведь в каталоге «Кунстхалле» я уже прочитал: «В общей концепции «Кунстхалле-Кремс» ресторан мыслился как предмет искусства, органично вписывающийся в общее целое». Ну почему я не внял предупреждению? «Созданный по замыслу и под руководством Петера Кубелки, знаменитого и значительнейшего австрийского режиссера-авангардиста, профессора кулинарии франкфуртской Школы искусств, ресторан «Кунстхалле» покажет гостям истинное искусство австрийской кухни».

Под этой угрозой красовался «авангардистский» рисунок: пара вложенных друг в друга прямоугольников (отделяющие собственно рисунок от прочего пространства) и пара концентрических кругов (символизирующих тарелку, полную супа). Подпись под стрелкой, указующей на прямоугольники, гласила: «Границы картины». Подпись под другой стрелкой, утыкающейся в круг, извещала: «Границы супа».

И, не давая читательскому раздражению перейти границы приличия, под этим всем помещались завлекающие «Идеалы и цели: простая австрийская кухня, все изготовлено вручную, продукты – самые традиционные, простонародные, экологически чистые, приготовленные традиционным способом». Конечно, против этого возразить нечего, и именно такого хотелось бы, – но, пожалуй, найти подобное уже много лет трудно даже в наиглушайшем нашем захолустье (окрестностях Брегенца, к примеру).

Интересно, что за списком «у нас всегда есть» следует список «у нас никогда нет»: «У нас не бывает музыкального фона, украшений из гарнира, свечей, обезжиренного мяса с хреном, маргарина, малинового и бальзамического уксусов, риса-басмати, муссов, цветов, красных скатертей и рекламных стишков в меню».

Ну, тут как не согласиться? Хотя против цветов на столе я ничего не имею и не понимаю, за что их так не любить. И цены почти все там были меньше 100 шиллингов. Копченое мясо с пюре (вписанное в меню от руки) и вареная баранина с фасолью стоили всего по 95 шиллингов, овощное рагу с фасолью и свиное жаркое – 65 и только форель «Мельничиха» – 150.

Мы пришли туда большой компанией, и потому, конечно, можно извинить то, что, когда первые уже наелись, последним еще только приносили еду. Но вот сугубый промах господин профессор Кубелка совершил, показавшись гостям собственной благородной персоной. Он подошел к соседнему столику, и мы немедленно воспользовались возможностью замахать руками и возопить: «Герр профессор!!» Кубелка, польщенный популярностью, приблизился к нам – чтобы немедля стать жертвой нашей немилосердной придирчивости. Салат был до несъедобности кислым, – туда попросту забыли добавить масло. А я продемонстрировал на краях своей тарелки с гуляшом клочки (даже, пожалуй, полновесные клочья) пригоревшего и спекшегося с подливой мяса. Прочие компаньоны тоже не отставали (справедливости ради замечу, что и баранина с фасолью, и форель были безупречны, – но их довольно трудно испортить, не прикладывая сознательных к тому усилий). Салат Кубелка согласился заменить, а посмотрев на гуляш, сокрушенно покачал головой: да, дескать, случается. На вкус гуляш был в общем-то вполне сносным. Но согласитесь, если кто-то заявляет претензии на артистический гедонизм, он тем самым дает право требовать безупречности.

Название выставки «Вина и воды» в «Кунстхалле» сулило гастропримечательности. Оказалось, выставку с таким же успехом можно было бы назвать «Капусты и репы» – в силу одинаковой общности выставленного и с тем, и с другим. Некая связь с водой усматривалась только в пейзажах, изображающих пляжи, – но сами водоемы в поле авторского зрения почему-то не попали. Я обнаружил и картину с изображением крохотной виноградной кисти, – этим связь с виноделием и исчерпалась.