Скажи пчелам, что меня больше нет - Диана Гэблдон

Женщина оглянулась через плечо, будто ожидая неминуемого возмездия. — После того как… закончит.

— Теперь он точно закончил, — успокоил ее Йен и осторожно поднялся на колени. — Полагаю, вы и есть миссис Хардман.

— Да, я Сильвия Хардман. — Она не сводила глаз с мертвого тела.

— Мамочка, это племянник Друга Джейми, — послышался вдруг звонкий голосок. Все три девочки стояли позади матери; они жались друг к другу и выглядели испуганными. Даже малышка молча таращила глазенки, сунув палец в рот.

— Джейми? — Сильвия Хардман растерянно покачала головой. Вскоре ее взгляд стал более осмысленным. Она промокнула опухшую губу кончиком истрепанной накидки. — Джейми… Фрэзер?

— Да, — кивнул Йен и встал на ноги. Побитое тело затекло, но боль была не такой уж и сильной. — Он попросил меня вас проведать.

Сильвия недоверчиво посмотрела на Йена, потом на Фредерикса и снова на Йена… и вдруг разразилась смехом. То был не обычный смех, а высокий, тонкий, истеричный хохот. Она прикрыла рот рукой, чтобы остановиться.

— Думаю, нужно поскорее избавиться от этого… — Он ткнул Фредерикса ногой в бедро. — Его будут искать?

— Наверняка. — Сильвия постепенно приходила в себя. — Это Чарльз Фредерикс. Судья. Судья Фредерикс из Окружного суда Филадельфии.

* * *

Йен посмотрел на мертвого судью, а затем перевел взгляд на миссис Хардман. За исключением краткого приступа неконтролируемого смеха в ее поведении не было ничего истерического; несмотря на побледневшее лицо — белее изношенной сорочки, — держалась она на удивление спокойно. Не просто спокойно, отметил он с любопытством. Сильвия взирала на распростертое на земле тело с мрачной сосредоточенностью.

— Поможешь его спрятать? — спросила она, подняв глаза.

Йен кивнул.

— За ним могут прийти? Я имею в виду — сюда? — Дом стоял на отшибе, до других жилищ было не меньше мили, а до города — все пять.

— Не знаю, — честно ответила Сильвия, встретив его взгляд. — В последние пару месяцев судья наведывался один-два раза в неделю. К тому же он болтун — то есть был им. Как только получал… то, за чем пришел, напивался и молол всякую чушь. В основном о себе, но порой упоминал знакомых мужчин и высказывался на их счет. Как правило, не вдаваясь в подробности.

— Думаете, он мог… сболтнуть кому-то о своих визитах?

Она удивленно хохотнула.

— Сюда? Нет. Хотя мог рассказать, что трахает квакерскую вдовушку. Некоторые люди… знают обо мне. — Лицо и шея Сильвии покрылись красноватыми пятнами. Взглянув на них, Йен заметил темные отметины синяков.

— Мамочка? — Девочки дрожали от холода. — Теперь можно пойти в дом? Мы ужасно замерзли.

Встрепенувшись, миссис Хардман встала перед распростертым на земле телом, пытаясь заслонить его от детских глаз.

— Да. Ступайте в дом, девочки. Разведите огонь. Там в саквояже есть немного еды. Поешьте и накормите Честити. Я приду через… минутку. — Сильвия сглотнула подкативший к горлу ком: то ли от внезапной тошноты, то ли от разыгравшегося при упоминании еды голода. Ее ребра просвечивали сквозь тонкую ткань сорочки.

Бочком пробравшись мимо тела (Пейшенс прикрыла Честити глаза), девочки забежали в дом. Пруденс задержалась было на пороге, но вскоре тоже скрылась за дверью, повинуясь прогоняющему жесту матери.

— Нельзя просто закопать тело, — сказал Йен. — Если сюда придут, свежая могила сразу привлечет внимание. Сможете его одеть?

Круглыми от удивления глазами Сильвия посмотрела на труп, а затем перевела взгляд на Йена. Ее рот беззвучно открылся и тут же закрылся.

— Смогу, — выдохнула она еле слышно.

— Тогда за дело.

Йен поднял глаза: в тусклом небе цвета золы кружили редкие снежинки. Скоро их станет больше — он чувствовал затылком приближение Северного Ветра.

— Я вернусь ближе к вечеру, — сказал он, поворачиваясь к своему коню. — Соберите вещи. А это, по-видимому, конь судьи? — Под облетевшим тюльпановым деревом стоял, прядая ушами, великолепный гнедой мерин; такой никак не мог принадлежать семейству Хардман.

— Да.

— Пригодится, чтобы перевезти тело. Я приведу еще одного для вас с ребятишками.

Сильвия моргнула и заправила за ухо выбившуюся прядь.

— Куда мы поедем?

Йен широко улыбнулся — надеясь, что это ее подбодрит.

— Знакомиться с моей матушкой.

* * *

Йен потратил уйму времени, обследуя дорогу в сторону Филадельфии. Подходящих мест попадалось немало, но большинство из них были слишком неприметными — а ведь ему, скорее всего, придется действовать в темноте. Наконец он нашел то, что нужно: небольшой лесок из молодых дубов и сосен, позади которого возвышалась одинокая сосна — ее будет отлично видно даже на фоне ночного неба. Спешившись, Йен пошарил по земле, нашел что-то и запихнул в седельную сумку. А после пришпорил коня и поскакал до Филадельфии.

На одной из ферм в паре миль от города он нанял крепкую лошадку с кротким взглядом и вместе с ней вернулся к Хардманам, которые уже ждали его, нацепив на себя все, что было, и завернув нехитрый скарб в стянутое бечевкой лоскутное одеяло. К своему удивлению, Йен заметил у миссис Хардман за поясом грубо сделанный кухонный нож с обмотанной шнуром рукояткой. Немного необычно для Друга. Скорее всего, это был ее единственный нож, которым она чистила овощи, разделывала мясо и работала в саду. Вряд ли ей приходило в голову кого-нибудь пырнуть.

Иначе ублюдок уже давно был бы мертв, рассуждал Йен, пыхтя от натуги, когда они с Сильвией тащили судью до коня и переваливали через седло.

— Отлично, — сказал он, покрепче затягивая веревку. — Миссис Хардман…

— Зови меня Сильвия, Друг. А ты — Йен?

— Да, — кивнул он, ласково коснувшись ее плеча. — Йен Мюррей. Сильвия, ты умеешь ездить верхом?

— Уже несколько лет не ездила, — ответила она, кусая губу и разглядывая предназначенную для нее лошадь. — Но смогу.

— Хорошо. Лошадка с виду смирная и не будет нестись во весь опор, так что не беспокойся. Пруденс сядет за тобой, а Честити впереди. — Йен подумал, что они втроем весят меньше его, а он вовсе не отличался крупным телосложением.

— Погоди-ка. Думаю, тебе стоит это взять. — Сильвия подняла с земли кожаный саквояж. Он был уже не новым, но в свое время определенно стоил немалых денег. От саквояжа пахло яблоками.

Йен охнул, пронзенный догадкой. Затем взглянул на коня судьи: гнедому мерину явно не нравилось тащить столь тяжелую ношу, однако протестовать он вроде бы не собирался. Во всяком случае, пока.

— Это его сумка?

— Да. Он… приносил нам еду. Каждый раз.

Ее глаза на мгновение задержались на бесформенной туше, хотя лицо оставалось непроницаемым.

— Неплохая эпитафия, — отметил Йен, принимая саквояж. — Надеюсь, когда придет мой срок, обо мне скажут не хуже. Забирайся в седло. А с этим я разберусь.