Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

его вина подтверждалась пальчиками, обнаруженными на бутылке из-под уайт-спирита.

Мотив придумал Асмолов. Якобы Савельев, управляя своим крутым джипом, чуть не сбил Погосяна на пешеходном переходе. И темпераментный южанин на почве личной неприязни решил отомстить лихачу. Версия отдавала липой, правдоподобнее выглядел бы конфликт водителей. Асмолов и хотел от него отталкиваться, но Погосян оказался лишённым прав на управление автомобилем. Усугублять его положение ещё одним правонарушением не следовало. Поэтому Армен корчил из себя оскорблённого пешехода. Опровергать его слова никто не собирался.

Злодеи, наученные Асмоловым, дружно показали, что водила «жигулей», доставивший их к месту преступления, был не в теме. Якобы они тормознули в городе частника и подрядили его скататься в район. Приметы бомбилы дали расплывчатые. Такие, которые к каждому второму подходят.

По неустановленному водителю следователь Озеров не стал даже материал выделять в отдельное производство. Прекратил в отношении него дело по реабилитирующим основаниям. Зачем рождать лишний глухарь?

Таким образом, Ковальчук в поле зрения милиции не попал. И, тем не менее, из «Монолита» он уволился. Получив его заявление, Катаев велел Пшеничному не отговаривать сотрудника от принятого решения, но предупредить, чтобы «метлу» держал на привязи.

Юра устроился в охрану механического завода. График удобный — сутки через трое. Платят вдвое меньше, чем в «Монолите», зато нет риска угодить за решётку. Жене, ноющей по поводу нехватки денег, Ковальчук обещает найти подработку.

Погосян без протокола шепнул Асмолову, что на поджоги его подбил Зингер. Рубоповцы вытащили Геру из норы, прокрутили ему диктофонную запись с откровениями Армена и сказали: «Будешь с нами дружиться крепче, чем с Давыдовым». Насаженному на кукан авторитету оставалось только согласно кивнуть головой.

Маштаков был освобождён от уголовной ответственности за хранение огнестрельного оружия и боеприпасов в связи с их добровольной выдачей. Он так и живёт на охраняемом объекте, готовится к зиме. В свободное время, которого у него в избытке, читает. По странице в день кропает прозу о гражданской войне. Замахнулся на роман, не уверен, что осилит.

В суде Помыкалов с Погосяном согласились на особый порядок рассмотрения дела. Оба получили небольшие, но реальные сроки. Погосяну, как ранее не сидевшему, несмотря на два эпизода, дали меньше. В качестве смягчающих обстоятельств судья учёл спортивные достижения, положительную характеристику с места работы, а также частичное возмещение ущерба. Мать Армена, приехавшая из Еревана, выплатила потерпевшему двести тысяч рублей.

Паша Комаров перевёлся из РУБОПа в розыск на должность простого опера. Борзов поставил его на линию квартирных краж. В автоматы Комаров не играет. Чихвостит правительство, которое никак не запретит «одноруких бандитов». По утрам бегает, в выходные ходит в бассейн. Ждёт снега, чтобы встать на лыжи.

На Пашино место метил Феликс Кобылянский (оклад выше, льготная выслуга). За Феликса держал мазу Асмолов, но Булкин, хоть и стал начальником благодаря мохнатой лапе, дураком не был. Если оба его подчинённых будут козырными, кто станет пахать? Вакансию заполнили иногородним молодым летёхой, отработавшим год.

В уголовном деле по поджогам Катаев не всплыл. Внимательно отслеживавший ситуацию Яковлев знал, что на вершине пищевой цепочки стоит именно он. Знал, но убедительно доказать не мог. Запись беседы, в ходе которой Рог с Катком обсуждали наезд на Гулливера, получилась не очень качественной даже после того, как технари убрали музыкальный фон. Её содержание могло быть истолковано двояко. Крючок был слабенький. Такую рыбину, как Катаев, им не подсечь. А попытка у ловца имелась лишь одна. И Яковлев решил не палить подслушивающую технику в офисе Катаева. В том, что гендиректор «Монолита» продолжит противоправную деятельность, майор не сомневался.

Роль нового начальника РУБОПа проявилась достаточно, чтобы начать его разработку. Достав из шкафа «корку» ОПД, Яковлев вывел карандашом на гладком картоне два названия. «Зять» и «Оборотень». Поразмышлял, пыхая сигаретой, и аккуратно стёр ластиком первый вариант. Тонкий намёк на толстые обстоятельства был ни к чему. Второе слово чётко обвёл маркером.

2

Прокурорская кампания по борьбе с укрывательством преступлений окончательно увяла. В Остроге расследованием занимался Вася Максимов. Ни громкое топанье ногами областного руководства, ни угрозы наказанием вплоть до увольнения не ускоряли хода следствия. На каждую претензию у исполнителей находилось убедительное оправдание.

Дело о сокрытии хищения сварочного аппарата, дезавуированное судом, следователь возбудил заново. По той же статье 285 УК РФ, но в отношении неустановленного лица.

Максимов добросовестно проверил версию, что заявление от имени потерпевшего Овечкина мог сфальсифицировать один из коллег оперуполномоченного Малова. В интересующее следствие время с Маловым в кабинете сидело пятеро сотрудников. Четверых (трое действующих, один бывший) Василий отработал без особых проблем. Каждого подробно допросил, отобрал образцы почерка и провёл криминалистические экспертизы, давшие отрицательные результаты.

А вот с пятым пришлось повозиться. О/у Сметанкин находился в Чечне. Именно он, не видя в своём поступке ничего предосудительного, по просьбе Малова накатал бумагу от имени терпилы.

Останься в строю упёртый зампрокурора Хоробрых, он обязательно добился бы отзыва Сметанкина из командировки. Но Хоробрых не было, а Максимов ограничился направлением отдельного поручения в Северокавказскую прокуратуру.

Сметанкин, разумеется, был в курсе, что над ним сгущаются тучи. Через командование сводного отряда он вышел на следака, исполнявшего поручение. Следаку менты, батрачащие с ним в Ведено, были ближе, чем сотрудник его ведомства из города, название которого он услышал впервые. Тем более что Сметанкин подкрепил свою просьбу литром коньяка. Следак разрулил ситуацию грамотно. Образцы почерка за свидетеля Сметанкина накарябал другой милиционер.

Получив материалы исполненного поручения, Максимов прилежно подшил их к делу. Версия лопнула. Расследование зашло в тупик. Василию ничего не оставалось, как прекратить уголовное преследование Малова за недоказанностью.

Начмил Сомов остался за скобкой. Юридическая оценка его действиям не давалась.

Следствие по делу Максимов приостановил в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. Действуя по букве закона, Вася поручил органу дознания провести ОРМ, направленные на раскрытие преступления. Абсурдность ситуации заключалась в том, что бумага была адресована начальнику Острожского УВД. В компетенцию других правоохранительных органов (ФСБ, Госнаркоконтроль, таможня, служба судебных приставов) указанная категория преступлений не входила. Поступивший документ Сомов списал Борзову. Тот, ехидно усмехнувшись, переписал его Калёнову. Ну, а начальник розыска, руководствуясь зональным принципом, поручил исполнение о/у Малову.

Круг замкнулся. Прокуратура подтвердила статус головы профессора Доуэля[403], которая укусит, только когда к её рту чужие руки поднесут жертву.

По второму делу проходил оперативник Савченко. Вины в укрывательстве кражи из дачи он не признавал, но защищался пассивно. Даже от адвоката отказался. Казалось, будто капитану безразлична его дальнейшая судьба.

Объяснялось это тем, что