Cага о Бельфлёрах - Джойс Кэрол Оутс

скорость до тридцати пяти миль в час. Джастин, которому было всего девятнадцать, должен был в следующем году лететь на нем на Первый международный авиасалон в Реймсе, но безвременно погиб в результате необъяснимого крушения: он плавно взлетел, набрал высоту и выровнялся, но… (Самолет рухнул с высоты не больше сорока фут тов, и юноша мог остаться в живых, но был практически изрублен лопастями винта, который при падении на землю, видимо, вышел из строя и стал вращаться, как бешеный.)

Помимо происшествий с Мередитом и Джастином, о которых Бельфлёры с Лейк-Нуар в общем-то ничего не знали, была еще одна история — возможно, выдуманная — о том, как жена Хайрама, Элиза, улетела прочь на маленьком аккуратном гидроплане, списанном из флота; это произошло однажды утром, когда в доме еще все спали. Был ли пилот самолета ее любовником или, по чистой случайности, приводнившись на озеро, чтобы произвести мелкий ремонт, увидел крайне расстроенную женщину и подплыл к ней, осталось неизвестным. Как бы то ни было, она исчезла, оставив своего маленького сына, Вёрнона, которому суждено было горевать по ней всю жизнь. (Если только — если такое возможно — Вёрнон не нашел ее гораздо позже далеко за пределами империи Бельфлёров и за рамками этого повествования.)

А еще Гидеон не подозревал, что Лея уже давно тайными путями наводит справки об этой крайне сомнительный миссис Рэч (Кто она, эта новая «любовь» Гидеона? Вот так Старый доходяга, кто бы мог подумать, в его-то возрасте! А кто муж этой шлюхи? Они богаты? Где они живут? Она любит Гидеона? Что она о нем думает? А о нас?..) — но безрезультатно. Цара держал рот на замке, а механики в аэропорту не могли сообщить ей ничего, кроме той детали (они повторяли ее наперебой, так что Лея невесело усмехалась), что Рэч всегда ходит в узких, облегающих мужских брюках с застежкой-молнией спереди, в куртке из дубленой кожи, едва доходящей до талии, в летных очках и шлеме, кое-как засовывая под него волосы по дороге к своему любимому самолету. Они уверяли также, что Рэч и Гидеон обменялись едва ли десятком слов, когда тот подошел к ней, чтобы представиться как новый владелец аэропорта — где-то в июле. (Услышав его голос, она вздрогнула от неожиданности: он звучал — действительно изменившись за последнее время, бедняжка Гидеон! — хриплым фальцетом, и повернулась, но лишь вполоборота, посмотрев на него в упор из-за плеча, и ее глаза за мутноватыми стеклами летных очков были прищурены, словно она не ожидала, что встретит в сумраке ангара мужской взгляд, полный похоти; она никак не отреагировала на слова Гидеона, даже не улыбнулась в ответ на его полную надежды улыбку, спросила лишь, какую погоду обещают сегодня — изменит ли ветер направление? Ожидается ли просвет в облачной завесе?

Порой в «Стрекозе», порой в кремово-алом «стинсон Вояджере» или в элегантном «Уитмэн Тейлуинде W-8» с европейским двигателем Гидеон устраивал гонки со своими новыми друзьями-летчиками, летая то к Похатасси, то в западном направлении, к Чотокве (эта гряда оказалась на деле совсем не опасной для маневров, ибо ее самый высокий пик, Маунт-Блан, имел в высоту всего 3000 футов), или на юго-запад, к гигантскому свинцовому овалу Лейк-Нуар; а иной раз они мчались на юг, к Нотога-Фоллз, где, по прихоти, могли приземлиться в местном аэропорту и провести пару часов в «Бристольском разбойнике» — соседнем баре. Гидеон с большим удовольствием проводил время с друзьями, хотя не очень-то верил в дружбу. Возможно, он чувствовал, что жизнь его на исходе; чувствовал, что его несет куда-то неистовый, жестокий, своенравный ветер, несет, даже не думая о нем, — но Гидеон не проникался к своим друзьям (Элвину, Питу, Клэю и Хэггарти) всей душой. Двое из них совершили в войну множество боевых вылетов на бомбардировщиках — и уцелели, третий, Пит, выжил после падения самолета на кукурузное поле к востоку от Серебряного озера. Они были отличные собутыльники, обожали травить свои байки про самолеты и давать Гидеону советы (в их разбитной компании он казался немного зажатым и, несмотря на свой изможденный вид и ввалившиеся глаза, выглядел довольно молодо) не только по поводу летного дела, но и вообще о жизни — в частности, насчет женщин. (Эта штучка Рэч! Подумать только! Страшна, как смертный грех! И всё же, поди ж ты.)

Они выпивали и возвращались в свои самолеты, выруливали на взлетную полосу и взмывали ввысь в дерзновенном упоении. Жизнь казалась такой простой, такой поразительно ясной, когда ты поднимался в небо; лишь земля таила беду.

Четвертого июля Гидеон и Элвин ухитрились провести свои самолеты под восьмипролетным мостом Похатасси с люфтом в четыре фута, с промежутком в 60 секунд. Другие пилоты, подлетев к мосту, теряли кураж или откровенно трусили и возвращались, чтобы заплатить проигрыш. (Ставки были невелики — 100, 150 долларов, плевые суммы для Гидеона, но он очень заботился о том, чтобы не оскорбить своих друзей.) А однажды Гидеон, Элвин и Хэггарти сумели «продеть нитку в иголку» между двумя гигантскими вязами, что росли в четверти мили от аэропорта, и только Гидеону удалось повторить этот трюк. Настоящие мальчишки, они были в невероятном восторге! Жизнь была такой легкой и понятной, в ней не было никаких невзгод — пока ты оставался в небе… А как-то раз, уже в середине августа, друзья гонялись друг за другом девятьсот миль кряду, направляясь на север, где у зятя одного из них была рыбацкая хижина. И умудрились посадить машины, правда не слишком аккуратно, на коротком участке проселочной дороги.

Так что у Гидеона были друзья, хотя он не очень-то верил в дружбу.

А еще у него была миссис Рэч, женщина, о которой он думал постоянно, но безо всякого удовольствия. (Гидеон предложил ей, игриво, «хоукер темпест» — в качестве подарка. Вам он нравится? Так берите! Все равно вы — единственная, кто на нем летает… Он хотел подарить ей самолет, но она не знала, как на это ответить. Она медленно повернулась к нему, уперев руки в бедра, — повернулась, чтобы рассмотреть его, чтобы оценить. Она не боялась его, как женщина может бояться мужчину, и Гидеон почувствовал прилив восторга: он видел, что она боится его как мужчина мужчину, не понимая, это серьезное предложение или вызов. В конце концов, это означало — разве не так? — владение собственностью в несколько