Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи - Кларк Эштон Смит

и есть единственный и всемогущий правитель Марса.

– Да ну! И кто же это? – проворчал Грешэм и, наморщив лоб, поглядел на подрагивающую листву и гигантскую гору-сочленение. То, на что намекал Гейллард, выходило далеко за пределы умственных способностей мэра.

Сам Гейллард с восхищением и интересом осматривал телесного цвета растительный склон. Чуть в стороне оттуда торчали какие-то рожки-отростки, то ли просто увядшие, то ли отсохшие за ненадобностью. Размером они напоминали человека, но раньше, возможно, были гораздо крупнее. Их как будто отрастили для какой-то неведомой цели, а после ее достижения позволили им увянуть. В их форме чудились человеческие черты – то ли руки, то ли щупальца, будто созданные по образцу неведомого марсианского животного.

Прямо под ними были разбросаны металлические инструменты неизвестного назначения, а также бесформенные болванки и шершавые пластины из того же медно-золотистого материала, из которого был построен корабль.

Все это до странности напоминало заброшенную корабельную верфь, хотя не было никаких лесов, которые обычно используют для строительства. Гейллард глядел на металлические обломки, и в голове у него забрезжила невероятная догадка, но он не стал делиться ею с коллегами, ибо пред лицом явленного ему чуда, а равно своих открытий и гипотез был охвачен сильнейшим изумлением и благоговейно трепетал.

Меж тем его товарищи разбрелись по поляне, площадь которой составляла несколько сотен ярдов. Один из астрономов, Филип Колтон, который в числе прочего увлекался ботаникой, очень внимательно и озадаченно оглядывал тесно сомкнутые листья. Они напоминали что-то вроде перьевых игл, покрытых длинным шелковистым пухом; длина каждой такой иглы, видимо полой, достигала четырех футов, а диаметр – трех-четырех дюймов. Иглы отходили от стеблей ровными рядами, ложились внахлест, и в результате получалось нечто вроде горизонтального леса, который доставал до самой земли.

Колтон вынул из кармана складной нож и хотел было отрезать кусочек иглы-пера, но, едва лезвие коснулось растения, весь стебель резко отпрянул, а потом отвесил астроному такую затрещину, что тот растянулся на земле, выронив нож.

Будь сила тяжести немного больше, Колтон бы серьезно расшибся. А так он просто лежал на земле, хватая ртом воздух, и комично таращил глаза на стебель, который чинно вернулся на свое место рядом с собратьями и теперь лишь легонько подрагивал из-за ритмичных колебаний основного ствола.

Конфуз, который приключился с Колтоном, не прошел незамеченным для его спутников, и все разом вдруг заговорили, будто прорвало плотину. Больше уже никто не сомневался, что растение ведет себя как живое или отчасти живое существо, и даже взбешенный Стилтон, которого до глубины души возмущало попрание священных научных принципов, вынужден был признать, что эту биологическую загадку никак невозможно объяснить с точки зрения традиционной морфологии.

Гейллард не видел особого смысла участвовать в этом разговоре; погрузившись в размышления, он наблюдал за подрагивающим растением. Ученый стоял чуть в стороне от остальных и ближе всех к испещренному по́рами склону огромного сочленения. И вдруг прямо у него на глазах футах в четырех над землей появился выступ – это прорезался новый отросток.

Как будто в ускоренном кино, отросток вытянулся, на конце его образовалась круглая шишка. Она превратилась в нечто большое и перекрученное, и оно мучительно напоминало Гейлларду что-то, но вот что – он, сколько ни силился, никак не мог вспомнить. В отростке угадывались зачатки ручек и ножек, потом они стали более оформленными, и Гейллард с изумлением осознал, что перед ним точное подобие человеческого эмбриона!

Он удивленно вскрикнул, и остальные ученые поспешили к нему. Вскоре все участники делегации, столпившись вокруг и затаив дыхание, наблюдали за невероятной метаморфозой. Отросток выпустил две ноги, которые дотянулись до самой земли и обзавелись пятипалыми ступнями, а по бокам туловища, которое венчала вполне человеческая голова, свесились две руки, хотя все органы были пока маленькими, как у ребенка.

Подобие человека продолжало расти, а тем временем торс, руки и ноги оделись легким пушком. Ладони и шея оставались голыми, а ноги покрылись чем-то похожим на толстую зеленую ткань. Пушок загустел, потемнел, налился стальным цветом, и оказалось, что «человек» наряжен в весьма щегольской костюм под стать самим землянам (возможно, из уважения к человеческой традиции скрывать наготу).

В происходящее просто невозможно было поверить, но более всего удивляло то, что все сразу безошибочно узнали черты растущего человека: Гейллард как будто смотрелся в зеркало – перед ним в мельчайших подробностях предстало его собственное лицо! Растительные одежда и обувь были точными копиями его собственных, а все пропорции его тела вплоть до кончиков пальцев были необычайно точно соблюдены.

И вот наконец перед учеными предстал мужчина, стоявший на двух ногах, с закрытыми глазами и бесстрастным выражением лица, как будто еще не очнувшийся от сна. К исполинскому сочленению он крепился чем-то вроде пуповины – толстым отростком, выходившим из основания черепа.

Существо открыло глаза и вперило в Гейлларда безмятежный загадочный взгляд, повергнув того в еще большие изумление и оцепенение. Ученого охватило дикое чувство: перед ним словно предстало его собственное альтер эго, доппельгангер, обладающий душой и разумом чуждой человеку невообразимой сущности. В непостижимых глазах ощущалась та же невероятная тайна, что светилась в двух сияющих глазах-кристаллах или же глазах-озерах опутавшего планету растения.

Отросток поднял правую руку и как будто поманил Гейлларда. Тот медленно приблизился и встал лицом к лицу со своим необычайным двойником. Странное существо положило руку ему на лоб, и с этого мгновения Гейллард подпал под действие гипноза. Подчиняясь чужой воле, он заговорил, сам пока не понимая зачем, а отросток повторял за ним слово в слово, точно воспроизводя интонацию.

Прошло немало времени, прежде чем Гейллард осознал истинное значение этого необычайного диалога. На него снизошло озарение: да ведь он обучает своего двойника английскому! Из астронома непрерывным потоком изливались слова и грамматические правила, и каким-то образом его собеседник, обладающий сверхчеловеческим интеллектом, мгновенно понимал и запоминал сказанное.

Видимо, минуло много часов: марсианское солнце успело опуститься к верхушкам зубчатых листьев. Ошалевший и утомленный Гейллард внезапно понял, что урок закончился, – существо убрало руку с его лба и обратилось к нему на прекрасном литературном английском:

– Благодарю, я выучило все, что мне нужно было знать, дабы разговаривать с вами при посредстве языка. Если ты и твои спутники готовы меня выслушать, я объясню все, что так вас удивило, а также открою, почему вы оказались так далеко от собственного мира на чужой планете.

Земляне слушали как во сне, едва верили собственным глазам и ушам – и в то же время не могли не верить.

– Существо, посредством которого я разговариваю,