Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

Зойканские мертвецы горой валялись под люком в потолке. Брагг поднял дуло и начал обстреливать крышу, пробивая мощными зарядами дыры в листах металла. Из некоторых закапала кровь.

— Нас зажали! — крикнул Маколл Гаунту.

Гаунт и сам это понимал. Жильбер блокировал левый проход, но справа все еще напирали враги. А теперь, фес его, они и с неба сыплются! Такими темпами его штурмовой отряд погибнет, не дойдя до цели. Если они собираются сделать что-то серьезное, нужно двигаться вперед.

— Маколл? — позвал Гаунт.

Маколл понял, чего от него хотели. Гаунт всегда ценил старшего разведчика за его впечатляющую способность находить верный путь. Это был настоящий дар. Каким-то образом, когда-то давно, в подвижных, изменчивых лесах Танит он научился понимать логику планировки, изначальное устройство любой местности.

Нутром Маколл чуял: прямо и вниз.

— Через вентиляционные щиты, сэр, — объявил Маколл.

Гаунту этого было достаточно. Он под непрерывным обстрелом отполз назад, к щитам.

— Роун! Удлиненные заряды сюда!

— Ты что творишь? — закричал Жильбер, подходя. — Этот путь ведет в правое крыло машины!

Гаунт посмотрел на Жильбера, не обращая внимания на жужжание зарядов вокруг.

— После всего, что мы повидали, Жильбер, ты мне не веришь?

— Очень приблизительно, но…

— Если б ты собирал этот Шип, ты в самую середину бы запихнул главный центр управления, туда, где его и станут искать?

Жильбер задумался на миг и покачал головой.

— Тогда смейся. Но я приучился доверять инстинкту Маколла. Если я ошибся — с меня ящик вина. Сам выберешь марку.

— Если ты ошибся, мы трупы!

— А почему б еще я такое пообещал?

Жильбер рассмеялся.

— В укрытие! — заорал Роун, отбегая от связки стволовых зарядов, которые прикрепил к щитам.

Мощный взрыв вышиб люки, словно бумагу. Что ни говори о Роуне, а во взрывчатке он разбирался. В сторону имперцев прокатилась лишь слабенькая ударная волна.

— За Танит! — прокричал Гаунт, метнувшись в открывшийся проход.

— За Вольпон! — прорычал Жильбер, не отставая.

— За улей Вервун! — неслышно произнесла сама себе Несса, бежавшая следом.

Сельскохозяйственная гильдия Гитрана пала. Корбек отвел своих танитцев к основанию Главного хребта, и следом потянулось все это пекло. Майло и Баффелс вывели свою выжившую группу из развалин, преследуемые зойканскими танками. Смешанные части Брея отступали, когда дивизионы зойканских штурмовиков ворвались во внутренние трущобы.

Колонна Щита содрогалась от выстрелов — одного за другим.

На вратах Кроу блестящая контратака Гризмунда подошла к концу. Крабы и пауки атаковали их с такой мощью, которой не могли выдержать даже лучшие танковые полки Империума.

В доках Варл и Родъин начали оттягивать свою пехоту, оказавшись лицом к лицу с охряными силами, превосходящими их собственные в десять раз.

На краю Коммерции, где развернулось одно из самых кровопролитных сражений, Балвер приказал Севгруппским и ополченцам отступать. Вверху мерцал и постепенно угасал Щит. Он протянет недолго. В гуще чудовищной схватки в окопе Сорик всадил свою кирку в противника. Он одним из последних подчинился приказу Балвера.

Вольпонцев Кордея зажало подразделение зойканцев. Аристократов вырезали на пустыре, некогда бывшем внутренними трущобами. Кордей погиб вместе со своими солдатами.

В забытой Императором норе в пустырях Каффран прижимал к себе Тону Крийд, Йонси и Далина. Небо было залито огнем, вокруг падали снаряды. Каффран понимал, что им осталось недолго. Но он будет оберегать ее и детей столько, сколько сможет.

В баптистерии Бан Даур снял наушники и откинулся в кресле. Рабочие и сервиторы все еще суетились вокруг, пытаясь поддерживать хотя бы видимость контроля.

Все было кончено. Даур поднялся и подошел к Отте, стоящему возле купели. Окна осыпались, брызнув осколками внутрь, и весь Главный хребет содрогнулся под ударами снарядов.

— Мы сделали, что могли, — сказал Даур.

— Ради улья Вервун, — поддержал Отте, тихо плача от усталости.

К ним подошел интендант Бейнфейл.

— Верховный законодатель Анофий только что отошел в мир иной. Сердечный приступ.

— Что ж, его миловал Император, — безучастно промолвил Даур.

Отте неодобрительно посмотрел на него, но Бейнфейл, похоже, был согласен.

— Это конец, мои отважные друзья. Император любит вас за ваши усилия, но это конец всему. Улей Вервун потерян. Исповедайтесь.

Даур оглянулся на Непорочного. Служитель стоял в окружении клириков.

— Начинайте мессу, сэр, — велел ему Даур. — Реквием. Хочу, чтобы последним, что я услышу, был погребальный псалом, освященный Императором.

Непорочный кивнул. Он настроил братьев, и они затянули торжественную, мягкую, чарующую мелодию, которая вознеслась над баптистерием и разлетелась по улью Вервун.

В опустевшей анфиладе своего дома, высоко в Хребте, Мерити Часс услышала тихую песнь, пробивающуюся сквозь стены. Она надела длинное нарядное платье, герцогскую цепь отца и кольцо-печатку, которое принес ей Даур.

Она провела последний час, сортируя архивы дома Часс и перегоняя семейные документы на архивные кристаллы. Услышав песнь, она нахмурилась.

— Рано… рано… — пробормотала она. — Он нас не подведет…

Глава восемнадцатая

Логово Асфоделя

Друг смерти, брат удачи и сукин сын.

Майор Роун, о своем командире

Крепкие металлические стены отражали звуки резни, ворвавшейся в штабной отдел Шипа. Свирепая схватка кипела в темных комнатах с решетчатым полом. Ударный отряд встречали не только солдаты, но и команды орудийных расчетов. Наводчики надели лишние бронежилеты на рабочие халаты, но головы у многих были открыты. Солдаты Гаунта собственными глазами увидели тот ужас, который не давал спать Ларкину после Вейвейра. Дело даже не в имплантатах, вплавленных или вшитых в глазные яблоки, в уши, в самый череп, чтобы обеспечивать связь между мозгом и органами чувств — и коварным щебетом. Дело в том, что это были женщины и мужчины всех возрастов и сословий: рабочие, пенсионеры, гильдийцы, дети, подростки. Все зойканское население было мобилизовано на войну, как и предполагал Гаунт. В реальности это выглядело ужасно. С отсутствующими выражениями лиц, как будто даже более безжизненные, чем сервиторы-марионетки Сондара, люди Феррозойки набрасывались на атакующих.

Гаунт орудовал мечом, пробивая сквозь гущу зойканских солдат путь к главному мостику. Несмотря на кипящую схватку, дым и вспышки лазерного огня, он мог разглядеть широкую открытую хромированную платформу, окруженную черными башнями контрольных аппаратов. В центре платформы из кольца-испускателя, вмонтированного в пол, проецировалась сияющая розоватая сфера когерентного светового поля диаметром в десять метров. Он пробился к ней, истратив последние запасы агрессии и решимости, какие в нем остались.

Внезапно он оказался на самой платформе, один, освещенный розовым излучением. Его последние бешеные усилия пробиться оказались, можно сказать, слишком успешными. Он неосторожно отделился от остальной группы, все еще зажатой в безумной схватке перед мостиком.

Гаунт тяжело дышал и дрожал. Он где-то потерял фуражку, порвал куртку и вымазался в крови. Почти болезненный выброс адреналина прокатился по телу, словно электричество по плавкой проволоке. Еще никогда в жизни его не доводили до таких вспышек чистого гнева. Его сознание закоротило в пароксизме боевой ярости. Все вокруг словно бы виделось издалека и казалось необъяснимым. Мгновение он не мог вспомнить, что нужно делать.

Что-то мелькнуло позади, и он наугад махнул мечом в развороте. Высокая черная фигура качнулась назад. Противник был худым, но сильным и намного выше, чем он, одет в облегающие блестящие черные доспехи и кольчужный плащ с капюшоном. Лицо под капюшоном было жутким, нечеловеческим, похожим на оскаленный череп огромного волкодава, с которого содрали кожу. Руки в металлических перчатках сжимали силовую саблю.

Гаунт видел подобных существ прежде, на Бальгауте. Он видел их издали на поле боя, во время последней схватки, а потом видел несколько трупов после победы. Это был один из Темных Часовых, элитного отряда воителей Хаоса, дарованного командиру Асфоделю в качестве личной гвардии. Существо вновь замерцало, используя чудовищную врожденную власть над варпом, чтобы искажать пространство вокруг себя. Гаунт вскрикнул и отбил лезвие сменившего положение противника. Холодный синий свет силового меча Иеронимо столкнулся с искрящимся кроваво-алым огнем оружия Темного Часового.

Он метнулся снова на несколько шагов влево и взмахнул саблей вокруг себя. Гаунт отшатнулся, споткнулся в спешке, откатился в сторону и вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы отразить стремительный клинок, горящий скверной Хаоса.