Взлет и падение третьего рейха. Том I - Уильям Ширер

94

Версия Папена несколько отличается от версии Шушнига, но последняя звучит правдоподобнее. — Прим. авт.

95

Вильгельм Канарис возглавлял военную разведку и контрразведку (абвер) ОКВ. — Прим. авт.

96

Согласно показаниям президента Микласа на суде над австрийскими нацистами в Вене, идея плебисцита была подсказана Шушнигу из Франции. Папен в своих мемуарах полагает, что «отцом» идеи плебисцита можно считать французского посла в Вене Пюо, личного друга канцлера, однако признает, что Шушниг воспринял эту идею как собственную. — Прим. авт.

97

Опущенный абзац был найден после войны в архивах министерства иностранных дел Италии. — Прим. авт.

98

Граница по Бреннеру была подачкой Муссолини. Это означало, что Гитлер не будет претендовать на Южный Тироль, отобранный у Австрии и переданный Италии в Версале. — Прим. авт.

99

Справедливости ради следует отметить, что плебисцит Шушнига прошел бы так же «свободно» и «демократично», как и плебисцит, устроенный Гитлером в Германии. Поскольку в Австрии с 1933 года свободные выборы не проводились, не уточнялись и списки избирателей. Голосовать могли только лица, достигшие двадцати четырех лет. О плебисците было объявлено всего за четыре дня, так что ни нацисты, ни социал–демократы, даже если бы им позволили, не смогли провести предвыборные кампании. Социал–демократы безусловно проголосовали бы «за», поскольку считали Шушнига меньшим злом, чем Гитлер, тем более что Шушниг обещал им политическую свободу. Нет сомнения в том, что их голоса обеспечили бы Шушнигу победу. — Прим. авт.

100

В своих послевоенных показаниях, на которые мы уже ссылались, Миклас отрицал, что говорил Шушнигу что–либо в этом роде. Он отрицал также, что дал согласие на выступление Шушнига по радио. Оспаривая бывшего канцлера, уверявшего, что президент не был готов противостоять силе, Миклас заявлял, будто сказал Шушнигу: «Дела еще не так плохи, чтобы капитулировать». Он только что отклонил второй немецкий ультиматум. Он был тверд. Однако выступление Шушнига подорвало его позицию. Как мы увидим дальше, упрямый президент продержался еще несколько часов, прежде чем сдаться. 13 марта он отказался подписать закон об аншлюсе, который означал конец существования Австрии как независимого государства, о чем возвестил Зейсс–Инкварт. Миклас хоть и передал дела нацистскому канцлеру, поскольку его лишили возможности выполнять свои обязанности, но постоянно напоминал, что официально никогда не подавал в отставку. «Это было бы трусостью», — говорил он потом на суде в Вене. Это, однако, не помешало Зейсс–Инкварту 13 марта официально объявить, что «президент по просьбе канцлера покинул свой пост», передав дела. — Прим. авт.

101

Часть Директивы №2 с грифом «Совершенно секретно» об операции «Отто» гласила:

«Требования германского ультиматума австрийским правительством не выполнены… Во избежание дальнейшего кровопролития в австрийских городах марш германских вооруженных сил в Австрию начнется в соответствии с Директивой №1 на рассвете 12 марта. Полагаю, что поставленные задачи при максимальном использовании всех имеющихся сил будут выполнены в кратчайший срок. Адольф Гитлер». — Прим. авт.

102

На самом деле Зейсс–Инкварт до глубокой ночи пытался связаться с Гитлером, чтобы тот отменил вторжение. В меморандуме германского министерства иностранных дел записано, что в 2.10 ночи 12 марта позвонил генерал Муфф и сообщил, что по указанию канцлера Зейсс–Инкварта он просит, чтобы «войска оставались в состоянии боевой готовности, но не пересекали границу». Кепплер поддержал эту просьбу. Генерал Муфф, офицер старой школы, человек порядочный, был, вероятно, обескуражен ролью, выпавшей ему в Вене. Когда ему сообщили, что Гитлер отклонил просьбу не вводить войска, он заметил, что «сожалеет об этом». — Прим. авт.

103

Давая показания в Нюрнберге, Гвидо Шмидт клялся, что как он, так и Шушниг известили послов великих держав об ультиматуме Гитлера «во всех деталях». Более того, венские корреспонденты газет «Таймc» и «Дейли телеграф», насколько мне известно, также передали в свои газеты подробные отчеты. — Прим. авт.

104

Черчилль забавно описал этот обед в своей книге «Надвигающаяся буря». — Прим. авт.

105

Эта ложь была повторена в циркулярной телеграмме, разосланной 12 марта из министерства иностранных дел бароном фон Вайцзекером германским послам в зарубежных странах «для сведения и ориентации в разговорах». Вайцзекер утверждал, что заявление Шушнига о немецком ультиматуме «обыкновенная фальшивка», и информировал своих дипломатов: «Правда заключается в том, что вопрос о посылке немецких вооруженных сил… впервые был затронут в хорошо известной телеграмме нового австрийского правительства. Ввиду опасности гражданской войны, которая постоянно нарастала, правительство Германии решило выполнить эту просьбу». Таким образом, министерство иностранных дел Германии обманывало не только иностранных, но и своих дипломатов. В длинной и скучной книге, которую Вайцзекер написал после войны, он, как и многие другие, служившие Гитлеру, уверяет, что всегда был противником нацизма. — Прим. авт.

106

В своих показаниях в Нюрнберге 9 августа 1946 года фельдмаршал Манштейн утверждал: «…Когда Гитлер давал нам приказы относительно Австрии, больше всего его беспокоило не то, что могут вмешаться западные державы. Основным предметом его беспокойства было поведение Италии, потому что она всегда выступала заодно с Австрией и Габсбургами». — Прим. авт.

107

Дом авиаторов. — Прим. ред.

108

Папен мог не заметить, что фюрера обуревало желание отомстить этому городу и людям, которые не оценили его, Гитлера, в должной мере в молодые годы. В душе он презирал этих людей. Вероятно, поэтому он так недолго пробыл в Вене. Однако публично он заявил через несколько недель бургомистру Вены:

«Уверяю вас, этот город я считаю жемчужиной, я помещу его в оправу, которой он достоин». Скорее всего, это была фраза для предвыборной кампании, а не выражение истинных чувств. Об истинных же чувствах он поведал Бальдуру фон Шираху, нацистскому губернатору и гауляйтеру Вены, во время встречи в Бергхофе в 1943 году, что стало известно во время суда в Нюрнберге: «Тут фюрер начал с безграничной, я бы сказал, с невероятной злобой говорить о венцах… В четыре часа утра он произнес фразу, которую я хочу привести сейчас по историческим соображениям. Он сказал: «Никогда нельзя допускать Вену в союз великой Германии…»

Праздничное настроение Папена было испорчено в тот же день, 14 марта. Он узнал, что Вильгельм фон Кепплер, его старый друг по дипломатической миссии, исчез при странных обстоятельствах, которые наводили на мысль, что это работа гестапо. Через три года другой его друг и коллега по миссии, барон Чиршки, вынужден был укрыться в Англии, чтобы избежать расправы эсэсовцев. В конце апреля тело Кепплера было выловлено в Дунае, куда его бросили гестаповские головорезы. — Прим. авт.

109

Через несколько месяцев, 8 октября, толпа нацистских хулиганов ворвалась в резиденцию кардинала, расположенную против собора Святого Стефана. Пусть слишком поздно, но Иннитцер понял, что такое национал–социализм, и выступил с проповедью, в которой осуждал преследование нацистами церкви. — Прим. авт.

110

В то время Шушниг был вдовцом. — Прим. авт.

111

Генерал фон Браухич летом получил развод и 24 сентября женился на Шарлотте Шмидт. — Прим. авт.

112

Согласно дневнику Йодля, Гитлер употребил более крепкое слово. Телфорд Тейлор в своей книге «Меч и свастика» более подробно рассказывает об этом случае, ссылаясь на неопубликованные мемуары генерала Адама. — Прим, авт.

113

Согласно меморандуму министерства иностранных дел Германии от 6 августа, Гендерсон во время неофициальной встречи с немцами заявил: «Англия не станет рисковать ни единым моряком или летчиком из–за Чехословакии. Обо всем можно договориться, если не применять грубую силу». Прим. авт.

114

Клейст вернулся в Берлин 23 августа и показал письмо Черчилля Беку, Гальдеру, Хаммерштейну, Канарису, Остеру и другим участникам заговора. В своей книге «Немезида власти» Уилер–Беннет пишет, что согласно частному сообщению, сделанному ему Фабианом фон Шлабрендорфом после войны, Канарис снял с письма Две копии: одну — для себя, другую — для Бека и Клейста, после чего спрятал оригинал в своем загородном доме в Померании. Там письмо было найдено сотрудниками гестапо после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года и сыграло главную роль в вынесении Клейсту смертного приговора, который был приведен в исполнение 16 апреля 1945 года. В действительности содержание письма Черчилля стало известно властям гораздо раньше, чем могли предположить заговорщики. Я нашел в министерстве иностранных дел Германии документ, который, хотя на нем и не стоит дата, предположительно написан 6 сентября 1938 года. На документе есть пометка: «Выдержка из письма Уинстона Черчилля доверенному лицу в Германии». — Прим. авт.