Коромысло Дьявола - Иван Катавасов

Вместе с тем бесстрастный судья и палач в одном лице апостолический рыцарь-инквизитор прежде намерен дать высказаться и с поличным изъявить себя обвиняемым в богомерзостных преступлениях против Бога и людей, верующих в истовой чистоте благовестного церковного предания.

Входя в церковь, оголенные сектанты обоих полов, тряско и мелко кланялись в сторону запертых царских врат. Вслед каждый из них, не сгибая коленей, тщился дотронуться до контуров нечестивого пентакля, размеченного на кафельном полу красной мраморной крошкой.

Многие крестились обратным знамением снизу вверх, касаясь вначале срамных мест потом лба. Или наделяли сим отвратным ознаменованием близ стоящих.

Всего в оскверненном магической порчей храме знаменательно скопились 65 сектантов. Все действительные члены секты «Праведники последних греховных дней» имеют собственную бесовскую личину, вырезанную в обрамлении храмового иконостаса», — безучастно констатировал инквизитор. «Большей частью блудники и блудницы от 25 до 45 лет…»

Отстраненный взгляд инквизитора нисколько не мешал сектантам разогреваться в нетерпеливом ожидании черной полунощницы. Они оглядывались, вожделея… По-лошадиному перебирали голыми ногами, приплясывали, притоптывали на месте. Вторили стоявшему на балконе грудастому стриптизному квинтету, на разухабистый мотивчик пробовавшему голоса в Соломоновой песне.

В числе прочих нечто бубнила себе под нос непристойная тщедушная старуха в черном нагруднике с висячим чуть ли не до колен иссиня бритым женским срамом. Старая грымза снимала нагар с черных свечей у алтаря и возжигала чадные лампады, беспрерывно гаснувшие в банной духоте.

«Номер пятый в формальной иерархии секты», — отметил инквизитор и протокольно перечислил объектные данные.

«Фелициата Мечиславовна Агапович, календарный возраст 146 лет. Белоросска из мазуров. Крещена по обряду евангельских христиан-баптистов.

Практикующая знахарка и ворожея. Владеет наведенной массовой апперцепцией. Колдовской потенциал по остальным параметрам ниже 25 процентов…

М-да… пожалуй, это отнюдь не все, что за ней числится…»

На срамную старуху, цепко державшую в повиновении многочисленное сборище, никто из сектантов не смотрел. Все их вожделенное внимание устремилось на царские врата, откуда должен появиться их кумир, гуру, предводитель, поводырь, вождь, вожатый…

Ровно в полночь алтарные врата широко распахнулись, и четыре фигуры в красно-зеленых рясах вынесли на люди ими долгожданную «реинкарнацию святого Монтана».

Подобно его еретической пастве, пастырь-ересиарх предстал полностью обнаженным. Вольготно раскинув руки, он комфортно возлежал на широком кресте, подбитом ватой и обтянутом черным бархатом. Ноги его упирались в приступочку, сделанную в виде козлиных копыт. Из русых кудрей выглядывали ернические золоченые рожки.

Крест сатанинского кощунства в наклонном положении несли и удерживали «четвертый, третий, второй, первый фигуранты видимого осквернения и незримой порчи», — для протокола заметил инквизитор. «Два якобы руководящих мага и две ведьмы в администраторах…»

Оба мнимых руководителя секты продолжали недвижимо удерживать перекладины богомерзкого креста. Тогда как колдуньи, поставив комель на пол, сбросили рясы, сверкая ослепительной наготой молодых женских тел в соблазнительных формах и пропорциях.

Сборище сектантов завыло в пароксизме сладострастной похоти. Так начался волховской обряд поклонения земнородной скверне порнографической проповедью лжепророка Монтана, умело распаляющего толпу:

— …В нагом и невинном ангельском богоподобии и богоравенстве праведное блаженство наше…

Кое-кто из мужчин и женщин, не выдержав накала страстей, кинулись мастурбировать обеими руками. Прочие в основном сдерживаются, сотрясаясь от предвкушения и вожделения в ожидании продолжения оргиастического действа. Хотя отдельные торопыги этак любострастно успевают войти в своих партнерш сзади…

— …Человек человеку есть бог. Бог, он же дьявол, да поклонится с любовью человеку!

Монтан прытко соскочил с бесовского креста и отвесил всему собранию глубоко театральный, шутовской скомороший поклон. Отдав дань гуманистической пропаганде, он царственным плавным жестом дважды наугад повел левой рукой в сторону толпы. Вождь безошибочно призвал молодую женщину с немалой грудью и мужчину средних лет с крупными гениталиями.

С лицами, озаренными несказанным счастьем, они безмолвно двинулись к своему пастырю. Он провел кончиками пальцев по депилированному лобку женщины, содрогнувшейся в оргазме, коснулся напряженного пениса мужчины, ответившего обильным семяизвержением.

Затем обоим призванным тем же вальяжным мановением гуру указал на два полуметровых фаллоса по правую и левую руку от себя. Мужчине потоньше, женщине потолще.

На головку из литой резины нагие ведьмы помогают сначала сесть мужчине, блаженно закрывшему глаза. После занялись женщиной, в упоении похотливо застонавшей, едва ее разверстые бедра насадили на громадный фаллос.

Монтан сделал хлопок ладонями. Оба фаллоса, вросшие в амвон, напряглись, стали толще и толчками вздымают вопящих от непереносимого сладострастия призванных счастливцев на пятиметровую высоту.

Первым не выдержал передозировки магической похоти мужчина. Уронив голову на грудь, он потерял сознание и мешком обвис вмертвую на вздыбленной опоре. Женщина держалась дольше, отвечая всем гибким телом на возвратно-поступательные фрикции фаллоса, то вздымавшие ее вверх, то низвергавшие вниз. По окончании пяти минут восторженного экстаза на пике оргазмического наслаждения в верхней точке движения фаллоса у нее остановилось сердце.

Инквизитор не стал дожидаться, покуда еще чародейный эсхатологический обряд перейдет к стадии садизма и завершится человеческими жертвоприношениями…

Православный витязь Филипп Ирнеев обернулся незримым «сумеречным ангелом». Встал с оружием на изготовку позади богомерзостной толпы и ее поводырей. Потом неслышно и невидимо занял более удобную фланговую позицию у алтаря.

Пять четких невидимых ударов «ледяного луча» из рыцарского сигнума за три секунды заморозили глаза магам и ведьмам, обосновавшимся в малой красной пентаграмме, выложенной на желтом паркете алтарного возвышения.

Прежде всех девятимиллиметровые пули Филомата запечатали египетским крестом свечную старуху-колдунью и оборвали ей лиловый кобылий срам промеж ног.

«Все же она была Љ 1, эта Фелициата-Счастливая. И последние станут первыми…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});