Братья Стругацкие - Ант Скаландис

Блестящей иллюстрацией единодушного отношения к случившемуся стала «Аэлита-89», где все без исключения любители фантастики, приехавшие в Свердловск, носили значки с олимпийским мишкой, перевернутым мордой вниз — в знак презрения к Ю. Медведеву. А ещё через год была проведена другая, не менее эффектная акция. На III Ефремовских чтениях весной 1990 года, проходивших в Ленинграде, Ю. Медведев поднялся было на трибуну для выступления, но тогда Володя Гопман встал со своего места и быстро-быстро пошел к сцене, при этом весьма зычно прося у председательствующего Анатолия Фёдоровича Бритикова предоставить ему — Гопману — слово. Ошарашенный Бритиков согласился, после чего Гопман, дойдя до сцены, повернулся к залу и кратенько, но внятно изложил историю с «Протеем», знакомую, как выяснилось, далеко не всем из присутствующих. Фактически он высказал Ю. Медведеву то, что думали о нём в подавляющем большинстве и советские фантасты, и весь отечественный фэндом. Тут же фэны и молодые фантасты устроили Медведеву форменную обструкцию, топоча ногами, выкрикивая «Долой!», «Позор!» и тому подобное. Выступление было сорвано.

Так Медведев похоронил себя как писателя-фантаста. Но помимо фэновской реакции, были и другие последствия приснопамятного «Протея». Многие молодые авторы, только вступившие в ВТО МПФ или ещё размышляющие о вступлении, предпочли вообще не связываться с подозрительной конторой, просто побрезговали печататься рядом с такими нечистоплотными деятелями…

Не скажу, что таких было много. Но лично я прошёл именно этот путь. Каюсь, будучи членом московского семинара, но не зная почти ничего о бурных страстях внутри фантастического сообщества, я, конечно, польстился на предложение печататься в коллективных сборниках ВТО МПФ, да ещё за двойной по сравнению с общепринятым гонорар. Печататься тогда вообще было негде, только в журналах, и на момент возникновения ВТО у автора этих строк было три или четыре опубликованных рассказа. Друзья по семинару намекали мне, что не стоит путаться с «МГ», и я чувствовал, что не стоит, но хотелось славы, и денег хотелось. В общем, спасибо АБС! Как только грянул скандал с «Протеем», ВТО перестало для меня существовать. Я даже сам в феврале 89-го разразился открытым письмом руководству издательства и фэндому. Из-за этого письма я со многими поругался, но со многими и сблизился. Собственно, уже через год я стал сотрудником «Текста». А первая книга рассказов вышла у меня ещё раньше, без всякой, помощи «Текста» и семинара. Любопытно, что этот сборник в ряду авторских книг фантастов так называемой «четвёртой волны» — то есть учеников Стругацких, стал именно четвёртым. Обогнали меня только трое: Борис Штерн, Михаил Веллер и Виталий Бабенко, даже у Вячеслава Рыбакова книга вышла после Скаландиса…

Вот так и знал, начиная писать о годах перестройки, что не избегу соблазна и начну рассказывать о себе. Но просто вдруг показалось, что никак не выдернуть этих фактиков из контекста эпохи. А вот и ещё один факт, который непременно надо упомянуть.

Были фэны, были молодые авторы, а были ещё ученики АБС, которые считали себя журналистами. Например, Андрей Измайлов в ленинградском семинаре БНа. И он понял, что как честный журналист обязан сделать то, к чему его призывают Учители. Ведь АБС в своём письме потребовали тщательного расследования обстоятельств смерти и посмертного обыска у Ивана Антоновича — вплоть до запроса в КГБ. Ну, Андрей и занялся этим. Испросив согласия БНа, двинулся в Москву, взял большое интервью у старшего брата, пообщался со вдовой Ефремова, даже с главным мерзавцем, заварившим всю эту кашу встретился и, наконец — вот вершина журналистского расследования! — сумел найти следователя КГБ, проводившего тогда обыск — товарища Хабибуллина Ришата Рахмановича. И товарищ Хабибуллин конкретно заявил: не было доноса. Обыскивали не по доносу. То есть доноса не было в явном виде. Ещё раз: такого доноса, о котором пишет Ю. Медведев, не было вообще. Что и требовалось доказать. Всё? Да нет, не всё… Потому что уже заело: а что же там было? Измайлов продолжил своё расследование. Окончательного ответа не нашёл, но вопросы задал очень правильные. Что такое донос в неявном виде? Ну, создание ситуации, при которой у КГБ возникает необходимость совершить обыск именно в этой квартире, именно в это время и т. д., и т. п. Кому это могло быть выгодно? Ну, наверно, тому, кто рано или поздно эту тему озвучит в удобное время и станет муссировать для создания собственного имиджа…

А впрочем, ну их всех!.. Гораздо интереснее мнение, высказанное АНом в разговоре с Измайловым. Более парадоксальной, но и более убедительной гипотезы, объясняющей всё случившееся, никому другому дать не удалось:

«Все терялись в догадках о причинах обыска. Почему он был ПОСЛЕ смерти писателя? Если Иван Антонович в чем-то провинился перед государством, почему никаких обвинений ему при жизни никто не предъявил? Если речь идёт о каких-то крамольных рукописях, то это чушь! Он был чрезвычайно лояльным человеком и хотя ругательски ругался по поводу разных глупостей, которые совершало правительство, но, что называется, глобальных обобщений не делал. И потом — даже если надо было найти одну рукопись, ну две, ну три, то зачем устраивать такой тарарам с рентгеном и металлоискателем?!

Вот, сочетав всё, я, конечно, как писатель-фантаст, построил версию, которая и объясняла всё! Дело в том, что как раз в те времена, конце 60-х и начале 70-х годов, по крайней мере в двух организациях США — Си-Ай-Си и Армии (аббревиатура C.I.C. встречается в различных источниках для обозначения военной контрразведки США, но что имелось в виду под словом „Армия“, понять трудно. — А.С.) были созданы учреждения, которые серьёзно занимались разработками по летающим тарелкам, по возможностям проникновения на Землю инопланетян. У наших могла появиться аналогичная идея. И тогда же у фэнов, то есть любителей фантастики, родилась и укрепилась прямо идея-фикс какая-то: мол, ведущие писатели-фантасты являются агентами внеземных цивилизаций. Мы с Борисом Натановичем получили не одно письмо на эту тему. Нам предлагалась помощь, раз уж мы застряли в этом времени на Земле, приносились извинения, что современная технология не так развита, чтобы отремонтировать наш корабль. И в том же духе.

Иван Антонович Ефремов безусловно был ведущим писателем-фантастом. Можно себе представить, что вновь созданный отдел компетентных органов возглавил чрезвычайно романтически настроенный офицер, который поверил в абсурд „фантасты суть агенты“. И за Ефремовым стали наблюдать. Но одно дело — просто следить, а другое дело — нагрянуть с обыском и, не дай бог, попытаться взять его самого: а вдруг он шарахнет чем-нибудь таким инопланетным! Именно поэтому как только до сотрудников того отдела дошла весть о кончине Ивана Антоновича, они поспешили посмотреть. А что смотреть? Я ставлю себя на место гипотетического романтического офицера и рассуждаю здраво: если Ефремов — агент внеземной цивилизации, то должно быть какое-то средство связи. Но как выглядит средство связи у цивилизации, обогнавшей нас лет на триста-четыреста, да ещё и хорошенько замаскировавшей это средство?! Поэтому брали первое, что попалось. Потом, удовлетворенные тем, что взятое не есть искомое, всё вернули».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});