Роман в письмах. В 2 томах. Том 2. 1942-1950 - Иван Сергеевич Шмелев

и живу! М-me Ж[укович] — стала скелетом и старухой. Ужас. А у него порок сердца. И это — величайший талант. Я возмущалась и возмущаюсь дамами Парижа, которые не стыдились тебя, великого русского писателя допускать ходить по очередям и сидеть в неубранной квартире. Я покажу им на примере, как надо и даже тогда, когда властями запрещена всякая помощь. Гады не постыдились у тебя из сбора %’% брать за устройство чтения. А Родионов! Позор! Я не более парижанок располагаю досугом и средств у меня лично нет никаких.

Я до сих пор у мужа ни цента не взяла на Жуковичей, но ручаюсь, что если дама даст квартиру — то устрою отлично. Любую парижскую русскую посади на мое место, и она завоет от дел. И прикинь: у меня очень мало знакомств в замкнутой Голландии. Если бы я жила в Париже — то не такое бы твое устроила чтение, шаркнув[221] всех процентщиков. Но что-то завтра с дамой?

Вижу уже свои программки. Дам стильно-русское. Сколько раз я была в комитете по устройству шикарнейших русских балов в Берлине. Знаю, что любит публика. Дал бы Бог для несчастных людей!

Милый мой Ванёк, я очень горда, почтена, обрадована, счастлива твоим даром — «Неупиваемой чашей», но не дерзаю так вот ее и принять. Ты это продумал?

16. Х Молотьба кончилась, — осталось только ячмень обмолотить весной ранней (на семена), сейчас увезли и машину. Собираюсь в город по делам. Обнимаю тебя, родной мой. Оля

157

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной

21. Х.46–8.Х — день кончины отца моего. И другой день кончины — обманутого счастья. Как странно…

Твое последнее письмо, Ольга, оскорбило меня. И не только последнее, от 15–16, а и все за этот месяц, да и раньше. Изменился твой тон, даже и твой словарь. Я это очень чувствую, и нахожу причину… О сем — после.

На мои _п_я_т_ь_ писем, с 8–11, — 10-го послал два!688 — ты ответила, одним, и в этом письме — на три четверти о… Жуковиче! Все письма, вот уже больше 2 мес., — Ж… Ж… Ж… — прожужжало уши. «Голодной куме все хлеб на уме». Ты «развлекаешься» или — «у… — ся?» а? Тогда надо о сем сказать ясно, а не крутить. Но и об этом — ниже.

Твое «поздравительное»! ко Дню ангела!.. — швырнула огрызок — на! «От избытка сердца уста глаголят»689. Чувство? — Вот, точно, списываю: «Дорогой мой именинник, с Днем ангела тебя! Да будет он, как и последующие дни —! — радостен и светел!» Все?! _В_с_е. С прописи? с «письмовника»? Ты — меня не поздравляла: ты меня еще и еще — оскорбляла! Оскорбила. Швырок. Дальше в этом письме — о цветочниках, — «усталость — разбитость» — «дело о выселении жильцов» — в «поздравительном, ко Дню ангела»! — «боль в сердце, всю грудь разломило, и воздуха нет». Это повторяющийся во всех письмах мотив. И расшибаешься в лепешку — для Ж.[222] И опять, в поздравительном же — о Ж., о хлопотах, о предположительной поездке в Голландию — для Ж. — «больше Шаляпина, лучше!» о концерте, о министре, профессоре… — _д_л_я_ Ж. Больная, швырнувшая мою «Неупиваемую», швырнувшая «Богомолье»… Все — «к черту»! Теперь — Ж.! Полписьма о Ж.! — «поздравительного», где «имениннику», — «дорогому» — полторы строчки. Вот анализ именинного письма. Суди сама хотя бы о… неприличии так писать и — _к_о_м_у?! Отношения наши еще не были порваны. Не оскорбление _э_т_о? Если нет, тогда… что же это?!.. Заключение письма — «прости почерк — трудно писать». Еще бы не трудно! Теперь поройся и найди мое поздравительное письмо. И — сличи. Все. Какой же вывод? Об этом — ниже.

Итак: на мои пять — последовало, от 15–16 окт. — новое оскорбление, письмо… «богатого» содержания, «с подъемом». Побывала в Голландии, обивала пороги у Ж., давала «сеанс рисования», — это вбив-то «осиновый кол», как писала мне снова и снова оскорбляя меня, после всех моих усилий, уговариваний, моих _ж_е_р_т_в_ силами сердца! Да, так _л_е_г_к_о_ отказалась от «зарока», перед чужими людьми! Не стыдно? Где твоя гордость?.. Поехала «плакаться», — рассказала «о своем душевном состоянии». Так. Повторение Парижа. «Оби-дели меня!» К Рафаэлю приехала, просить ободрения? благословения?.. к Леонардо?.. Как будто. Ж. ободрил и укрепил. Я был бессилен, за 5–6 лет. ничего не мог с тобой, — швыряла мне! — а тут, в 10 минут — _в_с_е! «Чуть меня не разорвал» и т. д. — «он очень выразителен»… — ?! «Взял мою руку…» — посмел? и ты позволила?! И — «дайте _м_н_е_ —! — слово…» Кто-то говорит — Леонардо?.. Репин?.. И «робкая», «ученица»… «вспыхнула —?! — и, буквально дрожа, в 10 мин…» и т. д. Свершилось чудо. Ну, я не стану цитировать о «суждении», восторге, «творчестве» — «Да это же… творчество»!.. Как глубоко! «Во-здух!»… — как проникновенно!.. Театральные, конечно, избитые жесты, словечки пустозвонкие, какими, бывало, пятиклассники «судили» в «Третьяковке»! И — да здравствует искусство!.. Победил, растопил лед… и — отогреть?.. Сожгла, плюнула в «Неупиваемую», в меня плюнула… — _м_о_я_ же _О_н_а!.. — И… «в_ы_п_р_о_с_и_л»? Вот как?!.. Пишешь так — значит: согласилась отдать «Ярмарку», потребованную у меня для… сожжения. Взяла у меня и отдала… — _к_о_м_у??..! По праву, да? Твое… но и _м_о_е. От _м_о_е_г_о. Там и моя доля. Там мое — тобой насилуемое мое — авторское право! Я, я тебе предложил попробовать… иллюстрировать. Ведомо тебе, что у художников и писателей — _т_а_й_н_а_ их новый труд?., а? А тут, рассказав, что сожгла, ознакомив с «душевным состоянием»… — утешили! — сразу и… _п_р_е_д_а_л_а, меня, _м_о_е, _н_а_ш_е! — отдав _в_ы_п_р_о_с_и_в_ш_е_м_у. Плюнула на «Чашу» и… стала рисовать «программки», для… — Ж. Не оскорбление, а? Тогда — _ч_т_о_ _ж_е? шутка?., так, смеясь. И _м_н_е_ пишешь, что… «он все разобрал, умело, как сам художник». «Потому… я „Ярмарку“ не сожгла». А почему ты знаешь, что «умело»? а, м. б. — неумело?! Раз ты говоришь «умело» — и «потому не сожгла», — как же ты раньше не знала, есть хорошее в твоем этюде или нет? Открыл глаза тебе… — и потому не сожгла. Или потому не сожгла, что обещалась отдать?! А почему же мне-то не предложила, вместо того, чтобы жечь-то?.. ведь тут и _м_о_е! _в_с_е_ — от меня. Я _д_а_л_ _к_а_р_т_и_н_у… — я знаю: мое _с_л_о_в_о_ может давать картины, и какие!.. Читай об этом у моих — глубоких и тонких критиков! Ты _в_з_я_л_а_ из моего и отдала… чужому. Это _н_е_ оскорбление?!.. «Чуть не разорвал меня… он очень выразителен…» (Нахален? У театральщиков — обычный прием.),