Белые искры снега - Анна Джейн

Несмотря на удивление, мои губы тронула улыбка. Это что, и есть та самая прекрасная балерина? Если да, то, наверное, Даниил врет, и они вчера без меня напились просто до навязчивых чертиков. Или не пили, а употребляли что-то другое. Но в таком случае я их просто прибью.

— Вы кто? — спросила я, поскольку сосед мой молчал. До чего же его ночная гостья довела, а!

Красноволосая дородная женщина внимательно посмотрела на меня и сказала низким голосом, который очень подходил к ее внешности:

— Вы — Анастасия Мельникова?

— Я, — кивнула я, не представляя, что ей от меня нужно в такую рань. — А что вы, собственно, хотели?

— Поблагодарить, — с великим чувством собственного достоинства произнесла женщина, как будто бы благородность от нее была великим благом. В речи ее был едва заметный акцент. — Хотела прибыть сразу, но эти ваши самолеты… До Москвы я добралась вмиг, а из нее до вас пришлось лететь. Огромные расстояния, так мало порта…. Портов! Впрочем, неважно.

— За что поблагодарить? — спросила я изумленно.

— За спасение моей племянницы, — сказала дама с недоумением. Такое недоумение бывает у кассира, когда покупатель протягивает пятитысячную купюру, чтобы купить жвачку, а потом не понимает, о какой сдаче идет речь и уходит, не забрав деньги.

— Вашей племянницы? — еще с большим изумлением произнесла я. — Вы о чем?

Женщина тонко улыбнулась мне.

— Вы ведь понимаете, о ком я говорю, Анастасия.

— О балерине? — спросила я, вспомни ночную незнакомку.

— Можно сказать и так, — улыбнулась она мне неожиданно тепло — эта улыбка совершенно не вязалась с ее образом величественной обеспеченной дамы в шикарных мехах и со стильной укладкой.

— Тогда это он ей помог, а не я, — кивнула я на Даниила.

— Анастасия, не будем спорить, ведь мы знаем, как все произошло, и обе знаем, что это было смело, хоть и произошло по незнанию, — сказала женщина. — О, вы ведь не помните, вот оно что, — добавила она, словно что-то увидев во мне. — Досадно. Что же, это ничего не меняет. Как я могу отблагодарить вас? Поставим вопрос иначе — что вам больше всего сейчас нужно? Деньги? Квартиры? Машины? Свой бизнес?

Кажется, она сумасшедшая.

— Извините, — решительно сказала я. — Мне ничего не нужно. Вы, наверное, что-то перепутали.

Дама хмыкнула.

— Просто скажите, что вы хотите.

— Ничего.

— Ах, понимаю. Человеческая память — та еще преграда. А уж принципы — и того хуже! Тогда сделаем так. Аделаида Затонская объявляет себя вашим должником, — торжественно известила нас гостья. — Однажды вам могут понадобиться мои услуги. Иметь в должниках одну из Затонских — это почти уму непостижимо, но в вашем случае реально. Я не тот ма… человек, который остается в должниках. Ах, да, молодой человек, и вам спасибо. Удача будет с вами. Помните. Вы собрались участвовать в какому-то конкурсе? Всенепременно победите. И не только в нем.

Дан только глазами похлопал. Вскоре он действительно должен был участвовать в каком-то местном конкурсе стилистов.

— Вы сделали большое одолжение моей племяннице. Она лестно о вас отзывалась. Анастасия? Вы так и не решили? Что же, вот, тут мои данные, — протянула мне вдруг бархатную бордовую, с золотыми буквами, визитку особа со звучным именем Аделаида Затонская. — И купите лотерейный билет, милая моя Анастасия. А мне пора. До свидания, добрые дети.

Я машинально взяла бумажку, не зная, стоит ли обращаться к врачам, или эта женщина сама покинет нас. Добрыми детьми нас с Даном еще никто не называл.

— Одежду племянница отдаст вам чуть позднее, вместе со своими искренними благодарностями.

Подарив нам улыбку, она стала неспешно спускаться по лестнице, а мы так и смотрели в ее спину большими глазами.

— И не думайте, что я не в себе, — строго добавила Аделаида, обернувшись, и даже погрозила пальцем с длинным рубиновым ногтем. — Я куда в большем разуме, чем вы и молодой человек.

Когда дверь захлопнулась, Дан в изнеможении опустился на стул, а я прислонилась к стене. Как-то одновременно мы начали нервно смеяться, ничего не понимая, а потом с удивлением стали рассматривать визитку этой странной женщины. Имя, фамилия (на двух языках — русском и английском) и номер телефона — более на ней ничего не было. Судя по коду, жила Аделаида где-то в Европе.

— Полный абзац, — сделал вывод Дан. — Тетка не в себе. Зато, теперь я точно знаю, что фея мне не приснилась и не привиделась!

— Ты так восторженно о ней говоришь, словно влюбился, — сказала я и нетактично спросила. — Дан, а у тебя раньше девушки были?

— Были, — ответил он, вмиг посерьезнев, и я восторжествовала. Вдруг ему, правда, понравилась эта девица, непонятно как оказавшаяся в нашем доме?

— Но давай об этом не будем говорить, — попросил парень.

— Не будем, — согласилась я, глянула на настенные часы и поняла, что еще немного — и я начну опаздывать, а опаздывать я не ненавидела.

— Ладно, мне бежать уже надо. Приду и будем разбираться, откуда у нас в доме взялась эта девушка. Кстати, сможешь сегодня хозяйке деньги за квартиру отдать? Она днем приедет.

Дан сказал, что сможет, потому что уедет только вечером, а я, перепроверив на всякий случай место, где хранила деньги, и убедившись в их целости и сохранности, полетела в ванную комнату. Собралась я быстрее, чем планировала, и вскоре уже выходила из дома, оставив друга в крайней степени задумчивости.

Нужный автобус подошел быстро и был пуст, поэтому я ехала в удобстве и тепле, то и дело протирая замерзшее стекло, правда, в конце своего пути попала в пробку и вылезла на пару остановок раньше, чтобы пройти их пешком — благо идти было недалеко, к тому же над улицей занимался зимний ленивый рассвет.

Он брал небосвод в полукруг. На востоке небо казалось полосатым: у горизонта оно было почти оранжевым, ярким, и этот цвет плавно перетекал в темно-розовый, дважды перечеркнутый тонкими длинными сизыми тучами, а после уходил в глубокую синеву. Воздушные полоски светло-розовых облачков стремились к северу, а на юге виднелись нежно-коралловые отблески рассвета.

Я шагала по снегу, радуясь легкому морозу, разрумянившему щеки, и смотрела то на рассвет, то на последние этажи домов, в окнах которых он отображался, то на бледную луну, все еще не желающую признавать свое поражение и висящую в середине темно-голубого неба. Несмотря на вчерашние события и сегодняшнее недоразумение, настроение у меня было хорошим. Я думала, что проведу отличный урок, получу, наконец, все нужные бумаги от классного руководителя и директора, заслужу высокую оценку от куратора и со спокойной душой закрою практику раньше сроков. И буду свободна!