Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник) - Александр Михайловский

Капитан Тамбовцев Александр Васильевич

Ну вот, похоже, что приходит к концу «бесцарственное» время. Фактически царь у нас, конечно, имеется – самодержец Всероссийский, Божью милостью Михаил II. Но он находится где-то далеко, за глубокими морями, за дремучими лесами. А в столице Российской империи от его имени правит вдовствующая императрица Мария Федоровна, которая, конечно, на это полномочия имеет, но все же…

И вот радиограмма – крейсер «Светлана» у берегов Эзеля, то есть уже в российских территориальных водах. Еще день-два, и к перрону Балтийского вокзала подкатит поезд с новым императором и его невестой. Как говорится, прошу любить и жаловать.

Мы с генералом Ширинкиным сбились с ног, обеспечивая безопасность прибывающих. В Ревель, куда вскорости должен прийти крейсер «Светлана», были направлены лучшие сотрудники охранного отделения и команда 1-го Железнодорожного батальона. Не должно быть никаких случайностей. А то вот, не приведи Господь, конечно, снова кувырнется царский поезд под откос, как это было в Борках… Что тогда будет!

Я и сам хотел рвануть в Ревель, встречать Михаила. Ведь вместе с ним, как я узнал из радиограммы, следуют в Питер и Николай Бесоев с Ириной. Я по ним очень соскучился, как и по Нине Викторовне, которая тоже была на борту «Светланы». Но меня не пустили. Сама вдовствующая императрица Мария Федоровна неожиданно проявила упрямство и категорически запретила мне покидать Петербург.

– Александр Васильевич, – сказала она, строго глядя на меня, – вы нужны мне здесь и сейчас. А за Михаилом и его невестой в Ревеле есть кому присмотреть. Здесь, в этом городе, где были убиты мой свекор и мой сын, я уже никогда не буду спокойной до конца, если вас не будет рядом со мной.

Фраза получилась несколько двусмысленной, и, почувствовав это, Мария Федоровна покраснела и потупилась. А я прокашлялся и по привычке стал приглаживать свою бородку.

Немного погодя вдовствующая императрица продолжила разговор тихим и печальным голосом:

– Я уже потеряла мужа и двух старших сыновей. И теперь не хочу потерять третьего, последнего, самого моего любимого. Вы уж, Александр Васильевич, сделайте все, чтобы с Михаилом ничего не произошло. Я знаю, вы все можете…

Мне стало жаль эту женщину, на которую за последнее время свалилось столько несчастий. И я пообещал ей вывернуться наизнанку, но не дать даже волосу упасть с головы ее любимого Мишкина. Ну, и на всякий случай, отправил в Ревель встречать императора двоих самых толковых парней из моей команды, с рациями, брониками и прочими прибамбасами.

Помимо обеспечения безопасности мне пришлось вести долгие разговоры с министром императорского двора и уделов бароном Владимиром Борисовичем Фредериксом и его помощником Александром Александровичем Мосоловым. Необходимо было проверить благонадежность дворцовых слуг и подготовить царские покои в Зимнем дворце к приезду нового императора.

А сделать это было не так-то просто. Вдова убитого Николая, Александра Федоровна, категорически не хотела покидать свои покои во дворце, заявляя, что она останется в них жить навсегда. Дескать, она не хочет уезжать оттуда, где ей было так хорошо с ее любимым Ники. Выселять ее силой не хотелось. Тем более что ни у кого рука не поднялась бы сделать это. В общем, тоже проблема.

Посовещавшись с Марией Федоровной и бароном Фредериксом, мы пришли к выводу, что пусть пока Михаил и его невеста поживут в Аничковом дворце. Жил же там его отец, император Александр III, причем жил неплохо, со всеми удобствами. Да и меньшее по размерам здание легче будет охранять. А с Александрой Федоровной мы решим вопрос позднее, так сказать, в рабочем порядке.

Мария Федоровна почему-то сильно опасалась некоторых людей из свиты невесты ее сына. Она посмотрела на меня испуганными глазами и своим чуть хрипловатым голосом сказала:

– Александр Васильевич, голубчик, как же нам быть с этими японцами-то, когда они приедут? Бог знает, что им взбредет в голову! Ведь один из таких вот чуть было не зарубил саблей Ники, когда он, еще цесаревичем, посетил Японию. Как вспомню об этом – просто сердце кровью обливается. А вдруг на какого-нибудь самурая снова найдет блажь, и он набросится на Михаила? Я этого не переживу!

Я успокаивал императрицу, сказав ей, что такого не повторится, и что в свите принцессы Масако люди тщательно проверенные и давшие клятву лично японскому императору в том, что они до последнего вздоха будут верны его дочери и ее мужу. Конечно, ручаться ни за кого на все сто процентов нельзя, но вероятность покушения на Михаила была мизерна. К тому же за свитой японской невесты царя мы будем тщательно следить, и в случае малейших подозрений примем все меры предосторожности.

Не знаю, удалось ли мне окончательно успокоить Марию Федоровну, но она больше не заводила со мной разговор на эту тему. Правда, мои люди доложили, что она о чем-то долго беседовала с генералом Ширинкиным. Ну, и ладно, ну и пусть. Я ее понимал – как мать она переживала за своего любимого сына и старалась всячески уберечь его от всех опасностей.

Готовились к встрече императора и мои хлопцы. Мы решили помимо собственного его императорского величества конвоя припахать и наших орлов. Слухи о «пятнистых» по городу ходили разные, один страшнее другого. Пусть люди посмотрят на нас, что называется воочию. Ну, а мы покажем товар лицом.

Я велел привести в порядок и, если нужно, подкрасить два наших «Тигра» и один бэтээр. Пусть будет все, как на параде. То, что должно блестеть – пусть блестит, что должно сверкать – пусть сверкает. На встрече должны присутствовать представители зарубежного дипломатического корпуса, так что надо и на них произвести впечатление. Пусть смотрят и мотают на ус – с кем придется иметь дело, если, не дай Бог, у кого-то зачешутся руки подраться с русскими.

Жаль, конечно, что у нас тут нет под боком вертолета. Прибытие нового русского императора на вертушке и приземление его, скажем, на Дворцовой площади – это стало бы настоящим фурором, и разговоров потом было бы на год.

Но, к сожалению, вся наша авиация осталась на Дальнем Востоке. Была, впрочем, мысль – перевезти по железной дороге пару Ка-27. Технически это вполне возможно, но пока сие дело решено не форсировать. Надо в полной целости и сохранности доставить в Петербург всю большую свиту госпожи Масако-сама, оставшуюся пока на Дальнем Востоке. На охрану их спецпоезда задействовано много народа. Стража КВЖД шерстит вдоль полотна, уничтожая и разгоняя шайки хунхузов, которые в последнее время что-то стали очень уж активными. Кстати, если верить донесениям, среди убитых бандитов попадаются люди с явно не восточными чертами лица.

А жандармы на российской территории, в городах и станциях вдоль Транссиба тоже не сидят без работы. Идет грандиозная зачистка от эсеров-террористов, анархистов-бомбистов и просто бандитов. Установлена связь лиц, готовивших теракты по пути следования спецпоезда с британской агентурой. По этим связям ведется активная оперативная работа. А мы в Питере с нетерпением ждем результатов этой бурной деятельности. Возможно, используя информацию коллег, мы сможем крепко прижать некоторых дипломатов, которые сейчас вдруг стали на удивление тихими и покладистыми. Это явно не к добру.

В общем, все кипит, все двигается, дела идут, контора пишет. Я лично надеюсь, что прибытие императора Михаила в Питер пройдет без каких-либо происшествий. Народ же и, так сказать, высшее общество впечатляется по самое не грусти. Ну, а те, кому следует, сделают из этого должные выводы. Потом начнется долгая и кропотливая работа. Скучать нам не придется, да и отдыхать, пожалуй, тоже…

5 апреля (23 марта) 1904 года, утро. Санкт-Петербург, Балтийский вокзал

Капитан Тамбовцев Александр Васильевич

Ну, вот и приехали. Не мы, конечно, а новый русский царь, которого так заждались его верноподданные. Но пришествие монарха на Русь прошло чинно и благородно.

Поезд из Ревеля прибыл точно по расписанию. Правда, о его прибытии мы знали заранее – наши ребята, следовавшие в царском составе, сообщали нам по рации об обстановке по пути следования и о том, какие станции они проехали. Неприятностей и происшествий не было. Хотя их и не могло быть, учитывая то количество войск и жандармских команд, охранявших железнодорожное полотно и станции, мимо которых проезжал «Литерный А».

А теперь по порядку. На перрон Балтийского вокзала были допущены самые проверенные и избранные. Я оказался в их числе. В компании генерала Ширинкина и барона Фредерикса я наблюдал, как в левый двухэтажный флигель – «царский» – медленно вползает тяжело пыхтящий паровоз, тянущий за собой синие вагоны императорского состава. Стоявшая неподалеку от меня вдовствующая императрица Мария Федоровна от волнения теребила черные перчатки и машинально облизывала языком пересохшие губы.