Конфликты и войны после распада СССР - Юрий Васильевич Егоров

для того, чтобы на этих основах построить что-то более значительное, чем просто отсутствие войны [2]. Миростроительство включает в себя реинтеграцию бывших комбатантов в гражданское общество, укрепление правопорядка (например, через подготовку и перестройку местной полиции, проведение реформ судебной системы и др.), обеспечение большего уважения к правам человека с помощью мониторинга, примирение и расследование минувших и нынешних нарушений, предоставление технической помощи в интересах демократического развития (включая помощь в проведении выборов и поддержку свободных средств массовой информации), а также поощрение методов урегулирования конфликтов и примирение.

Важными элементами, которые дополняют эффективное миростроительство, есть поддержка борьбы с коррупцией, осуществление программ разминирования в рамках гуманитарных операций, уделение особого внимания примирению, борьбе с инфекционными заболеваниями, мародерством и др.

К окончанию «холодной войны» силы операций ООН по поддержке мира в большинстве случаев имели традиционные мандаты на контроль за прекращением огня и не имели никаких прямых обязанностей в плане миростроительства. «Стратегия вхождения» или последовательная цепь событий и решений, которые ведут к развертыванию сил ООН, была довольно простой: война, прекращение огня, приглашение следить за соблюдением договоренности о прекращении огня и развертывание военных наблюдателей или подразделений с одновременным сосредоточением усилий на политическое урегулирование. Однако традиционная поддержка мира, которая занималась симптомами, а не источниками конфликтов, не имела присущей ей «стратегии выхода», а связанное с ним установление мира нередко требовало времени для достижения прогресса. В результате этого традиционные миротворцы оставались на местах на протяжении 10, 20 и даже 50 лет (например, на Кипре, на Ближнем Востоке, в Индии, Пакистане). Если руководствоваться стандартами более комплексных операций, они являются относительно недорогими, а в политическом отношении их легче сохранять чем свертывать.

После окончания «холодной войны» деятельность ООН по поддержке мира часто объединялась с миростроительством в комплексных операциях в пользу мира, которые разворачивались в условиях внутригосударственных конфликтов. Однако эти конфликтные ситуации одновременно влияли на внешних субъектов и ощущали влияние из стороны внешних субъектов, таких как политические заместители, торговцы оружием, покупатели незаконно экспортированных товаров, региональные государства, которые бросают в огонь свои собственные войска, а также соседние государства, которые принимают у себя беженцев.

Затраты на проведение таких операций более значительные, чем в случае традиционной поддержки мира. Однако сложность задач, которые полагаются на силы ООН, и неустойчивость ситуации на местах обычно возрастают одновременно. После окончания «холодной войны» такие комплексные и рискованные мандаты стали скорее правилом, чим исключением: на силы операций ООН возлагались обязанности по сопровождению грузов гуманитарной помощи, если обстановка с точки зрения безопасности была настолько опасной, что гуманитарные операции нельзя было продолжать без большой угрозы для персонала гуманитарных миссий; им давались мандаты на защиту гражданских жертв конфликтов, если потенциальные жертвы находились в наибольшей опасности, и мандаты на контроль за тяжелыми вооружениями, которые находились в распоряжении местных сторон, если такие вооружения использовались для создания угрозы как для миссии, так и для местного населения.

В 90-х годах операции по осуществлению мирных соглашений были ограниченными по срокам, а не бессрочными, а успешное проведение национальных выборов, как представлялось, служило красивой «стратегией выхода». Однако с тех пор операции ООН, как правило, разворачивались тогда, если конфликт не приводил к победе ни одной из сторон, или конфликт зашел в тупик по военным причинам, или международное давление привело к приостановлению военных действий, но так или иначе конфликт не завершился. Таким образом, операции ООН разворачивались не столько в постконфликтных ситуациях, сколько для создания таких ситуаций. Другими словами, они старались перевести незавершенный конфликт вместе с личными, политическими или другими мотивами из военной в политическую сферу и сделать такой перевод необратимым.

Как показала практика, необратимость существенным образом зависит от позиций политического руководства сторон, которые подписали мирные соглашения, от их готовности соблюдать мирное соглашение. Политики, которые подписали мирное соглашение, имеют наибольший стимул для отхода от мирных соглашений тогда, если они имеют в своем распоряжении независимый источник прибылей, которые позволяют платить солдатам, закупать оружие, обогащать руководителей фракций или которые, вполне возможно, были даже мотивом для войны. История последних лет показывает, что, если не удается прекратить поступления таких прибылей от незаконного экспорта наркотических средств, драгоценных камней или других очень ценных товаров, мир не может быть устойчивым [2].

Соседние государства могут оказывать содействие обострению проблемы, пропуская контрабандные товары, используемые для поддержки конфликта, выступая в качестве посредников или разрешая боевикам разворачивать свои базы на их территории, предоставлять воздушное пространство для пролета ударных средств и др. Для противодействия таким соседям, которые поддерживают конфликт, операция в пользу мира должна пользоваться активной политической, материальнотехнической и/или военной поддержкой одной или нескольких больших государств или больших региональных государств. Предполагается, что чем более сложная операция, тем важнее такая поддержка.

К числу других переменных величин, от которых зависит сложность осуществления мирного процесса, относятся, прежде всего, источники конфликтов. Ими могут быть экономические проблемы [например, вопросы бедности, распределения прибылей, дискриминации или коррупция], политические проблемы (откровенная борьба за власть), ресурсы или вопросы этнического происхождения, религии или грубых нарушений прав человека. Во-первых, политические и экономические цели могут иметь более непостоянный характер и быть более открытыми для компромисса, чем те, которые связаны с потребностями в ресурсах, этническим происхождением или религией. Во-вторых, ведение переговоров и осуществление мирных соглашений ожидаются тем более сложными, чем более многочисленными являются местные стороны и более разнообразными являются их цели (например, некоторые могут стремиться к единству, а вторые — к обособлению). В-третьих, уровень потерь, степень перемещения населения и ущерб инфраструктуре будут влиять на уровень недовольства, вызванного войной, и тем самым на трудности на пути примирения, а также на стоимость и сложность восстановления.

Относительно менее опасные условия — это если есть лишь две стороны, благосклонные к миру, с конкурирующими, но согласованными целями, которые не имеют незаконных источников прибылей, с соседями и «защитниками», благосклонными к миру, являются более благоприятными. В менее благоприятных и более опасных условиях существенным образом возрастает угроза миру, если только не будут задействованы ведущие государства (центры силы).

В этих условиях настолько же важно оценивать, в какой мере местные органы власти готовы и способны