Записки партизана - Петр Игнатов

Потом, помолчав, продолжал все тем же пугающе спокойным голосом:

— Немедленно организуйте облавы с собаками. Осмотрите каждую лощину, каждый кустик. Партизаны должны быть пойманы. Иначе… вы знаете: верховное командование не постесняется применить крайние меры к тем, кто не выполняет его волю. Ступайте.

Комендант поспешил выполнять приказание.

— И еще вот что, господин комендант, — остановил его Штейн. — Через час жду вас к себе с подробным планом операций. План должен быть в двух экземплярах. Копию я оставлю себе. Все.

Через час Штейн с комендантом обсуждали план облавы на партизан. Штейн вникал во все подробности, внимательно обдумывал каждую деталь. И у коменданта создалось впечатление, что этот важный нацистский чиновник, всего лишь несколько дней назад прибывший из Крыма, знает окрестности станицы лучше, чем он, комендант Варениковского района.

Штейн вызвал адъютанта и, передав ему копию плана, сказал:

— Храните у себя и позаботьтесь, чтобы все было в порядке.

Адъютант вытянулся, щелкнул каблуками и, повернувшись, вышел из горницы.

— Помните, господин комендант: я требую точного исполнения своего распоряжения! — еще раз строго напомнил Штейн.

Всю ночь Штейн не спал: вместе с комендантом он принимал донесения связных. А донесения были неутешительны: партизан обнаружить не удалось. Больше того, одна из немецких команд попала в ловушку и была почти полностью уничтожена.

Штейн негодовал. Он обвинял коменданта в том, что разбалованные солдаты гарнизона разучились воевать, что они относятся к своим обязанностям спустя рукава, что они трусливы и не выполняют приказов командования, и даже обмолвился о том, не гнездится ли измена в самой комендатуре: уж очень подозрительно это обилие неудач.

На рассвете Штейн приказал вызвать из хутора Чакан свой личный конвой, прибывший из Крыма, указав ему точный маршрут и время выступления.

— Я сделаю с моими людьми больше, чем вы со всем вашим гарнизоном, — заявил он коменданту.

К вечеру в Варениковскую пришло сообщение о том, что конвой Штейна наткнулся на партизан, завязал с ними бой и полностью был уничтожен.

Комендант долго не решался сообщить об этом Штейну, но сообщить все-таки пришлось. И, странное дело, Штейн довольно спокойно принял это сообщение: не топал ногами, не грозил. Он только сухо и коротко приказал немедленно же созвать всех комендантов и командиров немецких команд, находящихся в станицах и окрестных хуторах: он будет лично говорить с ними.

Выступление Штейна на этом совещании было довольно коротким и весьма энергичным.

— Господа офицеры! — заявил он. — Я не буду напоминать вам о том, что произошло за последние дни в Варениковском районе. Надеюсь, еще достаточно свежи в памяти покушение на мой катер у хутора Чакан, гибель старост и начальников полиции, смерть районного атамана, пожар амбара с зерном, разгром транспортных колонн, уничтожение моего конвоя. Я хочу только задать вам один вопрос. Кто хозяин в этом районе: вы, представители победоносной германской армии, или партизанские банды разгромленной России? Вы, обладающие всей мощью современной военной техники, или эти партизаны, орудующие ножом и дубиной? Я вынужден сделать вывод, что все же не вы хозяева этого района… Один из вас (мне не хочется назвать его имя) как-то обмолвился в беседе со мной, что над районом нависло какое-то проклятие. Я не верю во всю эту вредную сентиментальную чушь. Я верю в одну силу, существующую на земле, — в силу непобедимой германской армии. И если здесь не видно проявления этой силы, я делаю единственный вывод: люди, представляющие ее в нашем районе, не оправдывают доверия верховного командования. Они должны быть отстранены и судимы. Но я не хочу сейчас принимать крутых мер, хотя имею на это достаточно широкие полномочия. Я хочу сделать еще одну попытку. Комендант Варениковского района доложит вам план операций против партизан. Вы будете его выполнять точно, без всяких отклонений. Но если и на этот раз вас постигнет неудача, я буду вынужден со всей резкостью довести об этом до сведения господина гаулейтера Крыма и полагаю, что верховное командование примет самые суровые меры…

Но, очевидно, действительно какое-то проклятие нависло над немцами в Варениковском районе. Партизаны по-прежнему оставались неуловимыми. Был разгромлен большой немецкий обоз, шедший под прикрытием броневиков. Партизаны убили двух немецких офицеров, захватив у них важные секретные документы.

Штейн помрачнел. Он курил одну папиросу за другой. Его адъютант писал какие-то пространные донесения. Комендант с минуты на минуту ждал суровой кары…

Обо всем этом знали в Краснодаре. Но знали не из донесений Бережного: он по-прежнему молчал. Некоторые из нас склонялись к мысли, что Бережной погиб, хотя никто другой, кроме его взвода, не мог орудовать в Варениковском районе. Все продолжало быть загадочным до того памятного вечера, когда пришла, наконец, радиограмма от Бережного.

* * *

Хорошо помню, как однажды вечером мне позвонили из штаба партизанского движения Юга и попросили зайти: получены важные сообщения.

— От Бережного? — спросил я.

— Приходите — узнаете.

В штабе мне показали пространную расшифрованную радиограмму. Она была подписана Славиным и Бережным. В ней сообщалось, что взвод Бережного по-прежнему имеет свою основную стоянку в плавнях около Варениковской и в настоящее время значительно пополнился за счет добровольцев. Затем шло перечисление операций, проведенных взводом (о большинстве из них нам было известно), и наконец, самое главное. Славин сообщал, что Штейн убит у хутора Чакан и что вместо Штейна действует Бережной под видом представителя гаулейтера Крыма. Пока все шло гладко, но последнее время Бережной стал подозревать, что за ним организована слежка. Поэтому он намерен покинуть Варениковский район и направиться в сторону Анапы, тем более что это согласуется с общим планом действия десанта.

В заключение Славин объяснил долгое молчание Бережного тем, что передатчик Бережного временно вышел из строя, а сам Славин сознательно молчал, боясь, что немцы перехватят радиограмму и расшифруют работу Бережного.

Вот и все, о чем сообщалось в радиограмме. Остальные подробности мы узнали значительно позднее, но о них следует сообщить сейчас, иначе многое останется непонятным.

Когда Бережной, узнав от Дарьи Семеновны о предстоящем приезде Штейна, отправился на хутор Чакан, у него еще не было определенного плана действий. Захватив с собой своего аспиранта по институту, двух студентов, Николая, семь партизан и прихватив на всякий случай мундиры немецких офицеров и два комплекта солдатской одежды, он решил, что на месте будет виднее, как надо действовать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});