Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ - Симон Шноль

Глава 42

Наука в последние годы существования СССР

Глеб Михайлович Франк, Феликс Федорович Белоярцев, «голубая кровь» — новое дело врачей

Все этапы распада великой страны можно проследить в последовательном «опускании» нашей науки. Это - основное содержание предыдущих очерков. Я подошел к последнему этапу. Последние годы существования СССР. История создания перфторуглеродного кровезаменителя - перфторана - «голубой крови» - отражает в себе картину состояния науки в эти последние годы. Я был сначала лишь посторонним свидетелем разыгрывающейся трагедии. Я стал ее летописцем. И долг мой изложить эту историю так, как я ее вижу. Сомнения охватывают меня. Все было еще так недавно. Многие участники этой истории живы. Иных уж нет. Анализ трагической истории со схемой «герои» и «злодеи» при живых людях, и тем более умерших (о них принято говорить «или ничего, или хорошо») — трудная этическая задача. Оставить эту историю для «посмертного опубликования»? Изменить имена? По возможности избегать «перехода на личности»? Смягчить оценки? Все, что может быть сделано из всех этих пожеланий — постараться быть объективным... Все было так недавно. Но время идет быстро. Даже Горбачев для моих внуков — давно прошедшее, где-то в Средние Века были Брежнев и Хрущев, а в доисторические времена жил (знаете, была такая страна Советский Союз...) тиран Сталин. Им, внукам, нужна правда. В предыдущих очерках было видно, как последовательно, с первых лет после революции, партийно-государственная система уничтожала огромный и самобытный интеллектуальный потенциал, созданный многими предшествующими десятилетиями истории России. Академия наук, как и все прочие научные и учебные учреждения, была поставлена под жесткий партийно-административный контроль. В стране существовала строгая иерархия: в каждом населенном пункте бесспорной властью обладал местный партийный комитет — районный (райком), городской (горком), областной (обком), республиканский — центральный комитет КПСС данной республики и общесоюзный центральный комитет (ЦК КПСС). В каждом учреждении существовал «1-й отдел» — секретное представительство Комитета Государственной Безопасности (КГБ). Все действия администрации любого учреждения контролировались и направлялись партийным бюро учреждения (партбюро), подчиненным райкому или горкому. Во главе партбюро стоял секретарь. Директор любого учреждения выполнял решения партбюро. Естественно для этого он, как правило, должен был быть членом партии. Секретарь партбюро имел решающее слово во всех делах учреждения — за ним стояли райком - обком - ЦК и КГБ. Трудно было директорам научных учреждений, если они пытались проявить самостоятельность даже в чисто научной сфере. Соответственно партийной иерархии в Академии наук была организована и иерархия административная. Научные институты объединялись в Отделения АН, где «главным лицом» был академик-секретарь. Отделения подчинялись Президиуму АН, возглавляемому Президентом АН. Однако все эти «главные лица» строго следовали руководящим указаниям местных и центральных партийных органов и КГБ. Глеб Михайлович Франк (1904-1976) Директору нужно было иметь специфические та- ^л****ЧР^ ланты, чтобы в этих условиях обеспечивать сколько-нибудь продуктивную научную работу своим сотрудникам. Нужно было уметь взаимодействовать с партийными инстанциями и КГБ. Фрондерство здесь стоило дорого. Фрондеров быстро снимали с ответственных постов и тогда зависящие от них сотрудники попадали в тяжелое положение. Истинным гением в этих условиях был Глеб Михайлович Франк. Он сочетал в себе живой, искренний интерес к науке, с полным пониманием «правил игры». Это давало ему возможность поддерживать исследования, представляющие, по его мнению, научную ценность, почти вне зависимости от своего партбюро — он мог ссылаться на более высокие инстанции. Он обладал широким кругозором. Этому способствовало и его происхождение: отец — профессор математики М.Л.Франк, дядя С.Л.Франк — выдающийся русский философ, высланный из страны по указанию Ленина в 1923 г. Сам он был когда-то учеником великих людей: А. Г. Гурвича и А. М. Иоффе. Его брат — Илья Михайлович Франк — выдающийся физик — Нобелевский лауреат, получивший эту премию вместе с И. Е. Таммом и П. А. Черенковым - за создание теории «черенковского излучения». Созданный Г. М. Франком Институт биофизики АН СССР был замечательным учреждением. Он отличался от многих других институтов широтой тематики. Отчасти это объяснялось упомянутой широтой интересов директора, отчасти самим характером этой науки —. биофизики, с ее разнообразием проблем - от математической теории изменения численности биологических популяций, принципов работы мозга до рентгенографического исследования структуры мышечных белков. Это была большая — около 1000 сотрудников — научная республика. Франк добродушно управлял этим пестрым сообществом. Когда из Отделения приходили строгие указания сократить научную тематику, «сконцентрировать усилия» на наиболее важных направлениях, директор произносил с трибуны Ученого совета грозные речи, соответственно указанию, говорил, что нужно «прекратить эти университетские штучки» с безграничным разнообразием тем. Но в конце такой речи, не изменяя интонации, прибавлял: «впрочем, я полагаю, что пламя гасить не надо». И все оставалось по-прежнему. Институт биофизики отличался от большинства других в АН именно этим республиканским демократизмом. А в большинстве была монархическая система. Директор изрекал истины и решения и единолично определял научную тематику всех лабораторий институтов. Г. М. Франк умер в 1976 г. Три инфаркта, перенесенные в период его работы в качестве директора института и директора-организатора Пущинского научного центра, сократили его жизнь. Трудно взаимодействие с административно-партийной системой. После Франка директором стал молодой и энергичный Генрих Романович Иваницкий. Ему не было и 40 лет. Инженер по образованию, он со студенческих лет работал в Институте биофизики, занимаясь автоматизацией биологических научных исследований. Шли последние годы Брежневского «периода застоя». Иваницкий нравился начальству. Однако, не имея многих талантов Г. М. Франка, он часто говорил, то, что думал, там, где было бы правильнее этого не делать. Он, будучи директором не только института, но и всего научного центра, отдавал распоряжения, не согласованные с партийными инстанциями. И однажды возразил против назначения на должность заместителя директора научного центра (по работе с иностранцами) присланного специально для этого сотрудника КГБ. Это было неслыханным нарушением правил поведения. При этом Г. Р. не был ангелом и не был совсем наивным. Он считал, что может вести себя так, опираясь на могучую поддержку всесильного вице-президента АН СССР Юрия Анатольевича Овчинникова... Этот конфликт, говоря театральным языком, был завязкой — прологом трагической пьесы, действия которой развернулись в последующие годы. «Голубая кровь» — последний акт трагедии науки в СССР, или жизнь и смерть профессора Ф.Ф.Белоярцева (1941-1985) В этой истории отразились самые общие черты жизни науки в последние годы существования СССР. В самом начале 19б0-х годов появились сообщения об идеях американца Генри Словитера, предлагавшего создать насыщенные кислородом воздуха эмульсии перфторуглеродов в качестве дыхательной среды и возможных кровезаменителей. В 1966 г. Лиленд Кларк поместила мышь, как рыбу, в аквариум, наполненный перфторэмульсией. В густой тяжелой белой жидкости концентрация кислорода оказывалась столь большой, что погруженные в нее мыши могли некоторое время «дышать» ею вместо воздуха. Жидкость заполняла их легкие, и содержавшегося в ней кислорода оказывалось достаточно, чтобы поддерживать их жизнь. Мыши делали судорожные движения, заглатывая и выдавливая из легких эмульсию. Погибали они не из-за недостатка кислорода, а от утомления мышц грудной клетки - тяжело качать густую жидкость. В 1968 г. Роберт Гейер осуществил тотальное, 100% замещение крови крысы на перфторэмульсию — крыса осталась живой. В 1969 г. разработкой перфторэмульсионных заменителей крови занялись американские и японские исследователи (Green Cross Corporation). Ведущим был известный японский исследователь Наита. Известен он был и преступными опытами на людях во время Второй Мировой войны... Перфторуглероды — это цепочки углеродных атомов, у которых все свободные валентности замещены атомами фтора. Химическая связь углерод - фтор чрезвычайно прочна. Фторуглероды поэтому совершенно инертны — не вступают ни в какие химические реакции. Их молекулы гидрофобны — жироподобны — и в воде нерастворимы. Однако они могут образовывать эмульсии - мельчайшие капельки, взвешенные в воде. Аналогичным образом, сливочное масло, нерастворимое в воде, образует эмульсию — молоко, когда капельки масла, покрытые пленкой белков — стабилизаторов Ф. Ф. Белоярцев эмульсии, плавают, не слипаясь, в воде (молочной сыворотке). Приготовление эмульсий фторуглеродов зависит таким образом от ряда факторов — от вида молекул фторуглеродов, приготовления мелких капель - диспергирования - и, главное, от подбора подходящего стабилизатора эмульсии. Соединения углерода и фтора химически инертны. Но свободные ионы фтора — яд, блокирующий биохимические превращения. Углерод, не все валентности которого связаны с другими атомами углерода и фтора, образует химически активные молекулы. Поэтому вполне химически инертны и пригодны для приготовления эмульсий только полностью фторированные соединения углерода: перфторуглероды. Синтез перфторуглеродов — большое событие химии XX века. Все знают замечательный полимер тефлон. Тефлоновые поверхности лыж не требуют смазки и скользят (гидрофобны!) по снегу в любую погоду. Тефлоновые сковородки позволяют жарить картошку без масла. В эмульсии тефлоноподобных перфторуглеродов, как и, например, в подсолнечном масле, растворяется в десятки раз больше кислорода, чем в чистой воде. В СССР химия фторуглеродных соединений была на высоком уровне. В значительной степени это было результатом работ Ивана Людвиговича Кнунянца — академика и генерала — и его многочисленных сотрудников. Генерала, так как много лет он работал в области военной химии. (Он вместе с Б. П. Белоусовым работал в Военной академии химической защиты). После создания А. Н. Несмеяновым Института элемент-органических соединений ИНЭОС (см. выше), И. Л. Кнунянц возглавил в этом институте большую лабораторию. Это был замечательный, прогрессивный человек. Многие годы он поддерживал передовую науку в борьбе с Лысенко и издавал журнал, публиковавшие статьи на актуальные темы, независимо от мнения реакционеров. Все же хорошо быть генералом. После первых сообщений о возможности дышать в перфторуглеродной эмульсии наступило затишье. Могло показаться, что экстравагантные работы Словитера и его последователей останутся лишь примером занятных чудес современной химии. Однако внезапное исчезновение из литературы новых научных направлений, как правило, означает их переход в ранг секретности. В конце 1970-х годов по «специальным каналам» правительство СССР получило сообщение о проводимых в США и в Японии работах по созданию кровезаменителей на основе перфторуглеродных эмульсий. Сообщение взволновало. Было очевидно стратегическое значение этих исследований. Холодная война была в разгаре. Перенасыщенные ядерным оружием «сверхдержавы» США и СССР не могли исключить возможность его применения. Дипломатия основывалась на «позиции силы». Напряжение в мире возрастало. Нужен был М.С. Горбачев, чтобы мир избавился от кошмара. До Горбачева было еще несколько лет напряженных и мрачных. При любой войне, и особенно при ядерной, жизнь уцелевшего в первые секунды населения и войск зависит в сильной степени от запасов донорской крови. Переливание крови в этих случаях должно быть массовым. Донорскую кровь хранят в холодильниках, зависящих от электрической сети. Разрушение этой сети означает гибель донорской крови. Да и без катастроф сохранение донорской крови чрезвычайно сложное дело. Многие могучие научные лаборатории и институты заняты этой проблемой. Долго хранить кровь все равно не удается. Даже в мирное благополучное время донорской крови не хватает. Катастрофы на транспорте, землетрясения, ожоги — и по радио обращаются к населению с просьбой сдать кровь определенной группы. Но этого мало. Донорская кровь часто заражена вирусами. Случаи заболеваний гепатитом в результате переливания крови все более учащались. А тут на мир надвинулся СПИД. Мысль, что от всего этого можно избавиться посредством безвредной, не- зараженной, лишенной групповой индивидуальности, не боящейся нагревания перфторуглеродной эмульсии воодушевляла. И Правительство поручило Академии наук решить эту проблему. В это время в Институте биофизики появился новый сотрудник — Феликс Федорович Белоярцев - врач, доктор медицинских наук, профессор. Он был молод и талантлив. В медицине редко удается стать доктором наук в молодом возрасте. Белоярцев получил докторскую степень по анестезиологии в 34 года. Он работал в престижном процветающем учреждении — Институте сердечнососудистой хирургии Академии Медицинских наук. Ему хотелось углубиться в науку, в «причины явлений». Он рано защитил докторскую диссертацию потому, что на самом деле работал в медицине буквально с раннего детства. Его отец — известный хирург в Астрахани. Феликс с раннего возраста бывал многие часы в операционной отца и возле нее. Когда он стал студентом Медицинского института, он значительно превосходил сокурсников исходной, домашней подготовкой. А еще знал и любил читать стихи. Играл на фортепиано... Умный, талантливый, обаятельный — какие еще надо слова? Наверное, он производил сильное впечатление на своих однокурсниц. Он привык к восхищению окружающих. Его успехи в медицине давали для этого еще больший повод. Он пришел в наш институт для занятий «медицинской биофизикой»» еще без четкой программы. А тут - совпало - вице-президент АН СССР Ю. А. Овчинников поручает директору института Г. Р. Иваницкому заняться перфторуглеродными кровезаменителями.