Одиссея Варяга - Александр Чернов

– Слушайте, у вас на борту десяток мин, я в курсе что именно вам во Владивостоке загрузили на борт. А поскольку вы, судя по всему, будете конвоировать захваченный транспорт в бухту Святой Ольги, а я думаю, что этот все же сдастся, после того как Римский-Корсаков первые два подорвал минами, как только те открыли огонь, этот даже не пытается стрелять, просто уходит… – Колчак скрипнул зубами – доктор нащупал наконец осколок и выдернул его пинцетом, единственной анестезией был стакан водки, коньяка на кораблях не нашлось, – то задача на минную постановку летит к черту.

– Ну, как Вы помните, это лишь один из запасных вариантов наших действий. Если по-крупному не выгорит. Теперь же…

– А что нам сейчас, собственно, мешает и эту работенку сделать? Пока Вы его ведете, в это время я успею добежать до Чемульпо. Как раз до утра вываливаю "икру" на фарватере, и ко входу в Ольгу догоню вас. Вы с трофеем быстрее десяти узлов не пойдете, а я медленнее 20 не планирую. Только угольком надо "Восходящий" догрузить по максимуму. Ну не везти же вам обратно в Россию десять гальвано ударных мин, в конце концов?

– Александр Васильевич, вам что, лавры второго Руднева покоя не дают? – недовольно проворчал уже готовый сдаться начальник отряда, – в один выход вам подай и утопленный крейсер, и минную банку? У вас же почти пол борта снесло, куда вам соваться на этом решете в японский порт, да еще вокруг Кореи и обратно на нем топать?

– Ну положим порт не японский, а корейский, – по части упрямства на килограмм веса с Колчаком могло поспорить только одно существо – осел, – да и кто меня ночью, на японском миноносце за своего не примет то? Риска минимум, польза – налицо. А что до Руднева, так он сам говорил – "и побольше инициативы"! А дыру мы залатаем пока ваши ребята будут уголь таскать.

– Хорошо, я в принципе не возражаю. Но давайте дождемся Римского-Корсакова. Как никак Вы в его прямом подчинении. Если все-таки идти к Чемульпо, то там смотрите по обстоятельствам: может в Артур Вам после будет добежать проще. Телеграмму мы им отобьем, чтоб Вас за японца не приняли. Позывные у вас на борту есть? Хорошо. Только не вздумайте подходить к крепости ночью или в сумерки. "Новик" разбираться будет уже после того, как расстреляет Вас. Это не шутки, знаете ли…

Глава 8. На пороге "личной ванны" императора.

Осень 1904 года. Тихий океан, о-ва Марианские, Бонин.

Пауза подзатянулась… Наконец русский адмирал, бросив в сторону собеседника короткий бесстрасный взгляд, заговорил. И каждое слово его спокойной и размеренной речи безжалостно крушило последние призрачные надежды американца.

– Итак, с вашего позволения, давайте подведем итоги…

Как это не прискорбно, но, уважаемый мистер Орейли, и конасамент, и содержимое ваших трюмов неопровержимо свидетельствуют против Вас. Сожалею, но, и селитра, и чугунные поковки из Питсбурга, и уж тем более патроны для револьверов и полуторадюймовых автоматических пушек системы Максима, скромно записанных у вас как пулеметы, а так же и сами эти двадцать новеньких пулеметов, подпадают под понятие военной контрабанды. Поэтому я вынужден буду приказать препроводить вас во Владивосток для решения призового суда. И вы и я знаем каким оно будет. Увы. Однако это произойдет не сегодня. В районе Сангарского и Лаперузового пролива замечены японские корабли и рисковать своими людьми я не намерен.

– Но господин капитан Родионов…

– Командир крейсера "Адмирал Нахимов" капитан 1-го ранга Родионов, чьим призом ваше судно является, доложил мне о ваших стесненных жизненных обстоятельствах. И я всей душей сочувствую Вам и понимаю причину вашего волнения. Но, увы, между Российской и Японской империями идет война, и не отдавать себе отчета о риске доставки в токийский порт такого груза Вы не могли. Тем более после официального объявления Петербургом действенной блокады территории враждебного нам государства, о чем Вы вполне могли узнать, так как ваше судно покинуло Датч-Харбор на неделю позже этого события…

Беклемишев жестом остановил попытавшегося начать было что-то говорить американца:

– У вас, в Соединенных Штатах, на такой как раз случай, есть замечательная формулировка. Незнание закона не освобождает от наказания за его нарушение… Посему считаю вопрос решенным, Ваше судно и груз задержены до постановления призового суда. А поскольку немедленный выход во Владивосток пока не возможен, Вас и вашу команду я временно интернирую. На берегу в лагере есть палатки, вода, одеждой и питанием вы и ваши люди будут вполне обеспечены, необходимые личные вещи и постельное белье можете взять с судна. Однако в перемещении вне ограды вы будете ограничены. Охрана будет стрелять на поражение без предупреждения.

Свободу Вы получите лишь тогда, когда я буду уверен в безопасности моего приза, или когда мое командование примет решение свернуть операции в этом районе, а так же нашу маневренную базу, о месте нахождения которой Вы теперь, к сожалению, осведомлены.

– Но, господин контр-адмирал! Позвольте, но это же противозаконно! Это произвол! В любом случае нас Вы не должны удерживать! Мы ни с кем не воюем… Я… Мы будем требовать справедливости! В конце концов, это международный скандал! Правительство Соединенных Штатов не допустит такого обращения со своими гражданами…

– Как Вы думаете, если Вы сейчас выйдете на палубу и покричите в сторону Вашингтона, или хотя бы Гуама или Манилы, Вас там услышат?

Во взгляде адмирала появился зловещий холодок…

– Могу предложить повзывать за помощью еще и в сторону Лондона. Но лучше в сторону Токио. И шансов побольше, да и благодарить Вас самураям наверное есть за что. Я почему-то не сомневаюсь, что это был не первый ваш рейс в Японию с таким грузом за время войны, мистер Орейли. Много наварили на русской кровушке?

Ваш коллега, мистер Кэллог с "Небраски стар" мне уже поугрожал… Сейчас отдыхает на "Висле" вместе с экипажем. Как и японские союзнички англичане. Видимо на арестантской палубе ему там с ними вольготнее, чем в лагере под пальмами на берегу. В гости к соотечественнику съездить не желаете? На экскурсию?

– Вы… Вы позволяете себе издеваться над несчастным седым моряком, который уже вами разорен, у которого дома жена при смерти, которая просто не переживет нашего долгого невозвращения… У вас нет сердца, господин адмирал…

– Вы сказали "нашего невозвращения"?

– Да. Роберт – мой сын – он и мой второй офицер на "Монике"…

– Семейный бизнес у вас, стало быть…

Контр-адмирал Беклемишев помолчал задумчиво глядя в иллюминатор, как казалось сквозь ссутулившегося в кресле напротив американца… Затем вздохнул и вновь взглянул подавленному ощущением неотвратимости личной драмы капитану трампа прямо в глаза.

– Сколько лет вы в море?

– Скоро тридцать шесть…

– Послушайте, мистер Орейли… Джек. А разве вы не знали, чем рискуете ставя на карту все?

Собственно говоря, я не должен был бы с Вами даже разговаривать, но раз так уж вышло… Как там у вас говорят в Штатах: каждой собаке нужно дать укусить дважды? Почему, собственно, и нет? Возможно, я дам Вам второй шанс. Возможно… И вы сможете сохранить судно и выручку за большую часть груза.

Сидите, сидите, капитан… Но вначале Вы должны мне откровенно, абсолютно откровенно ответить на один вопрос. От вашего ответа будет зависеть очень многое. Для вас. Вы согласны?

– А у меня есть выбор? В моем положении можно продать душу дьяволу! А вы, как мне кажется… Более сострадательны, что-ли… Я готов. Спрашивайте.

– Итак. Кому нибудь в Японии известно какой именно груз вы везете и когда вышли с Алеутов?

– Нет. Никому не известно.

– А почему пулеметы?

– Это уже второй вопрос, господин контр-адмирал!

– Это вторя часть первого.

– Я имею перечень товаров, в которых заинтересовано правительство Японии, гарантирующее приобретение их через своих коммерческих посредников.

– Понятно… В своих предположениях, относительно того, что это не первый ваш рейс в Японию после начала войны я, похоже, не ошибся…

– Но…

– Не волнуйтесь, Джек. Я не учитываю это как отягчающее обстоятельство!

Беклемишев тихо рассмеялся. И заметив взгляд американца, скользнувший по коробке гаванских сигар, подвинул к нему пепельницу.

– Я не возражаю… Курите… Кстати, а к нашим посредникам вы со своими услугами не обращались?

– Было дело. Но вам во Владивосток требуется только уголь. А моя малышка маловата, чтоб конкурировать с большими угольными пароходами.

– Увы. Правда тут ваша. Наше военное ведомство это государство в государстве. И мелкая частная инициатива для него ничто… К сожалению.

Но вернемся к нашей злободневной теме. На вопрос вы ответили верно. Поэтому я могу отпустить вас. Но только при выполнении Вами двух моих условий. Безоговорочном и безусловном выполнении…