Ведьмы Алистера (СИ) - Шатил Дарья

Конечно, переглядки длились всего пару секунд, но для Кеторин момент растянулся в маленькую вечность. Она успела изучить их. Подметить, что один выше, другой ниже, у третьего подбит глаз, четвёртый явно самый старый. Ну, а пятый хоть и был самым симпатичным, но агрессией от него несло, как тухлыми яйцами от мусорного ведра. Собственно, пятый первым выхватил пистолет и навёл дуло на Кеторин.

Если бы не неожиданно отключившаяся сирена и зычный голос старика, заполнивший образовавшуюся тишину, выстрел бы точно прогремел.

— Одно движение, и вы трупы, — коротко и по факту.

— Конечно, куда мне двигаться. Я так устала, что руки не поднимаются, — обворожительно улыбнулась Кеторин старику, а затем послала такие же лучики добра каждому из присутствующих. Тот, что повыше, даже покраснел от смущения, а агрессивный разозлился ещё больше. Он так стиснул свою челюсть, что того и гляди стёр бы зубы в порошок.

Пытливый ум Кеторин в это время дотошно анализировал старика. Было в нём что-то неуловимо знакомое. Нет, конечно, этого конкретного старика она не встречала ни разу, но вот кого-то из его родственников видела точно.

Тем временем к ним приблизился охотник с подбитым глазом и стащил Клем с плеча Кеторин. Та, как всегда, начала кричать, визжать и отбиваться, даже умудрилась укусить охотника. И где только силы нашла?

— Спасибо, милый, — с толикой нежности в голосе поблагодарила Кеторин, гадая, успеет ли она выхватить удушающее зелье из кармана и швырнуть его под ноги старикашки так, чтобы они с Клем сами не надышались зелья. — Она такая тяжёлая, думала, у меня плечо отвалится.

— Прекратите паясничать, девушка, — всё тем же зычным басом приказал старик. — В наручники их — и в камеры. Будем разбираться с ними потом.

— А почему не сейчас? — с пискляво просительными интонациями поинтересовалась Кеторин. Она намеренно строила из себя дуру — от дуры не ждут подвоха. Даже руки протянула, чтобы им было удобнее застёгивать наручники.

Только тем было не суждено застегнуться на её запястьях. Вновь налетевшая энергетическая волна снесла охотников своей мощью. Те просто попадали, даже не успев понять, что произошло. Клем, подпоркой для которой служил охотник с подбитым глазом, тоже вновь упала. Кеторин даже на секунду забеспокоилась — не захватила ли волна и её сестру, — но стоило Клем перевернуться на спину и ошалело посмотреть на сестру, как та успокоилась.

— Что это было? — было первом, что спросила Клем.

— У меня есть теория, но её нужно проверить, — ответила Кеторин.

Клем подставила ладонь под нос охотника и нахмурилась.

— Не дышит, — констатировала она и на всякий случай проверила ещё и пульс. — Мертвее не бывает.

Кеторин проверила оставшихся — тоже мёртвых, — прежде чем помочь Клем подняться.

И они продолжили свой путь, но только уже не к выходу. Теперь они искали Марту. Кеторин была уверена, что вторая волна, убившая охотников, исходила от неё. Колдовство девочки было отмечено тьмой, которую просто невозможно не заметить.

А ещё десяток-другой мёртвых тел стал не только доказательством теории, но и чем-то вроде путеводной звезды.

«Иди по дороге, усеянной трупами, и в конце пути тебя будет ждать сама госпожа Смерть», — усмехнулась про себя Кеторин, вспомнив присказку матери. Та всегда так говорила, когда кто-то предлагал открытую конфронтацию с кровавыми ведьмами. Ведь госпожой Смертью также называли Охотницу — согласно легендам, то ли прародительницу, то ли и вовсе богиню кровавых ведьм. Причём имени как такового у неё не имелось. Только статус Охотницы.

Кеторин вела мысленный счёт убитым охотникам и дивилась тому, насколько сильной оказалась Марта. Природа её способностей всё ещё оставалась для ведьмы загадкой, но в одном она была уверена точно: Марта и её сестра — источники первостихии. Первозданная магия в чистом виде, не иначе. И если Марта была осквернённой, то Мегги являла собой живительный источник, который необходимо защищать всеми возможными силами.

К немалому облегчению ведьмы, Марту они нашли минут через двадцать. И всё это время Кеторин думала. Волочь на себе Клем оказалось задачей нелёгкой и порядком так отвлекающей, но и бросить её было нельзя: вдруг кто-то из охотников всё-таки выжил. Хотя Кеторин в это слабо верилось.

Марта нашлась вместе с Коулом. Он сидел на полу в коридоре, держа девушку на коленях и хлопая её по щекам, а невдалеке Кеторин приметила ещё несколько бывших охотников. По ним она лишь проскользила взглядом, всецело сосредоточившись на Марте. Вернее, на том, что стало с Мартой.

— О Боги! — воскликнула Клем и присоединила одно из своих бранных словечек. — Она проклята!

— Какая ты наблюдательная, сестрёнка, — присвистнула Кеторин. — Какое счастье, что у тебя остался хотя бы один глаз, а то что бы мы без тебя делали.

И этот здоровый глаз обжёг Кеторин такой раскалённой злобой, что женщине на секундочку показалось, что она вернулась домой.

— Ирония, милая, и-ро-ни-я.

— У тебя всегда было отвратительное чувство юмора, — буркнула Клементина и, оттолкнувшись от плеча Кеторин, неуклюже опустилась на колени перед Коулом.

— Нет, у нас просто разное чувство юмора, — пожала плечами Кеторин. — Где Мегги? Люк?

— Исчезли, — устало ответил Коул, прекратив попытки привести Марту в чувства.

Кеторин замерла, опешив. Такого в плане точно не было, пусть он и так пошёл под откос.

— Как исчезли?

— Просто исчезли. Были, а потом исчезли, — невразумительно ответил Коул. Настолько невразумительно, что Кеторин захотелось подойти к нему и хорошенько потрясти — может, что-то в его голове встанет на место.

— Исчезли, как при перебросе? — аккуратно спросила Кеторин, подталкивая мужчину к нужным ответам. — Как когда Люк перемещался из машины?

Хотя сомнительно, что Люк смог бы активировать портальный камень так скоро. Разве что Мегги с ним что-то сделала. Но это тоже сомнительная теория: двоих камень перенести не смог бы.

— Нет, — покачал головой Коул. — Там вдруг всё залило светом, а потом Люк и Мегги исчезли, а вместе с ними женщина и кто-то из охотников. Не знаю, живые они были или мёртвые. С ними ещё и кусок снега улетел.

Кеторин со свистом втянула воздух и неосознанно потянулась к своей комплементарной нити. Та была там же, где и должна быть — тянулась от её сердца к сердцу Люка, и пульсация от нити исходила уверенная и сильная. Значит, он, по крайней мере, жив, а вот с тем, что с ними произошло, ещё предстоит разобраться. Ясно одно: они переместились, но не с помощью портального камня. Того и на двух человек бы не хватило, что уж говорить о трёх и более.

— … то ли Джон, то ли Джош… Я так понял, Марта знала этого охотника, — поглощённая своими мыслями, Кеторин упустила часть разговора. — Марта… она в порядке?

Стоило Кеторин услышать нужное имя, как кусочки мозаики заняли свои места. Джон. Вот, на кого был похож тот старикашка. Ну, или это Джон оказался на него похож. Одно лицо с разницей в несколько десятилетий. А тот, если ей не изменяет память, работал в больнице и вполне мог взять кровь мистера Рудбрига для взлома барьера.

Клем приподняла веки Марты. У девушки даже белки глаз почернели. Единственное, что осталось неизменным — зелёные радужки, которые дико смотрелись на контрасте с чёрными белками и расширенными зрачками.

— Ей нужно в Шарпу, Кетти. Она убила кого-то из кровавых. И не единожды. — Клем отпустила веки девушки и откинулась назад, привалившись к стене.

— У меня есть с собой немного зелья Евы, — ответила Кеторин, доставая из рюкзака несколько склянок, которые захватила с собой специально для Марты.

Когда-то давно, когда вся заварушка ещё только начиналась, Марта что-то говорила о тёмных пятнах, которые нужно сжигать, и Кеторин сначала не поняла, о чём говорила девушка. Магический след так не проявляется, он не меняет суть вещей. А потом, когда Кеторин искала способы помочь Коулу, ей на глаза попался гримуар с проклятиями. Старый гримуар, который она утащила с собой из Шарпы. Штучка из личной коллекции госпожи Евы с пометками на страницах. Там-то Кеторин и нашла рецепт зелья, аккурат выведенный рядом с теорией кровавого проклятия. Зелье не снимало проклятие, но было способно убрать визуальные проявления. И уже в Шарпе, когда на девушке сработало зелье, Кеторин убедилась в двух вещах: Марта проклята, а зелье работает.