Очерки истории цивилизации - Герберт Уэллс

Здесь жили около четырех миллионов людей, рассеянных по обширной территории с медленными и трудными способами коммуникации, пока что бедные, но потенциально безгранично богатые, приступающие в реальности к широкомасштабному подвигу созидания, о котором двадцать два столетия назад афинские философы могли только мечтать и теоретизировать.

Эта ситуация знаменует собой определенную стадию в освобождении человека от прецедентов и обычаев, а также определенный шаг вперед к сознательному и преднамеренному изменению условий своего существования. В человеческих делах стал применяться на практике новый метод. Современные европейские государства создавались эволюционным путем, медленно и трудно освобождаясь от груза прошлого. Соединенные Штаты были спланированы и созданы по этому плану.

Правда, в одном отношении творческая свобода новой страны была весьма ограничена. Этот новый тип общества и государства создавался не на пустом месте. Он не был таким откровенно искусственным, как некоторые из поздних афинских колоний, которые отделялись от города-метрополии для создания новых городов-государств с совершенно иным общественным устроением. К концу войны у всех тринадцати колоний были конститу-

ции — в Коннектикуте и Род-Айленде берущие начало в первоначальных хартиях (1662 г.), в остальных штатах, где значительную роль в администрации играл британский губернатор, созданные по ходу конфликта. Но мы все равно можем рассматривать эти перемены как пробы и эксперименты, сыгравшие свою роль в творческих усилиях человечества.

История конституций разных штатов, а также конституции Соединенных Штатов в целом является слишком сложной, и мы сможем коснуться ее лишь в самом общем виде.

Наиболее примечательным аспектом, с точки зрения современности, было полное игнорирование женщин как граждан. Американское общество было простым, в основном сельскохозяйственным — казалось вполне естественным, что женщины будут представлены своими мужьями. Но в Нью-Джерси некоторому количеству женщин предоставили право голоса в соответствии с имущественным цензом.

Еще одним моментом, представляющим большой интерес, является почти повсеместное решение иметь две законодательные ассамблеи, поддерживающие и контролирующие друг друга по образцу палаты лордов и палаты общин в Британии. Только в Пенсильвании был однопалатный представительный орган, и это казалось опасным и слишком демократическим положением вещей. Кроме аргумента, что принятие законов должно быть медленным и основательным процессом, трудно найти какое-либо иное объяснение для «двухкамерной» структуры. Скорее всего, создатели конституции руководствовались модой XVIII в., а не каким-то разумным соображением.

Британское разделение парламента на две палаты имело исторические, корни: палата лордов, первоначальный парламент, была собранием «нотаблей» — ведущих людей королевства; палата общин появилась как новый фактор, как избираемые представители бюргеров и мелких землевладельцев. В XVIII в. пришли к явно скороспелому выводу, что представители простого народа будут склонны к необдуманным выходкам, и поэтому над ними нужен контроль.

Центральное правительство Соединенных Штатов поначалу было весьма слабым органом — конгрессом представителей тринадцати фактически независимых правительств Конфедерации. Этот конгресс был не более чем конференцией суверенных представителей; он не мог, например, контролировать внешнюю торговлю каждого штата, не мог чеканить деньги или взимать налоги своей собственной властью.

Когда Джон Адаме, первый посланник Соединенных Штатов в Англии, встречался с британским министром иностранных дел для обсуждения торгового соглашения, он должен был учитывать мнение каждого из тринадцати представителей штатов. Вскоре британцы стали вести дела с каждым штатом отдельно через голову конгресса. Они сохранили контроль над целым рядом поселений в районе Великих озер из-за неспособности конгресса эффективно управлять этими регионами. Еще в одном первоочередном деле конгресс оказался столь же беспомощным.

На запад от тринадцати штатов простирались бесконечные пространства, на которые теперь хлынули поселенцы во все более возрастающих количествах.

В 1787 г. в Филадельфии был созван Конституционный конвент, на котором была составлена нынешняя конституция Соединенных Штатов в своих самых общих чертах. За предшествующие годы произошли большие изменения в общем настроении, появилось широкое понимание необходимости единства.

Было публично объявлено, что система государственного управления с выполняющим административные функции президентом, сенаторами, конгрессменами и верховным судом является правительством «народа Соединенных Штатов»; она представляла собой синтез, а не просто ассамблею. Было сказано «мы, народ», а не «мы, штаты», на чем яростно настаивал Ли, представитель от Виргинии. Эта форма правления была задумана как федеральное, а не конфедеративное правительство.

Штат за штатом, новая конституция была ратифицирована, и весной 1788 г. в Нью-Йорке, уже на новых началах, собрался конгресс во главе с президентом Джорджем Вашингтоном, который был национальным главнокомандующим на протяжении всей Войны за независимость. Позже конституция подверглась значительным изменениям, а на реке Потомак, был построен город Вашингтон в качестве федеральной столицы.

В этом кратком отчете о создании Соединенных Штатов Америки мы смогли лишь упомянуть некоторые имена из когорты великих людей, сделавших возможным этот прорыв в истории человечества. Мы упомянули походя или не упомянули вообще таких людей, как Томас Пейн, Бенджамин Франклин, Патрик Генри, Томас Джефферсон, двоюродные братья Адамсы, Меди-сон, Александр Гамильтон и Джордж Вашингтон.

Несомненно, их знания и кругозор были ограниченными, они были скованы рамками своей эпохи. Они были, как и все мы, людьми со смешанными мотивами; в их душах возникали благородные порывы, их обуревали великие идеи, и в то же время они могли быть завистливыми, ленивыми, упрямыми, жадными и злыми. Если писать правдивую, полную и подробную историю Соединенных Штатов, то ее следует писать возвышенным слогом и со снисхождением, как великолепную комедию, восходящую к благородной развязке.

И ни в каком другом отношении богатая и непростая история Америки не проявляется так явственно, как в отношении рабст-

ва. Рабство, как часть более широкой проблемы труда, является неотъемлемой составляющей этой новой исторической общности — Америки, частью ее души.

Рабство возникло рано, еще в европейский период истории Америки, и ни один европейский народ, селившийся в Америке, не может избежать ответственности за это явление. Немцы в этом отношении имеют самый лучший послужной список. Одни из первых открытых высказываний против порабощения негров были сделаны немецкими поселенцами в Пенсильвании. Однако поселенец из Германии имел дело со свободным трудом в зоне умеренного климата, расположенной значительно севернее зоны плантаций; он не испытывал серьезного искушения в этом отношении.

Американское рабство началось с порабощения индейцев для работы в шахтах и на плантациях, и любопытно отметить, что еще в XVI в. был некий добрый и гуманный человек, Лас Касас, который настаивал на том, чтобы в Америку привозили негров ради избавления от непосильного труда его индейских протеже. Необходимость в рабочей силе для плантаций на островах Вест-Индии и на юге была острой. Когда объем поставок индейских пленных оказался недостаточным, плантаторы стали использовать не только негров, но и заключенных, а также бедняков из Европы с целью пополнения количества работающих. Тот, кто читал «Молль Флендерс» Даниеля Дефо, знает, как выглядело белое рабство в Виргинии в глазах интеллигентного англичанина в начале XVIII в.

И все же негры появились в Америке очень рано. В том же году (1620), когда пуританские отцы-пилигримы высадились в Новой Англии и основали Новый Плимут, голландский шлюп доставил свой первый груз негров в Джеймстаун в Виргинии. Негритянское рабство имеет такое же давнее происхождение, как и Новая Англия. Это было американским обычаем в течение полутора столетий до Войны за независимость. И ему суждено ' было продержаться еще почти столетие.

Однако совесть мыслящих людей в колониях никогда в этом отношении не была спокойной, и одно из обвинений Томаса Джефферсона против Короны и лордов Великобритании заключалось в том, что любая попытка со стороны колонистов смягчить или ограничить работорговлю наталкивалась на интересы крупных собственников метрополии. В 1776 г. лорд Дартмут писал, что колонистам нельзя позволить «прекратить или оказывать негативное влияние на столь выгодную для страны торговлю». Благодаря моральному и интеллектуальному влиянию революции, вопрос рабства нефов был открыто поставлен перед общественной совестью. Острота и насущность этой проблемы будоражила умы. «Все люди от рождения являются свободными и равными»,— заявлял Билль о правах штата Виргиния, а рядом, на солнцепеке, под хлыстом надсмотрщика трудились негры-рабы.