Все хроники Дюны (авторский сборник) - Герберт Фрэнк

Айдахо обернулся на звук. Никакого движения на залитых лунным светом дюнах.

Пола привел сюда Тандис. Потом он вернулся и сообщил о сделанном. А Пол ушел в пустыню — как Свободный.

— Он был слеп, действительно слеп, — говорил Тандис, будто оправдываясь. — У него были до этого видения, но…

Пожатие плечами. Слепой Свободный должен быть оставлен в пустыне. Муад Диб может быть Императором, по он также и Свободный. Разве он не распорядился, чтобы Свободные берегли и растили его детей? Он же Свободный!

Пустыня напомнила Айдахо скелет. Посеребренные луной ребра скал торчат в песке, а дальше начинались дюны.

«Я не должен был оставлять его одного ни на минуту, — думал Данкан. -Я знал, что было у него на уме».

— Он сказал мне, что будущее не нуждается в его физическом присутствии, — сказал Тандис. — Уходя, он обернулся и сказал: «Теперь я свободен». Это были его последние слова.

«Проклятье!» — подумал Айдахо.

Свободные отказались послать топтеры на поиски. Спасение было против их древних обычаев. — О, там Муад Диба ждет червь, — сказали они и начали петь о тех, кто отдан пустыне, чья вода идет Шаи-Хулуду: «Мать песка, Отец времени, начало Жизни, позволь же ему пройти». Айдахо сел на плоскую скалу и посмотрел в пустыню. Ночь покрыла ее маскировочными пятнами. Невозможно было сказать, куда ушел Пол.

— Теперь я свободен.

Айдахо произнес эти слова вслух и удивился звуку собственного голоса. Он вспомнил день, когда взял маленького Пола на морской рынок на Келадане, вспомнил ослепительные блики солнца на воде, дары моря, выставленные на продажу. Он припомнил Гурни Хэллека, играющего на бализете, вспомнил радость, удовольствие, веселье, смех…

Гурни Хэллек… Гурни обвинил бы его в этой трагедии.

Воспоминание о музыке поблекло.

Айдахо вспомнил слова Пола: «Существуют во Вселенной вопросы, на которые нет ответа».

Он подумал о том, как умрет Пол в пустыне. Быстро, убитый червем? Медленно, под лучами палящего солнца? Многие Свободные в съетче говорят, что Муад Диб никогда не умрет, что он ушел в мир, где возможны все будущие, что он будет жить всегда, бродя по пустыне даже после того, как перестанет существовать его тело.

?Он умирает, а я бессилен помешать ему умереть", — подумал Айдахо.

Он начал осознавать, что есть какая-то изысканная деликатность в такой смерти — без следа, без останков, а могилой служит вся планета. «Ментат, реши себя», — подумал он.

Слова заполнили его память — ритуальные слова лейтенанта федайкинов, вставшего на стражу возле детей Муад Диба: "Это будет единственной обязанностью дежурного офицера…?

Медленный, тяжелый, самодовольный правительственный язык рассердил его. Он заворожил и соблазнил Свободных. Он заворожил и соблазнил всех. Человек, великий человек умирает, а слова этого языка продолжают литься все дальше, и дальше, и дальше…

Айдахо встал, чувствуя себя очищенным пустыней. Песок начал тихо шептать на ветру, шелестеть на поверхности листьев в саду, что лежал за ним. В ночном воздухе стоял сухой, режущий запах пыли.

Где-то в пустыне зарождалась буря, в свистящей ярости поднимая вверх песчинки.

«Он теперь один на один с пустыней, — подумал Айдахо. — Пустыня завершит его».

Мысль Дзэнсунни прошла через сознание, как чистая вода. Айдахо знал, что Атридес не отдастся полностью на волю судьбы, даже сознавая неизбежное.

Предвидение коснулось Айдахо, и он увидел людей будущего, которые говорили о Поле: «Пусть жизнь его ушла в песок, а за нею последовала вода… Тело его погибло, но он выплыл».

За спиной Айдахо кто-то кашлянул.

Данкан резко обернулся и увидел Стилгара.

— Его не найдут, — сказал Стилгар, — но все человечество найдет его. — Пустыня приняла его, — ответил Айдахо. — Пусть он был здесь всего лишь временный жилец. Он принес нужный продукт на эту планету — воду.

— Пустыня накладывает свои собственные ритмы, — сказал Стилгар. — Мы приветствовали его, звали «Наш Махди», «наш Муад Диб», и дали ему тайное имя — Узул, «основание столба».

— Но он не родился Свободным.

— И все же это не меняет того факта, что он принадлежит нам… и навсегда. — Стилгар положил руку на плечо Айдахо. — Все люди — лишь временные жильцы, старый друг. — Ты глубоко смотришь, Стил?

— Глубоко. Я вижу, как мы загромождаем Вселенную нашими миграциями. Муад Диб дал нам нечто незагроможденное. Хотя бы за это люди будут помнить его джихад.

— Он не сдастся пустыне, — сказал Айдахо. — Он слеп, но не сдастся. Он человек чести и принципов. Он — Атридес.

— И вода его прольется в песок. Идем. — Он осторожно потянул Айдахо за рукав. — Алия вернулась и спрашивала о тебе.

— Она была с тобой в съетче Макаб?

— Да, оно помогала приводить в себя наибов. Они теперь слушаются ее приказов, да, собственно, как и я.

— Что за приказы?

— Она приказала казнить изменников. — Ох! — Айдахо сдержал головокружение. — Каких именно?

— Рулевого, Преподобную Мать Моахим и еще нескольких.

— Вы убили Преподобную Мать?

— Я сам сделал это. Муад Диб оставил наказ, чтобы этого не делали. -Стилгар пожал плечами. Но я его ослушался, как и была уверена Алия.

Айдахо снова посмотрел в пустыню, чувствуя, что только теперь он может охватить все сделанное Полом. Люди подчиняются правительству, но управляемые влияют на правителей.

— Алия, — сказал Стилгар, откашливаясь. Он казался смущенным. — Она нуждается в твоем присутствии.

— Она правит, — пробормотал Айдахо.

— Как регент, не больше.

— Судьба ждет повсюду, как говаривал ее отец.

— Мы заключаем сделку с будущим, — сказал Стилгар. — Видишь? Ты нам нужен. — И снова в его голосе послышалось замешательство. — Алия расстроена. То плачет о брате, то причитает…

— Ладно, я сейчас, — сказал Айдахо. Он слушал шаги уходящего Стилгара, стоя лицом к поднимающемуся ветру, песчинки барабанили о его стилсьют.

Сознание ментата проникло в будущее. Пол привел все в движение, теперь этот процесс уже не остановить.

Бене Джессерит и Союз проиграли. Квизарат потрясен предательством Корбы и других. Но последний поступок Пола, его добровольное подчинение обычаям Свободных окончательно укрепит верность Свободных ему и его династии. Теперь он навсегда один из них…

— Пол умер! — Алия задыхалась. Она бесшумно подошла сзади к Айдахо. -Он поступил глупо, Данкан!

— Не говори так! — резко ответил тот.

— Вся Вселенная услышала это, прежде чем я подумала.

— Но почему, во имя любви неба?!

— Во имя любви моего брата, а не неба.

Прозрение Дзэнсунни расширило его сознание. Он чувствовал, что у нее не было видений — не было с момента смерти Чани.

— У тебя странная любовь, — сказал он.

— Любовь? Данкан, ему стоило лишь сойти с тропы. Какое ему дело до остальной Вселенной? Он был бы в безопасности… и Чани с ним.

— Тогда почему он этого не сделал?

— Ради любви неба, — прошептала она. Потом чуть громче добавила: -Вся жизнь Пола была направлена на то, чтобы избежать джихада и своего обожествления. И вот он свободен. Он сам выбрал это.

— Ах, да — оракул! — Айдахо удивленно посмотрел на Алию и покачал головой. — Даже смерть Чани — луна упала.

— Он был глупец, разве не так, Данкан?

Горло Айдахо сжалось от горя.

— Такой глупец! — выдохнула Алия, уже не владея собой. — Он будет жить вечно, а мы умрем…

— Алия…

— Это всего лишь горе, — тихо сказала она. — Всего лишь горе. Знаешь, что я должна сделать для него? Спасти жизнь принцессы Ирулэн. Этой! Если бы ты видел и слышал ее сейчас! Рыдает! Воет! Отдает воду мертвым, клянется, что любила его и ничего не знала о заговоре. Предает свой орден, обещает всю жизнь посвятить воспитанию детей Пола.

— Ты ей веришь?

— Похоже на искренность…

— Ах! — пробормотал Айдахо. Последние детали укладывались в рисунок, который разворачивался перед ним, как узор на ткани. Дезертирство принцессы Ирулэн — последний шаг. После этого у Бене Джессерит не осталось ни единого шанса против Атридесов. Алия заплакала, прижавшись лицом к его груди.

— О, Данкан, Данкан! Он погиб!

Айдахо поцеловал ее волосы.

— Не нужно, — прошептал он, чувствуя, что ее горе смешивается с его горем, как два ручья, вливающиеся в один бассейн.

— Ты мне нужен, Данкан, — всхлипнула она. — Люби меня.

— Люблю, — прошептал он.

Она подняла голову и всмотрелась в его освещенное луной лицо.

— Я знаю, Данкан. Любовь знает любовь.

Ее слова вызвали у него дрожь, чувство отчужденности от его старого бытия. Он пришел сюда в поисках одного, а нашел другое. Как будто вбежал в комнату, полную знакомых, а в самый последний момент понял, что никого из них не знает.