Лучшие подруги - Жаклин Уилсон

Лицо парня излучало доброту и щедрость, а я-то неделями его изводила… Подкарауливала у туалета, грозилась поколотить… Из шкурки вылезала, чтобы не дать ему сыграть своего кумира.

А он ни разу не попытался отомстить. У Печенюги было по-настоящему большое сердце.

А вот моё превратилось в песчинку. Я чувствовала, как оно царапает мне грудь — царап-царап-царап…

— Ты очень добрый, — еле слышно сказала я.

Печенюга ухмыльнулся:

— Даже не знаю, что сказать. Интересно наблюдать, как у людей просыпается совесть.

Я притворилась, что хочу стукнуть его по голове. А он — что сейчас схватит меня за волосы. С минуту мы изображали, как мутузим друг друга, — пародируя кунг-фу и кикбоксинг, пока оба от хохота не повалились на пол.

В класс вошла миссис Уотсон. Увидела нашу потасовку и насторожённо спросила:

— Вы, случайно, не дерётесь?

— Это смертельная дуэль на мизинцах, миссис Уотсон, — сказала я. — Только нелегко тыкать Печенюгу, потому что он толс… большой, сильный и мускулистый.

— Правильно, — сказала миссис Уотсон. — Как бы ваше примирение ни радовало взор, разрешите напомнить, что вы пришли сюда учиться. Ну-ка, быстро поднимайтесь с пола и идите к партам, а то я начну тыкать вас — только не пальцем, а линейкой.

Когда дедушка пришёл меня встречать, я попросила разрешения пойти к Печенюге домой — учиться печь торт.

— Пойдёмте с нами! — предложил Печенюга.

— Очень мило с твоей стороны, но вряд ли вам с Джеммой захочется, чтоб я путался под ногами, — ответил дедушка.

— Пойдём, ну пойдём! — воскликнула я. — Тебе тоже нужно научиться печь торт, дедушка. У Печенюги классно получается. Держу пари — Толстяку Лэрри до него далеко.

— Парнишка похож на твоего любимца. Почему бы ему не сыграть Лэрри?

Наступила небольшая пауза. Я глубоко вздохнула:

— Да, дедушка. Кажется, ты прав. Ладно, Печенюга, на презентации будешь Толстяком Лэрри.

Печенюга задумался и прикусил нижнюю губу.

— Давай мы оба будем Лэрри. Так справедливее!

Он уговорил дедушку пойти с нами.

— Ну, если ты уверен, что мама не будет против… Кстати, Джемма, нужно позвонить и твоей маме, чтоб не беспокоилась.

И он позвонил ей на работу. Похоже, на другом конце провода ему учинили допрос с пристрастием: кто такой Печенюга и что у него за семья. Дедушка крепко прижал трубку к уху и только бормотал в ответ:

— Да, Лиз. Нет, Лиз. — Потом беззвучно, одними губами, сказал: — Отцепись, Лиз!

Я захихикала.

По дороге он сказал, что неудобно сразу входить в дом, сначала мы подождём у ворот.

— Ты, парень, сбегай и узнай, удобно ли нам зайти.

Дедушка потёр ухо, будто в нём всё ещё звенел голос невестки.

— Моя мама обрадуется, — сказал Печенюга. — Она обожает, когда я привожу друзей домой.

— Ага, только вдруг я ей не понравлюсь? Некоторые взрослые меня недолюбливают.

Но, увидев нас на пороге, миссис Маквити широко улыбнулась.

— Это Джемма, мама, — представил меня Печенюга.

— Ну конечно, это она! — ответила миссис Маквити. — Я столько о тебе слышала, дорогая!

Она улыбнулась дедушке:

— Вы папа Джеммы?

— Её дедушка!

— Ну кто бы мог подумать! Для дедушки вы слишком молодо выглядите! — воскликнула миссис Маквити.

Над ним подтрунивали, а он и обрадовался!

Все в семье Маквити улыбались.

Мистер Маквити улыбнулся, когда пришёл домой с работы из своей парикмахерской, потрепал меня по голове и спросил:

— Недавно постриглась?

— Нет. Мама говорит, нужно отрастить волосы, а мне не хочется. Вот бы их подкоротить! Нельзя ли постричь меня наголо?

Мистер Маквити захохотал во всё горло:

— Не знаю, одобрит ли твоя мама, дорогая. Нужно сначала с ней посоветоваться.

Я решила не торопить событий.

Бабушка Печенюги тоже улыбнулась, когда предложила нам чаю и протянула дедушке кружку с надписью «Парень что надо». Дедушка захихикал и забыл, что собирался учиться печь торт. Он сел на диван и увлёкся беседой. Бабушка стала показывать ему фотографии из семейного альбома. Оба покатывались со смеху, глядя на одежду, которая была модной в годы их молодости.

Маленькая сестрёнка Печенюги, Полли, тоже улыбалась — откидывалась на спинку своего переносного креслица, трясла кулачками, дрыгала розовыми ножками…

Печенюга чудесно с ней обращался — поставил её креслице на стол, чтобы она могла следить за происходящим. Он болтал с Полли, как со взрослой, щекотал под подбородком и играл с пальчиками на её ножках в игру «Маленькая свинка пошла погулять».

Сестрёнка радостно повизгивала и, глядя на старшего брата, моргала голубыми глазёнками.

Интересно, Кэллум играл со мной, когда я была маленькая? Только не Джек — малыши его пугают. Я их сама не очень люблю, но пришлось вежливо умиляться Полли, хотя назвать её хорошенькой у меня не получилось — девчушка была розовой, как поросёнок, и совсем лысой.

— Если хочешь, я вытащу её из кресла и дам тебе подержать, — предложил Печенюга.

— Лучше не надо, а то ещё уроню!

Мама всегда жаловалась на мою неуклюжесть. Мне было не по себе — не хотелось позориться, когда станем печь торт. Я слишком энергично просеяла муку — в кухне поднялась метель, но Печенюга лишь расхохотался. И его мама тоже!

Печенюга показал, что нужно делать, и потом научил взбивать крем. Вначале из масла с сахаром образовался непривлекательный ком, но постепенно мы с ним справились, и крем получился что надо. После этого Печенюга предложил самое приятное — вылизать миску.

Дедушка хотел заплатить за все ингредиенты для торта, но миссис Маквити и слышать об этом не желала. Тогда дедушка пообещал покатать всё семейство на «Мерседесе», как только представится возможность.

— Только в эти выходные не получится — везу одну юную даму на север, — сказал он, подмигнув мне.

— Собираешься навестить Алису? — спросил Печенюга.

— Угу! Здорово, правда?

— Гм… торт для неё? — спросил он.

— Для нас обеих, ко дню рождения. Когда он испечётся, ты мне покажешь, как покрыть его глазурью и сделать надпись?

— Ладно.

— Нужно, чтобы уместилось: «Алиса и Джемма — лучшие подруги на все времена». Как ты думаешь, получится?

— Наверное.

Кажется, Печенюге надоело заниматься тортом. Он наполнил пакет глазурью, чтобы я потренировалась на пергаментной бумаге, пока печётся корж. Потом повернулся ко мне спиной и захлопотал вокруг Полли — корчил ей смешные рожицы, а она заразительно хихикала.

Я попробовала освоить письмо глазурью. Ох, доложу я вам, нелёгкое это дело! Крючочки смазывались, а кружочки превращались в кляксы…

Печенюга стал играть с Полли в кукушку. При каждом его «ку-ку» у меня вздрагивала рука, и ничего не выходило.

— Ох …! — выругалась я и с тревогой посмотрела на миссис Маквити.

Слава богу, она не слышала, потому что мыла посуду.

— Больше не могу! — застонала я.

— Нет, можешь! Тренируйся!

— А я что делаю? Подержи со мной пакет и покажи ещё раз. Ну пожалуйста.

Печенюга вздохнул, но всё-таки подошел. Обхватил мою руку своими большими ладонями и ловко выдавил глазурь из пакета. Я ему разрешила сделать любую надпись, и вот, что вышло:

У Джеммы ничего не получается

— Ладно, ладно! — воскликнула я, выхватывая у него пакет. — Ну-ка дай я снова попробую.

И стала медленно (все буквы вкривь и вкось) писать:

Печенюга — настоящий друг

Он вдруг улыбнулся, да так и застыл рот до ушей.

Глава четырнадцатая

До чего же здорово ехать на «Мерседесе»! Дедушка всё время называл меня леди Джемма и спрашивал, не холодно ли мне, не хочу ли я попить или съесть конфетку. Около шести вечера мы остановились у придорожного кафе. Оба взяли по большой тарелке сарделек с ветчиной, тушёной фасолью и жареной картошкой. Дедушка разрешил мне выдавить большую порцию томатного соуса. Я хотела им написать:

Ням-ням! Вот это еда!

Но места не хватило, поэтому пришлось удовольствоваться только:

Ням-ням!

Когда мы снова поехали, дедушка нашёл радиопрограмму «Золотая коллекция ретро», спел мне все старые песни и рассказал, как они с бабушкой танцевали под джазовую музыку. Я ему подпевала, пока было хорошо слышно, а как только начались помехи, примолкла.

Положив голову на подушку, свернулась клубочком под пледом на удобном кожаном сиденье и крепко проспала несколько часов. Потом сквозь сон почувствовала, что дедушка поднял меня, как маленькую, вместе с пледом, перенёс в тёмный дом и уложил на раскладушку.

Я снова крепко уснула, а когда проснулась ранним солнечным утром, оказалось, что лежу в какой-то незнакомой комнате и рядом на большой кровати тихонько похрапывает дедушка.