Открыватели - Сергей Трищенко

Мальчишка, шатаясь, выбрался из воды и скрылся в лесу. Барахтающиеся солдаты ничем не смогли ему помешать.

– Вот это Сила! – произнёс Лессчик. И обернулся к Пантелеймону: – Вот с кем надо бы поговорить о Силе!

– Да, хотелось бы, – согласился Пантелеймон. – Но как?

– Поговоришь с ним, – вздохнул Серёжка. – Если найдёшь…

Офицер громким голосом отдавал приказания, восстанавливая дисциплину и прежний порядок.

Подтянулись помчавшиеся в погоню. Откашливая и отплёвываясь, вернулись те, кому довелось искупаться на суше. Двое потеряли арбалеты и были отправлены обратно, на розыски оружия.

Но постепенно всё наладилось: арбалеты нашли, амуницию и обмундирование поправили. Конвой построился для дальнейшего следования к месту назначения. Промокшие выделялись из строя более тёмным цветом мундиров.

Двое солдат влезли в фуру и заняли места по обе стороны свежего пролома.

Мальчишки отодвинулись от них, и только тот, кому нравилась армия, остался на месте и восхищёнными глазами смотрел на форму и оружие солдат.

– Можно потрогать? – попросил он, указав на пику.

– Не балуй! – настороженно ответил солдат. – Небось, твой дружок выпрыгнул?

– Не-е, – закачал тот головой. – Я не знаю его совсем! Это пришлый какой-то, не с нашей деревни!

– Он с возчиками был, – подтвердил другой мальчишка. – Его никто из наших не знает!

– А мне всё одно, – хмуро сказал солдат. – Отсунься подале. Плохо мы их обыскивали, – повернулся он к напарнику. Тот пожал плечами:

– Да рази Силу найдёшь? Ежли она парня хозяином признала? Растекётся по руке – как её налапаешь? Хучь бы волосья были, как у мужика, тадыть ладно: углядишь. Не то учуешь пальцми. А так: гладкая рука – и всё тут!

Оба замолчали. Мальчишки тоже не осмеливались переговариваться в присутствии солдат. Радовало, что проделанное Силой отверстие не заделали: можно хоть немного видеть, что происходит снаружи, посмотреть, где едут. Но смотреть особенно было не на что: до самого горизонта тянулась ровнёхонькая зелёная плоскость – не то засеянные поля, не то заливные луга. Но ни коров, ни овец, ни гусей с утками не паслось.

Деревень или сёл по пути также не попадалось. Не говоря уже о городах и посёлках.

И лишь где-то далеко-далеко, на горизонте, а то и вовсе за ним, коротенькой щёточкой голубел лес. Да облака всё время плыли по небу, догоняя фуру, словно соревнуясь с ней в скорости. А иногда и перегоняя – на изгибах дороги. А затем вновь отставая, когда дорога поворачивала в другую сторону.

Но вот фура остановилась – любому путешествию приходит конец, особенно если не ты его планируешь и не ты выбираешь маршрут.

Откинулся брезентовый полог.

– Выходи строиться! – послышалась команда. – Становись!

Мальчишки, недовольно ворча – некоторые успели задремать – принялись выбираться из фуры. Двое попытались построиться. Остальные, как вылезли, так и остались стоять – кучей.

Солдаты, охраняющие дырку в брезенте, выпрыгнули из фуры последними.

Молодых парней, ехавших во второй фуре, сразу куда-то увели.

Ребята озирались, осматривая место, куда попали.

– Похоже на военный городок, – вполголоса сказал Пантелеймон. – Вон там вдалеке, наверное, казармы, а тут штаб.

И указал на белое двухэтажное здание, откуда выходило трое офицеров, направляясь к новоприбывшим.

– Принимающая команда, – пробурчал Пантелеймон.

– Равняйсь! Смирно! – скомандовал кто-то из принимающих, подойдя ближе. – Равнение на-лево!

– Отставить! – развалистой походкой к нему подошёл офицер, командовавший в таверне. – Ты что, не видишь, что это деревенское отродье? Неграмотные оболтусы, дерьмо! Какое лево? Ты спроси у них, они хоть знают, что такое «лево» и с чем его едят? Поставьте их в одну шеренгу!

– Становись в одну линию к плечу плечо! – рявкнул принимающий. И, чтобы показать, как именно нужно встать, принялся хватать одного новобранца за другим и выстраивать друг возле друга.

Его манипуляции возымели действие: вновь прибывшие образовали длинную извивающуюся линию.

– Ну, хотя бы так… – хмыкнул офицер.

И прошёлся вдоль подобия строя.

– Вы прибыли на место вашей учебы, – провозгласил он. – Здесь вас из лоботрясов превратят в настоящих солдат! Доблестных солдат славной армии его сиятельства герцога Варгонона!

Новобранцы угрюмо молчали.

– Начинаем учёбу! – продолжал офицер. – Главная боевая единица нашей армии – это двойка. То есть два солдата, действующие в бою, как один человек!

Речи офицера не доходили до зевающих и клюющих носом мальчишек. Тогда он решил действовать иначе.

– Разобраться по двое! – приказал офицер. – Отныне вы будете всегда действовать вместе. Два солдата – это напарники! Они поддерживают и помогают друг другу!

И, видя, что ребята многого не понимают из его речей, брезгливо морщась, принялся сам отделять от строя по два человека и ставить одного в затылок другому.

Серёжку разлучили с Пантелеймоном, поставив в пару с пацаном, который хотел идти в армию.

Секунду помедлив, Серёжка шагнул к другу, дёрнул за руку мальчишку, которого поставили вместе с Пантелеймоном, и определил на своё место.

– Это что такое? – обернулся офицер, уловив постороннее движение.

– Мы с ним напарники, – ткнув поочерёдно в грудь себе и Пантелеймону, пояснил Серёжка. И добавил, холодея от собственной смелости: – В деревне в одной навозной куче сидели!

– Шустрый! – расхохотался офицер. – Ладно, пусть будет так!

– Здорово ты сказал! – Пантелеймон выглядел несколько обескураженным. – А я как-то растерялся… Вернее, отвлёкся: проход увидел.

– Где? – ахнул Серёжка.

– Прямо на главном фасаде штаба, у входа.

– Здорово! Значит, можно будет уйти?

– Неизвестно, куда он поведёт…

– Ну, это посмотрим! Главное, есть возможность уйти отсюда …

– Дежурный! – скомандовал офицер. – Отправить новобранцев на санобработку! Потом отведёшь в казарму и покажешь их места! Потом – на полигон. Пусть ознакомятся с образцами новой военной техники и ужаснутся мощи армии великого герцога Варгонона!

– Слышишь? – Пантелеймон толкнул Серёжку в бок. – Новая техника. Интересно, какая техника у них новая? Я и старой-то здесь не видел, не считая арбалетов.

Новобранцев повели в баню. Но сначала постригли. Большими овечьими ножницами.

Парикмахер, покрутив бритую голову Пантелеймона, хмыкнул:

– Ты, часом не беглый от нас? Стриженый уже…

Пантелеймон, вспомнив Серёжкин ответ офицеру, сказал:

– А с меня корова волосы языком слизала, когда я в яслях уснул…

Парикмахер засмеялся и дал ему лёгонького подзатыльника:

– Иди уж… облизанный! Побольше бы таких – мне бы поменьше работы было!

– Эй, Облизанный! – хохотнул свежепостриженный мальчишка, стремившийся в армию. – А как зовут твою корову?

Пантелеймон понял, что кличка может приклеиться к нему намертво. А она ему не нравилась. Ему вообще клички не нравились.

– Да ты сам будто из ж… вылез! – процедил он сквозь зубы. – Пятна-то на голове откуда? Как обосранный…

Мальчишка схватился за голову. Он, должно быть, и сам не знал, что у него на голове – тёмные пигментные пятна, словно большие плоские родинки. Под волосами они не были заметны, а вот сейчас проявились.

– Обосранный! – захохотал здоровенный парнишка лет четырнадцати, подошёл к Пантелеймону и хлопнул его по плечу: – Не боись, Облизанный! Я тебя в обиду не дам! А без кликухи в армии нельзя, я слышал…

– Я себя сам в обиду не дам! – Пантелеймон сбросил руку верзилы с плеча. – А зовут меня Пантелеймон! Советую запомнить…

– Ах ты! – парень снова схватил Пантелеймон за плечо, но на этот раз – со злобой. И замахнулся второй рукой, сжатой в кулак.

И очутился на полу, с вывернутой за спину рукой. Вторая продолжала сжимать кулак.

Все оторопели.

– Сила? – робко произнёс кто-то.

– Сила, сила, – ответил Пантелеймон. – Но добрая…

И действительно, парнище встал с пола… улыбаясь.

– Как ты меня крутанул! – удивлённо протянул он и подал Пантелеймону руку: – Извиняй, Пантелей…мон. Меня зовут Плавис.

– Да чего уж… – дёрнул плечом Пантелеймон. – Всегда пожалуйста.

– На помывку! – послышалась команда усатого старшего.

Серёжка опасался за шарики: как-то они перенесут приключения? Если это детёныши Воздушного, Водяного и Земляного существ, не загнутся ли без питания? За Дракончика он почему-то не опасался: тому, похоже, хватало солнечного света. И он постоянно сидел у Серёжки за ухом или на бандане, греясь на солнышке. Странно, что никто его не заметил. Впрочем, здесь многие ребята носили пёстрые повязки на головах, и, наверное, привыкли к разноцветью, поэтому и не обращали внимания.

А вот за жизнь и здоровье Воздушного, Водяного и Земляного Серёжка переживал. Бутылочки, купленные в таверне, были опустошены в первый же вечер: шарики намертво присосались к ним и опорожнили в один присест. А теперь приближался очередной вечер и, может быть, необходимость следующего кормления?