Тень за твоей спиной (СИ) - Разина Инна

— А каково ваше мнение: кто там был виноват?

— Ну вообще-то, мы проводили собственное расследование. Опрашивали свидетелей, делали независимые экспертизы. И в результате однозначно установили, что ДТП устроила машина Колесникова.

— Значит, с очевидцами вы тоже разговаривали? И много их было?

— Точное число я уже не помню, но не меньше десятка. И все как один утверждали, что на встречную выехал внедорожник.

— А я читала, что официальных свидетелей по делу проходило только двое. Куда же делись остальные?

— А показания остальных просто не стали приобщать к делу. Там сразу чехарда со свидетелями началась. Вначале все они были готовы помогать следствию, а дальше на них стали давить, запугивать. Нам несколько человек пожаловалось на угрозы, мы даже писали очередной запрос прокурору. А потом у кого-то из свидетелей машину сожгли, вот остальные и притихли.

— Понятно. А что с тем очевидцем, который, как я читала в газетах, обвинял погибшего водителя? С ним вы беседовали?

— Нет, он отказался с нами общаться. Но его показания, на которые ссылалось следствие, проверяли наши эксперты и нашли в них много нестыковок.

— Я думаю, главный вопрос в этом деле — кто всё же сидел за рулём внедорожника? Какое мнение по этому поводу было у Союза автомобилистов?

— Да, вопрос главный, но очень сложный. На него мы однозначно ответить не смогли. Конечно, ни Колесников, ни его шофёр с нами беседовать не стали. Но зато к нам приходил знакомый шофёра, который утверждал, что видел его во время ДТП в другом месте — на заправке. Вот этот вариант мы проверяли. Даже договорились с заправочной станцией, что они дадут посмотреть записи со своих камер наблюдения. Приехали, а нам говорят: «Простите, произошла накладка, записи испорчены и восстановлению не подлежат». Вот так!

— А что сейчас с этим шофёром, не знаете случайно? Как вообще сложилась его судьба?

— Что сейчас — не знаю. Тогда о нём много писали и говорили, а потом он, кажется, куда-то пропал.

— А квартиру после аварии его сын действительно получил?

— Да, получил. Мы тоже сначала ухватились за этот факт, но выжать из него ничего не смогли. Всё было по закону. Их семья давно стояла в очереди на жильё, и эта очередь уже подходила. Другой вопрос — ждать ордера они могли ещё не один год, так что наверняка их кто-то протолкнул. Но это нужно было доказывать, а мы такими возможностями не обладали.

— Изучая материалы в газетах, несколько раз я встречала упоминания о таинственном алиби самого Колесникова на момент аварии. Но прямо его ни разу не озвучили. Что это было?

— Да обычные придумки жёлтой прессы! Колесников, насколько я помню, ни о каком алиби не заявлял. И вообще, всю эту историю практически не комментировал. Наши представители общались с одним из тех журналистов, пытаясь узнать что-нибудь конкретное, но ничего полезного из него не вытянули.

— Ясно. Ещё писали, что на месте аварии было две машины то ли с охраной Колесникова, то ли с кем-то другим. Про них что-нибудь удалось узнать? Откуда они вообще взялись?

— Да было что-то такое. Одна, по-моему, сразу за внедорожником ехала, как раз с охранниками. А вторая — та самая, которую видел на заправке знакомый шофёра. Она подъехала позже. Вполне возможно, что шофёра просто вызвали к месту ДТП и договорились о подмене. Но доказать это мы не смогли. Впрочем, наши выводы о том, что столкновение спровоцировал внедорожник, всё равно не приняли во внимание, хотя мы все собранные материалы отправили в МВД. Кстати, решение о закрытии дела Союз автомобилистов тоже обжаловал в суде, но нам отказали.

***

Наступившие выходные я провела дома одна. Алла звала меня прогуляться, но я отказалась. Почему-то хотелось побыть в тишине и подумать. Устроившись на диване с чашкой чая, я предвкушала спокойный, расслабленный отдых.

Но воплотить уютную картину в жизнь мешали звонки шефа. За два дня он домогался меня трижды и каждый раз, начиная с деловых вопросов, плавно переходил на личные. Интересовался, где я нахожусь, что делаю, какое у меня настроение. И хотя я отвечала довольно сухо, не смущался, а продолжал, вовсю используя запрещённые приёмы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— За окном отличная погода, может, съездим в мой загородный дом? Просто как друзья, проветришься немного?

— Спасибо за заботу, не стоит.

— Мама постоянно расспрашивает о тебе. Ругает, что я тебя не привожу.

— Ну придумай что-нибудь. А лучше скажи ей правду.

— Какую правду? Если бы я сам её знал…

— А ты и знаешь! — возмутилась я и отключилась. Артём сразу же перезвонил, но я бросила телефон на диван и накрыла его подушкой.

В понедельник я немного задержалась, выполняя поручение шефа. Подошла к кабинету и услышала громкие голоса. Похоже, Колесников уже кого-то отчитывал. Я завернула к Ольге, она кивнула мне и покачала головой.

— Привет. У нас опять ЧП! Да когда же это закончится? Как раньше было хорошо — тихо, мирно, спокойно. И самый страшный прокол — если шеф застукает меня за пасьянсом. А сейчас что ни день — жди новых бед!

— Что случилось? — прервала я милые воспоминания.

— Снова сорван тираж, вот что! На следующей неделе уже должны были отправлять заказчику. А сегодня выяснилось — всё это время использовали некачественную бумагу. Не той плотности. А помощника главного технолога, что за этим следил, не могут нигде найти.

— Как это?

— Главный технолог приболел и оставил его за себя — и ведь не первый раз. Вернулся на работу — помощника нет, а в станки подаётся не та бумага.

— Понятно, — я потянулась к двери кабинета. Но она сама распахнулась, и мне навстречу вышел разъярённый Артём. За ним плёлся бледный главный технолог, прижимая руку к груди и бормоча:

— Виноват, Артём Владимирович… не доглядел… я ж его пять лет знаю, как же так…

— Да так! Сейчас любой на своём месте должен быть предельно бдительным. Иначе придётся у каждого станка охрану ставить. Ты понимаешь, что значит заново перепечатывать тираж? У нас нет на это денег!

— Я понимаю… — шелестел несчастный технолог.

— Всё, ты уволен! — отрезал шеф. Я выразительно взглянула на него и кивнула в сторону кабинета. Артём поморщился, но вернулся обратно. Я зашла за ним и тщательно прикрыла дверь.

— Может, не стоит пороть горячку? Разве ты не в курсе, сколько людей уже уволено по разным поводам, показавшимся подозрительным твоим сыщикам. Совсем скоро мы начнём испытывать нехватку персонала, и придётся брать первых попавшихся. А это ещё хуже. Наш главный технолог слишком опытный, чтобы разбрасываться такими кадрами.

Колесников сел за стол и покачал головой.

— Я устал! Ну не могу я сам стоять рядом с каждым работником и следить, чтобы всё было хорошо.

— Что с помощником? Его нашли?

— Нет. Ищут.

— Тем более, не стоит выгонять ещё и технолога.

— Ладно, скажи ему…

Я кивнула и пошла успокаивать мужчину. Весь этот день прошёл в тяжёлой атмосфере. Весть о прошедшей буре облетела офис, и сотрудники опасались ходить мимо кабинета шефа, чтобы случайно не попасться ему на глаза. А к вечеру стало ещё интереснее.

Вернулась служба безопасности с тревожными результатами. Помощник технолога просто исчез. Домой не приезжал, родители ничего не знают, девушка тоже. Единственное, что смогли вычислить — вместе с парнем пропал и его загранпаспорт. Ну а дальше выяснили, что у него было полно долгов, и накануне своего внезапного исчезновения с большинством заёмщиков он расплатился.

Артёма эта информация взбесила.

— Ты понимаешь, что эта тварь делает? Он уже напрямую скупает моих сотрудников и склоняет к диверсии!

— Ты о Трунове?

— О ком же ещё? Это надо остановить!

— Как?

— Не знаю, но я придумаю.

— А пока придумай, что будем говорить заказчику. Я считаю, стоит отказаться от работы и выплатить неустойку.