Посредник - Андрей Мартьянов

– Спасибо, – кивнул Иван. – Во сколько связаться?

– После пятнадцати ноль-ноль. И не благодарите пока, если большому начальству вожжа под хвост попадет, придется вам обойтись подручными средствами. Мы также заинтересованы в отсутствии дальнейших инцидентов в Репино, но если зверье оказалось способно вылезти в наш мир через «червоточину», вряд ли его остановит бетон и система герметичных дверей, установленных там за счет барона Фальц-Фейна представителями его же фирмы…

– Барон связывался с вами? – осведомился Иван.

– Вот у него и спросите. Это служебная информация, делиться которой я не собираюсь. Особенно с вашей корпорацией.

Проченков только плечами пожал, всем своим видом сказав: «Не очень-то и хотелось».

Привычного к строгому распорядку Ивана устроили в гостиной – он заявил, что ляжет спать не позже полуночи, завтра грядет трудный день.

– Славик, ты во сколько обычно дома встаешь?

– Когда как.

– Поставь будильник на восемь утра. Позавтракаем, а потом ты отведешь меня на ту сторону. Хочется оценить обстановку.

– Последние дни там тихо, ничего подозрительного не встретил.

– Или не замечал, что вполне возможно. Спокойной ночи.

* * *

– Сказочное местечко. Дачу бы тут построить. Скромный коттедж на взморье, с верандой, цветочными клумбами и фонтанчиком. Но – нельзя. Не поймут…

Перед «полевым выходом» Иван переоделся из гражданского в привезенный с собой новенький бундесверовский камуфляж – «флектарн» – и теперь смахивал на героя боевика восьмидесятых годов: широченный высокий дядя в зеленом берете и с «Сайгой» на плече, – Славику пришлось выдать в пользование второй карабин, пока не доставят более продвинутые образцы. Могут и не доставить.

Справа – устье Невы, прямо впереди залив с лесистыми островками на горизонте. Галечный язык вдается в воду почти на километр. Охотятся чайки, на пляже по левую руку лежбище нерп, которых Славик уже давно считал никакой не экзотикой, а вполне обычными зверьками наподобие белок или зайцев.

– Пойдем, – Славик потянул Ивана за рукав. – Видишь два белых пятнышка? Паруса, идут на восток, в нашу сторону. Движение здесь оживленнее, чем на автостраде – считай половина Европы пользуется трассой Скандинавия—Русь—Черное море.

– Половина не половина, но треть точно, – согласился Иван. – Вся Скандинавия, некоторые англичане и германцы. В основном, конечно, варяги… Остальным удобнее ходить на юг, через Гибралтар и Средиземное море. Действительно, надо укрыться, чем меньше нас видят, тем лучше. Куда дальше?

– По краю леса на юг, вдоль берега. Обойдем болотце и вернемся обратно. По-моему, ты достаточно увидел.

– Наоборот, практически ничего. Следов «альтернативной эволюции» нет. Славик, ты точно ничего не выдумал и не преувеличил?

– Слушай!..

– Тихо-тихо, я пошутил. Площадь карельских чащоб колоссальна, тысячи квадратных километров, тут и тираннозавру или стаду мамонтов затеряться легче легкого. Людей очень мало, плотность населения, как в современной Амазонии, то есть на сотни километров окрест встретишь только несколько деревень еми или северных кривичей, города стоят по рекам и их очень мало… Чего встал, двинулись, иначе скоро окажемся в поле зрения корабельщиков.

Продрались через заросли орешника и свернули левее, так, чтобы залив постоянно оставался на виду. Иван размышлял вслух:

– Ты не думай, я знаю о чужих формах жизни ровно столько, сколько позволяет каталог, составленный аргусами за последние лет пятьдесят, – настоящие крупные «прорывы», к счастью, происходят редко, а зверье или уничтожают, не оставляя следов, или сами животные пытаются избежать контакта с человеком и гибнут незнамо где и как. Доставшиеся исследователям образцы интереса не представляют хотя бы потому, что для серьезного изучения нужна аппаратура, какую и мсье Жоффр приобрести не способен. При всех его связях и деньгах.

– Настолько серьезно? – нахмурился Славик.

– Представь себе молекулу гемоглобина, основанную не на железе, как у нас, и не меди, как у осьминогов, а на титане. Круто, согласись? И никто не может понять, как это получается! Какую-то тварь серьезно ранили в Милане несколько лет назад, успели забрать образцы крови… В каких природных условиях должен обитать зверь, чтобы переносящий кислород тканям агент оказался титаном?

– Лучше не представлять.

– У меня по этому поводу есть собственное мнение, никем не подтвержденное. Существа, принадлежащие «альтернативным ветвям», выжить в наших условиях не способны. Протянут несколько дней, недель, ну месяцев – и каюк. Правда, что они натворят за это время, совсем другой вопрос. Жрать-то хочется, верно? Чужеродная среда, непривычная пища, иные природные условия. Сила тяготения и уровень солнечной радиации, наконец! Каким бы крепким и совершенным не был организм, все равно сдохнет!

– Выходит, не всё так плохо, как я думал?

– Понятия не имею. Теории, догадки. Ничего конкретного, подтвержденного твердым знанием. Неидентифицированных Дверей очень мало, далеко не каждая активна. Информации мизер. Хочешь чистую правду?

– Давай.

– Жоффр с компаньонами неидентифицированных Дверей в глаза не видывали. Все подконтрольные им «червоточины» – самые обыкновенные. А очень хочется глянуть – что же там такое, за гранью? Поэтому у меня теперь открытый счет и наилучшая техническая поддержка со стороны мсье Доминика. Единственная возможность посмотреть на другой мир…

– Ах, вот оно что? – Славик остановился и полез в карман за сигаретами. Продолжил возмущенно: – Никакой реальной помощи, значит? Меня вы только используете, в качестве средства доступа к редкой и способной принести большую прибыль загадке?

– Не кипятись. Да, используем. Точно так же, как ты будешь использовать полученную с нашей помощью информацию или мои рабочие руки. Выясним, с чем имеем дело, – сумеем оградить тебя и твоих корешей из числа местных от больших неприятностей. Все довольны. Или я ошибаюсь?

– Значит, ничего личного, просто бизнес?

– Бизнес. И личное, куда без этого. Поверишь, что мне самому до смерти интересно посмотреть на дверь в Репино?

– Нету здесь никакого Репино.

– К словам придираешься? Значит, все-таки обиделся. Зря. Во-первых, никто не обязан помогать тебе просто так, ничего не получая взамен. Во-вторых, мы, кажется, занимаемся общим делом, или ты в одностороннем порядке аннулировал соглашения с Жоффром?

– Спятил?! Я бы сразу сказал! Договор есть договор!

– Не понимаю, отчего тогда возникает недоверие. Боишься, что обманут?

– Ну… Есть немного.

– Дружище, это не фондовая биржа и не финансовая пирамида наподобие «МММ». Детский сад! Ты до сих пор не понял, что играешь настолько по-крупному, что дух захватывает? И принят в игру потому, что судьба или генофонд угораздили тебя попасть в число хранителей Дверей? Министров во всем мире стократ больше, чем аргусов! Никто не станет наживаться на твоей неопытности. Резона нет.

– Хорошо, – Славик недовольно сплюнул. Старые подозрения вновь обострились, не убедила и откровенность Ивана, честно признавшегося об одной из причин визита в Петербург. – Жоффр вроде обещал, что я останусь независимым аргусом?

– Автономным, – шепотом подсказал Иван и широко улыбнулся. – Никто не может быть независимым абсолютно. Никто. Ты, я, Жоффр, господин Алавер, твоя подруга. Не думаю, что ты справился бы с Дверью в гордом одиночестве, без помощи всех перечисленных людей. Равно и мы без тебя не сумеем многое сделать. Навязчивые подозрения и необоснованное чувство опасности называются известным словом – паранойя.

– Я давно поставил себе этот диагноз, – признался Славик. – В тот самый день, когда нашел Дверь в самой обыкновенной квартире.

– Ну-ка, глубоко вдохнул, попрыгал на месте, выбросил из головы всё лишнее, кроме дела, и пошел вперед! Ох не я был сержантом в твоем взводе!

– Да такие сержанты, как ты, – на вес золота!

– Серьезно? По мнению подчиненных, я всегда был законченной сволочью – в Иностранном легионе точно. Так надо.

– Знаю.

* * *

По мнению Славика, это был откровенный перебор. Репутация погибла окончательно.

Квартира Славика после донельзя скверной истории с Гончаровым среди жильцов и так слыла неблагонадежной. Причем об этом втихую переговаривались не только соседи по парадной, но и по двору. Старый питерский двор, знаете ли, не меньший змеюшник, чем закрытое учреждение, на виду любое происшествие, выходящее за рамки обыденности.

Шестнадцатого января утром во двор въехал черный фургон «Мерседес» с тонированными стеклами. Одетые в единообразную черную униформу плечистые грузчики начали таскать на второй этаж пластиковые коробки – сразу видно, очень тяжелые. Соседка Славика из квартиры напротив не смогла выйти за хлебом – ей вежливо, но непреклонно заявили: подождите десять минут.