Святая ведьма - Алексей Калинин

В бухгалтерии у нас сидят известные вредины, не дадут послужить общему делу только из-за своего скверного характера.

Людмила старается подойти к громоздкому ящику так, чтобы верховный инквизитор не смог оторвать глаз от покачивающихся бедер, но в тоже время двигаясь не вызывающе. Листок ложится под крышку, и она нажимает на кнопку копирования. Брошенный искоса взгляд говорит об увеличивающемся интересе Павла Геннадьевича. Блеск в глазах разгорелся до сияния маленьких диодов.

Он заинтересовался! Теперь разыграть дальнейшее представление!

И представление продолжается. Когда Людмила вытаскивает из лотка отсканированные копии, то одна из них «случайно» падает на пол.

— Ой, какая я неловкая, — словно извиняясь говорит Людмила.

Она наклоняется над листком с той неуловимой грацией, которая присуща только женщинам, которые вознамерились соблазнить мужчину. Короткая юбка, темные чулки, туфли на шпильках, которые так подчеркивают икры… Арсенал соблазнения в разгар рабочего дня вступает в дело.

Будь на месте Павла Фердинанд, то я бы еще глубже прогнулась в спине…

— Людмила, тебе помочь? — за спиной слышится скрип отодвигаемого кресла.

Да! Сожги себя сам! Это будет лучшая помощь…

— Да что вы, Павел Геннадьевич, не нужно, — говорит Людмила, а сама никак не может подхватить упавший листок. Он «почему-то» отказывается подниматься с пола. Выскальзывает из-за длинных ногтей до тех пор, пока на него не падает тень инквизитора.

Он сзади…

— Людочка, тебе определенно нужна помощь, — в голосе инквизитора сквозят игривые нотки.

Любой другой человек подумал бы, что Павел Геннадьевич как обычно бесстрастен, но Людмила точно знает, что когда инквизитор на целую долю секунды дольше тянет гласную «и», то это едва ли не высшая степень возбуждения. Вот и жар от ладони, которая ложится ей на поясницу говорит о том же.

Она сумела отвлечь инквизитора от тяжелых дум. Теперь кровь от мозга начинает опускаться в ширинку, как раз то, что нужно.

Представление должно продолжаться…

Людмила выпрямляется, вздрагивая от «неожиданности».

Молодая волчица пугливо осматривается…

— Ой, Павел Геннадьевич, как же вы сумели так тихо подойти, — шепчет Людмила, когда оборачивается и едва не утыкается носом в грудь верховного инквизитора.

Он усмехается. Жесткая усмешка на жестком лице. Похожая на ту, которая появилась при сожжении родителей Людмилы.

Волк уверенно подходит к волчице…

— Не пугайся, Людочка, это все вина толстого ковра, — говорит Павел Геннадьевич и подносит руку к щеке Людмилы, поправляет чуть выбившуюся прядку.

Людмила смущенно опускает глаза. Это тоже часть игры. Часть соревнования за выживание. Она должна показаться незаинтересованной, должна показаться добычей, которую не взять без борьбы. Даже делает небольшой шаг назад и прижимает листы к груди.

Волчица игриво отпрыгивает от самца…

— Спасибо за то, что позволили воспользоваться принтером. Я… я пойду?

Если расчет верен, то сейчас инквизитор сделает шаг следом. Блеск в глазах уже не скрыть ничем, он пробивается даже сквозь полусомкнутые ресницы. Так и есть, Павел Геннадьевич шагает следом, только его шаг более широк, и он почти вплотную приближается к Людмиле. Запах дорогой туалетной воды щекочет ноздри и хочется чихнуть, но девушка сдерживается.

Волк подскакивает к волчице…

— Вообще-то у меня к тебе есть еще одно дело, Людочка, — Павел Геннадьевич медленно, но твердо отнимает ее руки от груди и начинает одну за одной расстегивать пуговицы на блузке. — Видите ли в чем дело. Ты недавно обожгла моего зама, Фердинанда Сергеевича… — инквизитор тянет за блузку, и та полностью вылезает из-за пояса юбки. Пуговицы продолжают сдавать свои позиции. — Это очень большая оплошность, знаешь ли…

Как только последняя пуговица оказывается расстегнута, инквизитор рывком распахивает блузку и наполовину срывает с плеч. Людмила «испуганно» вскрикивает, когда бежевый бюстгальтер оказывается на свободе. Инквизитор проводит рукой по верхней части груди. Так гладят автолюбители по капоту своей машины, но Людмила уже привыкла быть в роли бесправной вещи.

Волк ластится к волчице…

— Фердинанд Сергеевич меня же простил, — с придыханием произносит Людмила, когда Павел Геннадьевич просовывает большой палец в правую чашечку бюстгальтера. — Так может… не надо меня наказывать?

Волчица все еще изображает неприступность…

Она стоит перед инквизитором чуть подрагивая, а блузка медленно сползает вниз, к упавшим листам.

— А мне кажется, что надо, Людочка. Во-первых, ты показала, что у верховного инквизитора не очень расторопная секретарша, — под светом люминесцентных ламп обнажается правая грудь. — А во-вторых, — левая грудь тоже вырывается из заточения, — я был раздосадован разлитым кофе. Но Фердинанд Сергеевич очень просил за тебя, поэтому я не буду чересчур жестоким.

— Не надо, прошу вас, не надо… — Людмила пытается убрать руки, но лишь раззадоривает Павла Геннадьевича. Подстегивает инстинкт охотника.

Он продолжает мять груди, словно это мешочки для снятия стресса. Блузка падает на ковер и накрывает уже ненужные копированные листы.

— Людочка, ты не понимаешь всего трагизма ситуации. Если я сейчас не накажу, то в дальнейшем ты опрокинешь на кого-нибудь из сотрудников кипящий чайник, и мы недосчитаемся ценного сотрудника. А после этого вообще анархия может начаться, если в корне не пресечь растущее зло. Ты согласна? — вместе с вопросом раздается вжикание молнии на юбке.

Волк пытается заскочить на волчицу…

В поясе сразу же становится свободно, и юбка начинает скользить к блузке. Павел Геннадьевич притягивает Людмилу к себе и щелкает защелкой бюстгальтера. Тот тоже падает вниз, скользя по опущенным рукам. Людмила чувствует, как инквизитор возбужден.

— Я не слышу ответа, — шепчет мужчина на ушко и ласково покусывает мочку.

— Да, я согласна, — отвечает Людмила, когда Павел Геннадьевич начинает чуть подавать таз вперед.

— Отлично. Тогда ты знаешь, как молятся об искуплении грехов. Вернее — в какой позе…

Инквизитор чуть нажимает на плечи Людмилы, и та понимает без слов, что нужно опуститься на колени. Но не просто опуститься, а еще расстегнуть пояс, аккуратно протащить бегунок на молнии вниз и обнажить возбужденный орган Павла Геннадьевича.

Волчица ласково покусывает самца, но пока еще не дает пристроиться…

Она уже делала это не раз и знает, что и как ему нравится. Мужчина же наблюдает за двигающейся головой Людмилы и смотрит ей в глаза. Он очень любит смотреть как она трудится над его отростком. Даже положил ладонь на голову и чуть задает ритм движения.

Главное — подавить в себе рвотные позывы…

Как только он задирает голову вверх, чтобы выдохнуть от восхищения, Людмила тут же выдавливает на палец смазку из тюбика, который заранее припасен в кармашке юбки. Вряд ли инквизитор ограничится только минетом.

Пока же Людмила старательно работает языком и заглядывает в глаза начальника.

— Вот, я вижу, что ты вступила на путь исправления. Но это лишь маленький шажок по сравнению