Воспоминания о Николае Шмелеве - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары

Майя Ковынева, Лев Овсяников и я.

Первое, что я сделала — позвонила Коле Шмелёву, с которым мы были хорошо знакомы со студенческих времен. Попросила его стать членом нашей инициативной группы. Он с готовностью принял это предложение. Договорились, что он обеспечит необходимые контакты с руководством отделения экономики РАН, подготовит статью в сборник воспоминаний, выступит на конференции с докладом о научном творчестве А. И. Анчишкина. Все это он сделал превосходно, с удивительно тонким пониманием значения такой личности, как Анчишкин, в нашей экономической науке.

Вот только два отрывка из его воспоминаний об Анчишкине: ученом и человеке.

«Наиболее характерной чертой Александра Ивановича была, по моему убеждению, фундаментальность. Сосредоточенность, стремление во всем дойти до самой глубины, до корней, до самой последней исходной причины — одним словом, фундаментальность истинного исследователя, истинного ученого, признающего, конечно, все превходящие условия и обстоятельства, но в то же время полностью отдающего себе отчет в том, что они зачастую лишь маскируют, затеняют действительную природу нашей системы или того или иного текущего события».

«Нет, не описать мне… этого выдающегося, незауряднейшего человека, одного из самых близких мне за мою жизнь людей. Боец? Да, боец, но какой-то особый боец: постоянное ощущение мягкости, человечности, сочувствия к людям только от одного его присутствия. Никогда и никого не мог он преднамеренно, сознательно обидеть, и даже прямая, недвусмысленная критика им чужих поступков или убеждений всегда была сглажена какой-то особой терпимостью, признанием прав своих оппонентов на полную самостоятельность и независимость от него самого… Он невероятно много знал из литературы, музыки, искусства, и не просто знал, а нутром понимал и всегда безошибочно отличал, чему и дальше жить, а что со временем потускнеет и исчезнет само собой».

Перечитывая эти строки, я почувствовала удивительное совпадение в некоторых чертах характеров Александра и Николая. Особенно деликатность в отношениях, исследовательский талант, знание поэзии и музыки.

В период подготовки конференции мы не раз говорили с Колей, обсуждая разные аспекты предстоящего события. Но иногда воспоминания переносили нас во вторую половину 1950-х гг. — в пору нашего студенчества.

Наш курс был на два года старше того курса, на котором учились будущие академики Николай Шмелёв и Станислав Шаталин. Благодаря колхозу «Борец» Можайского района мы за два сезона совместных полевых работ сдружились. Старшие делились с младшими методами познания экономических законов социализма.

Незабываемы были вечера у костра с песнями, анекдотами. Очень любили импровизации, розыгрыши. Вспоминается концерт, который мы подготовили для колхозников. До сих пор помню «арию» экзаменатора — преподавателя по экономике сельского хозяйства: «Ты ответь мне на вопрос, что такое сенокос? И какая из пород от Сметанки (это кобыла — ред.) род ведет? Где у нас разводят лен? В чем Лысенко не силен? Сколько в МТС бригад? Что такое агрегат? Если не ответишь ты, сгинут все твои мечты. Ответь скорей, воды не лей, ответь скорей». Успех превзошел наши ожидания.

В студенческие времена Коля в отличие от Стаса Шаталина не выглядел лидером. Он, скорее, был «размышленцем», много читал, ненавязчиво делился своими мыслями, оценками, любил поэзию…

В одной из наших бесед Коля спросил меня: «Эля, а ты не жалеешь, что связала свою профессиональную жизнь с сельским хозяйством?» Я ответила: «Нет, не жалею. Скорее, благодарю судьбу, что три года после окончания МГУ работала на опорном пункте колхоза „Рассвет“ в Могилевской области, узнала его председателя — легендарного человека Кирилла Прокопьевича Орловского».

Во время той памятной для меня встречи с Колей я тоже задала ему вопрос об отношении к его профессиональному пути. Он задумался… Но мне показалось, что озабочен он чем-то иным.

В это время раздался телефонный звонок, Николай извинился, что вынужден прервать наш разговор. Я решила, что лучше всего покинуть его кабинет. Мы обменялись «понимающими» улыбками. К сожалению, я так и не узнала о его отношении к его собственной профессиональной деятельности. Впрочем, общественное признание ее результатов важнее, чем самооценка.

Между Институтом Европы РАН и Российско-немецкой высшей школой управления (РНВШУ) Академии НХ с начала нового столетия установились деловые творческие отношения, которые развиваются до сих пор. Декан РНВШУ профессор Фальцман Владимир Константинович приглашал ученых Института Европы читать курсы лекций, выступать на научных конференциях и семинарах. В 2003 г. на торжествах по поводу десятилетия РНВШУ прекрасно выступал Николай Петрович. Председателем экзаменационной комиссии уже несколько лет является замдиректора института член-корр. РАН Валентин Петрович Федоров. Нас приглашают участвовать в коллективных монографиях института, в журнале «Современная Европа», в работе диссертационного совета.

Летом 2013 г. Николай Петрович предложил мне сформировать временный творческий коллектив для подготовки коллективной монографии «Аграрная Европа». Этому предшествовало печальное событие: скоропостижно скончался академик Россельхозакадемии Назаренко Виктор Иванович, который вел всю аграрную проблематику в Институте Европы. Он, несомненно, мог бы один написать такую монографию. Но судьба распорядилась иначе. Состав нашего коллектива и концепция монографии были одобрены, и мы приступили к работе.

Траектория движения в подготовке этой монографии была выстроена нами с учетом исследований Института Европы, работ Н. П. Шмелёва, В. П. Федорова, В. И. Назаренко и других ученых. Особое значение придавалось методологическим подходам, которые были представлены в монографии «Большая Европа».

Особенно значимы были идеи Николая Петровича, которые он изложил во Введении к монографии «Большая Европа». Приведу несколько таких идей о проблемах интеграции, об инновационном развитии, которые стали стержневыми и для монографии «Аграрная Европа».

«Будучи по своему духу европейской державой, Россия остается в то же время самостоятельной и, в определенном смысле, самодостаточной цивилизацией — у нее все (буквально все) есть, чтобы при разумной, правильной стратегии не только сохранить, но и укрепить свое особое место в мире».

«Экономические закономерности настоятельно требуют от интегрирующегося организма все большего внутреннего сплочения. Вместе с тем такое сплочение может порождать, а нередко и порождает, дополнительные трудности в отношениях с жизненно важными соседями-партнерами».

«В перспективе всесторонняя интеграция Большой Европы, надо думать, поднимет ее удельный вес в мировой политике, на порядок увеличит шансы избежать потерь в периоды обострения межгосударственного и межрегионального (конкурентного) противоборства на сложном и длительном пути к более справедливому мировому порядку».

«После распада СССР Евросоюз, действуя в кооперации с НАТО, не избежал искушения, не считаясь с интересами России, прибегнуть к стратегии экономического, политического и военного проталкивания своего влияния в восточном направлении. Вне зависимости от целей, которыми обосновывалась новая версия „похода на восток“, такая политика не могла не породить недоразумений, а то и напряженности в отношениях между Россией и Евросоюзом».

«…Речь следует вести о выработке единой линии, в которой сходились бы решающие интересы, ценности, приоритеты и цели сторон, в том